Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

После выкладки последнего текста в статистике обнаружилось много незнакомых людей без дневников. Оказалось, что люди приходят с какого-то дамского форума, где на "Поверить шантажисту" дали ссылку. В теме для слеш-ориджиналов, раздел "Эротика".
Там уже полетела первая ласточка с комментом в духе: WTF? Знаете, я прекрасно понимаю комментатора. Если бы мне подсунули подобный текст под ярлыком слешной эротики, я бы тоже не просекла фишку. Половина упомянутых в "Шантажисте" поцелуев - между женщиной и ящерицей, причем кто-то из них в процессе непременно мертв. Если судить по сексуальной составляющей, то я написала гет с отягчающими обстоятельствами вроде некрозоофилии
А теперь серьезно. Я никогда не писала шапок к собственным текстам здесь. Я привыкла выкладываться здесь для знакомых, которые присутствовали при зарождении первых моих текстов и примерно знают, чего ожидать. Если где-нибудь в сообществе или на фикбуке я подчиняюсь правилам и пишу шапку, то здесь этого делать не хочу и не буду. Иначе так можно дойти и до маразма, когда в шапке к ориджу заранее предупреждают: "Пейринг Вася/Петя", хотя читатели понятия не имеют, кто это такие и кто еще в тексте есть, кроме них.
Далее. Я понимаю, что после "Трех романов Синди Блэка" от меня ждут в первую очередь слеша. Хотя я надеюсь, что этот текст получился не только о несчастном трансвестите, который не знал, кому отдаться, но читательские ожидания понять могу. Так вот, придется мне сейчас, наверное, разочаровать этих людей. Да, мне интересно писать про отношения. Мне безумно интересно писать про отношения. Но это не значит, что под интересными отношениями я понимаю только однополую любовь. Сейчас мы с Рыжим приступаем к работе над новой совместной идеей. И в новой нашей истории будет каждой твари по паре, будет и гет, если уж кому-то это принципиально, и слеш, но романтика там вообще не будет стоять во главе угла. Неинтересно мне писать большой текст только о сексе, хоть с каким составом действующих лиц. И мне не хотелось бы, чтобы читатели, пришедшие на упоминание об одной паре М+М, удивлялись, зачем в тексте всякая нудятина вроде войны и божественных разборок и почему три героя в кабаке уже успели побывать, а в постели еще нет.
Получилось многословно и несколько пафосно, но я надеюсь, что свою позицию прояснила.

А между прочим, Вэль из "Шантажиста" говорит вот таким голосом. Еще кто-то тут желает слеша после этого?

Скачать бесплатно Max Raabe und das Palast Orchester - Oops, I did it again на Muzebra.com.

Ну, и чтобы два раза не вставать. Как я упомянула, нам с Рыжим предстоит большая работа. Надеюсь, что на сей раз не пройдет и пяти лет ) У меня, если честно, руки от предвкушения дрожат и улыбка дурацкая. Хожу кругами, набрасываю карту и реалии мира, продумываю героев, за первую главу даже и браться пока не стоит. "Метод снежинки" мне в помощь, а также куча тематических статей и форумов. Торжественно обещаю себе на этот раз не гнать коней и каждый кусочек прорабатывать с удовольствием.
Так что здесь в ближайшем времени могут появляться закрытые записи для наших обсуждений, а также подходящая музыка - мне понравилось составлять подходящие плейлисты для вдохновения. Не думаю, что сильно захламлю ваши френдленты, но все же извиняюсь заранее - мне так удобно.

Вопрос: Новый роман подождете? )

1. Да!		19	(43.18%)
2. А то.		10	(22.73%)
3. Ты лучше пиши, а не спрашивай.		15	(34.09%)
Всего:		44 Всего проголосовало: 26

---

Поверить шантажисту

Надо же, не прошло и года, пока я это писала. Как всегда, рассчитывала страниц на сорок, вышло сто. Кажется, вышло что-то вообще не похожее на меня, ну да ладно. Завершаю дозволенные речи и оставляю вас наедине с текстом.

Вадим

В книжках приключения героев начинаются с появления белого кролика. Или с исчезновения любимого дядюшки. Или хотя бы с младенца, которого подбрасывают под дверь.

У меня все началось с ящерицы. С фиолетовой ящерицы в половину человеческого роста, ходящей на задних лапах, а в передних сжимающей копье.

В тот день я работал. Вернее, пытался работать, но несколько раз ловил себя на том, что читаю отчет и ни слова не понимаю. Возвращался к началу, бесился, продирался через текст, а толку было мало. За окном серая морось превращала город в тоскливую дыру, в коридоре с кем-то пересмеивалась секретарша генерального, а я сидел, терзал отчет и думал, что зря поругался с Катькой.

Главное, что поссорились мы из-за какой-то ерунды вроде незакрытого тюбика с зубной пастой. Но слово за слово… и я узнал, что, оказывается, являюсь бесчувственным бревном, плюю на желания своей девушки и думаю только о себе. В тот момент я и правда думал только о себе – мне хотелось, чтобы эта сцена закончилась поскорее. Сидел, качал ногой, смотрел в окно и слушал катькины слова через одно. Она бесилась из-за этого, конечно…

Вечером мы так и не помирились и легли спать спиной друг к другу. Утром я уже остыл и полез мириться, а вот Катька решила без боя не сдаваться. Руку мою со своего плеча она стряхнула и все утро демонстративно не поворачивалась ко мне лицом, вроде как и смотреть на меня не хотела. Цокала каблуками, делала вид, что очень спешит на работу, выходила из комнаты, стоило мне туда зайти. В итоге я плюнул, проглотил кофе и уехал в офис без завтрака. И Катьку не взял. Обычно мы уезжали вместе, потому что работали в одной фирме, а в это утро я так разозлился, что решил: раз такая гордая, то пусть из гаража свой «Ист» выгоняет. Глупо, конечно, в духе детского сада, но я правда устал от холода и обиды в своем собственном доме и не хотел это терпеть еще и в салоне автомобиля, хотя и понимал, что за эту выходку Катька будет прощать меня еще дольше.

И вот, я сидел, глупо пялился в отчет, который накануне велел отделу бюджетов представить мне как можно быстрее, и думал, что зря мы вообще-то все это устроили. И что надо бы уже прекращать этот цирк и идти мириться. Я бы сделал первый шаг, но даже позвонить из кабинета Катьке не мог, потому что в углу за шкафом возился Гришка, а при нем какие могли быть разговоры…

Гришка работал в какой-то мелкой фирмочке по обслуживанию техники и чинил у нас все от принтеров до кофеварок. Работал он на совесть, но я не любил с ним сталкиваться. Мы почти не общались, так, на уровне кивков в коридоре, да он заходил иногда и спрашивал, все ли работает нормально. И при этом он мне чем-то очень не нравился, и хорошо еще, если он этого не замечал, когда мы пересекались. Что-то было в нем противное, как зубная боль, – то ли вечная вежливая улыбка, одинаковая и для директора, и для уборщицы, то ли то, как он шевелил длинными пальцами. Да и ходил он, не как все люди, как будто перетекал с места на место. Вот и теперь, стоило поглядеть на изгиб его тощей спины и коротко стриженный светлый затылок, как мне стало брезгливо.

Гришка копался во внутренностях распотрошенного принтера уже добрых полчаса, а я все ждал, когда он уйдет, чтобы поговорить с Катькой спокойно! Не в коридоре же это было делать, у нас там идеальная слышимость…

- Жить будет? – не выдержал я.

Техник медленно распрямился и развернулся ко мне лицом. Эта его медлительность тоже бесила. И взгляд – всегда рассеянный, словно Гришка смотрел не на собеседника, а сквозь него. Иногда это нервировало, а иногда я думал, что Гришка просто подслеповатый, как крот. Я однажды даже сказал Катьке: непонятно, как он вообще умудряется что-то чинить с таким зрением. Тем более, что через месяц все ломалось по новой.

- Но ведь чинит, - возразила она. – Ты просто его не любишь.

И ответить-то было нечего. Ну да, не за что мне было Гришку любить, и бесил он меня изрядно.

- Будет, - сказал техник, - уже почти готово.

И говорил он тоже противно – растягивая слова и слегка гнусавя. Не человек, а сплошной повод для раздражения. Я кивнул, пробормотал «угу», и Гришка вернулся к принтеру, что-то насвистывая. Вот свистел он на удивление мелодично, лучше бы он свистел чаще, а не разговаривал.

Я сидел, томился и думал, куда вызвать Катьку на разговор, когда распахнулась дверь и зашла она сама – строгая, тоненькая, с поджатыми яркими губами. Ковер приглушил цокот ее ужасных каблуков, она подошла и положила мне на стол ключи от квартиры. Я сперва подумал, что забыл свою связку, а Катька пришла мне ее занести. Но нет, свои ключи я точно положил в карман, когда выходил из дома, а эти, с красным брелоком, могли принадлежать только Катьке.

- Кать, - удивленно спросил я, - это что?

- Ключи, - она опять не смотрела мне в лицо, а глядела куда-то за плечо, в серую морось.

- Я вижу, что ключи, - я снова начал злиться, - мне они зачем? Сломала что-то?

С нее бы сталось – Катька в ярости способна вырвать ручку из двери, даром что на вид фея феей.

- Да нет, все целы вроде, - отозвалась она. – А что с ними делать, ты сам реши, ок?

Только тут я понял, что, оказывается, от меня решила уйти девушка. Пока я думал, как лучше помириться и не махнуть ли нам вдвоем отдохнуть на Гоа, Катька уже решила все за нас обоих. Наверное, уже и вещи свои забрала.

- Ты что, - спросил я, - сдурела?

С ней никогда нельзя было так разговаривать, но я злился все сильнее. Вся эта ситуация казалась чертовски глупой. Я не понимал, зачем вычеркивать полгода отношений из-за одной ссоры. А вот Катька вроде бы понимала, стояла, задрав подбородок и закусив губу. Я увидел, что дело и правда плохо.

- Кать, давай ты мне вечером выскажешь, какой я мудак, когда остынешь, и тогда придумаем, что делать.

- А я уже говорила, повторяться не хочу.

Наша ссора выходила на второй круг, и тут за шкафом раздался мелодичный свист. Гришка, о котором я уже успел позабыть за размышлениями и разбирательствами, вышел из-за шкафа. Катька округлила глаза.

- Готово, - заявил этот урод, - акт подпишете?

Я его не убил только потому, что бросился ловить за руку Катерину, которая попыталась сбежать в свой отдел маркетинга, а оттуда я бы ее до вечера не вытащил бы! Катька терпеть не могла выяснять отношения при посторонних, предпочитая домашний апокалипсис публичной перебранке, и тут я был с ней полностью согласен. А тут с нее бы сталось заявить, что я все нарочно подстроил и даже техника привел, чтобы над ней посмеяться! Гришка смотрел на развернувшийся перед ним спектакль, и глаза у него были стеклянные, то есть, как всегда.

И тут появилась ящерица.

Я так и не понял, откуда она взялась – казалось, что просто вывалилась из воздуха посреди кабинета, жирная, неуклюжая, с зеленоватыми разводами на фиолетовой шкуре, словно кто-то испачкал ее во флуоресцентной краске. Эти разводы при каждом движении переливались и складывались не то в геометрический узор, не то в подобие надписей, не то просто в хаотично рассыпанные кляксы. Наконечник копья в передних лапах ящерицы тоже переливался на свету, а древко было разукрашено светящимися полосами. От этого сверкания и мигания, а может, от сырого запаха, как от подгнивших фруктов, меня стало подташнивать.

Самое странное, что я ни капли не удивился появлению этого существа в собственном рабочем кабинете. Я ни секунды не сомневался, что это не розыгрыш, и ящерица настоящая, и копье у нее настоящее, и что этнические барабаны, стук которых я расслышал, когда перестало тошнить, - тоже настоящие! Все это я воспринимал на редкость спокойно для человека, который со сверхъестественным сталкивался только в книжках да в сериале «Секретные материалы». У меня как будто отключили способность удивляться или бояться, и я следил за незваным гостем с тупым равнодушием. Однако оторвать глаз от ящерицы я не мог, особенно когда она прошлепала в центр кабинета и стала подпрыгивать, бить хвостом и вращать свое копьецо. Выглядела она при этом потешно, но умение смеяться тоже куда-то пропало, и я безучастно следил за этим дикарским танцем. Мясистый хвост елозил по ковролину, мощные лапы притопывали в такт барабанам, которые стали еще громче. Ящерица тоже наверняка слышала этот странный бит, очень простой, но потом, как я ни старался, но не мог его припомнить. Я не заметил, как сам стал покачиваться из стороны в сторону под невидимые барабаны, и откуда-то знал, что Катька за моим плечом тоже покачивается вместе со мной и улыбается, хотя я не мог ее видеть.

Громкий звук, что-то между пароходной сиреной и свистком физкультурника, выбил меня из оцепенения. По ушам ударила боль, я согнулся пополам, зажимая их руками. Рядом рухнула Катька, кажется, она отползла под стол, а я даже не мог подать ей руку. Барабаны смолкли, и я скорчился, испугавшись, что попросту оглох. Но почти сразу же я услышал музыку.

Это была дивная музыка. Я стоял, упершись руками в колени, волосы у меня пропитались потом и по лицу тоже бежал пот, а мелодия пела о яблоневых садах и рассветах над рекой. Я никогда до тех пор не слышал ничего подобного. Я с трудом держался на ногах, как будто только что пробежал марафон, но при этом мне чудились лавандовые поля Прованса, фиорды Норвегии, холмы Ирландии – хотя я никогда не был ни в Норвегии, ни в Ирландии, и понятия не имел, какие там холмы. От непонятной нежности у меня щемило в груди, и казалось, что сейчас меня разорвет на клочки от несбывшихся желаний. В эту странную музыку то и дело пытались вмешаться уже знакомые барабаны, но мелодия сбивала их с ритма, требовала умолкнуть, и с каждым разом они звучали все тише и тише. Когда барабаны окончательно перестали бить, я смог, наконец, выпрямиться. И тогда увидел Гришку.

Наш техник стоял на месте, но при этом каждая часть его тела двигалась. Запястья выгибались, грудь поднималась и опадала, ходили вверх-вниз плечи. Бедра качались, как у восточной танцовщицы, колени пытались прогнуться назад, как у кузнечика. Кажется, им это даже удавалось. Одежду трепал ветер, которому неоткуда было взяться в офисе. Гришкино лицо напоминало лист бумаги, который мял кто-то невидимый – каждая мышца его лица словно двигалась отдельно от других. И на этом мятом подвижном лице горели холодные спокойные глаза. Во взгляде Гришки не осталось ни капли рассеянности, он смотрел прямо на ящерицу.

Ящерица же явно переживала не лучшие минуты в своей жизни. Ее шатало, разводы на шкуре вяло вспыхивали, чтобы тут же поблекнуть. Она разевала пасть, но оттуда не раздавалось ни звука, и пыталась схватиться короткими лапками за толстую шею, словно ей не хватало воздуха. Жест получался на удивление человеческим.

И над всей этой сценой текла удивительная мелодия о яблоках, полях и горных вершинах. Она удивительным образом сочеталась с движениями Гришки, которые, хоть и казались на первый взгляд полным хаосом, на самом деле несли в себе определенную систему. Вдруг я с восторгом и ужасом понял, что Гришка не двигается под музыку, это он сам – музыка! И ей он каким-то образом душил непонятную ящерицу, у которой уже пошла из пасти пена и начали закатываться глаза.

Если кто-то спросит: а ты что же, так и стоял столбом, как дурак? – мне останется только ответить, что я и правда стоял столбом, как дурак. Меня как к полу приклеило. В увиденном было что-то из детства, когда мечтаешь о том, чтобы улететь с Питером Пеном и сражаться против капитана Крюка или ускакать с Мио побеждать рыцаря Като. Или, на худой конец, чтобы к тебе прилетел Карлсон и предложил прогуляться по крышам. То, что происходило передо мной, просто не могло случиться в жизни – но, тем не менее, оно случалось. Надо сказать, что в этом зрелище было что-то торжественное. И жутковатое. Если честно, еще неизвестно, кому бы я помог, если бы не замер у стены. Мне вовсе не хотелось изображать Георгия Победоносца и закалывать ящерицу ее же копьем, выпавшим из обессилевших лап. Гришка выглядел не менее, а то и более дико. Хотя в глубине души я желал ему удачи – все-таки это создание чинило у нас кофеварки, а ящерицу я видел впервые, - я не поручился бы, что один из монстров перед нами чем-то лучше, чем другой.

Вот и Катька сочла, что один другого стоит.

О ней все забыли, даже я, а зря. Катерина, как и я, очнулась от музыки барабанов, но не застыла, а решила действовать. И пока я стоял столбом и смотрел на битву, в которой Гришка уверенно побеждал, Катька очень тихо выбралась из-под стола и взяла тяжелый металлический дырокол.

И с размаху опустила его на затылок Гришки, подскочив сзади.

Музыка захлебнулась, напоследок взвизгнув. Гришка дернулся. Мне показалось, что сейчас он развернется и ударит Катьку, я мигом стряхнул с себя оцепенение и кинулся на подмогу, но моя помощь уже не требовалась. То, что было нашим техником, осело на пол, как мешок, а потом неловко упало на спину. Катька взвизгнула и отскочила, потому что тело едва не повалилось на ее туфли. Ящерица подхватила копье и была такова. Я не успел проследить, как она сбежала – я смотрел на Гришку. Из-под его затылка медленно растекалась темная лужа, открытые глаза глядели в потолок. Он был мертв.

Я заставил себя опуститься рядом на колени и пощупал пульс на шее. Мертв, мертвее не бывает. Моя девушка только что убила в моем кабинете техника, который чинил принтер, дыроколом. Техник перед этим пел всем телом и душил фиолетовую ящерицу, но ни один следователь в здравом уме в это не поверил бы.

- Он что? Он что, умер? – Катька стояла у стены, прижав ладони к щекам, лицо у нее было белое, а глаза – огромные. – Правда, умер?

- Правда, Кать, - я кое-как поднялся на ноги. – Умер.

Точнее, она его убила, но лучше было этого не говорить. Катька и так была близко к истерике. Однако ее реакция меня удивила. Катерина не собиралась падать в обморок, только сжала кулачки.

- И ладно! И пусть! Ты же… видел? Видел, правда?

Она боялась, что сошла с ума и убила невинного человека, понял я. Бедная, храбрая Катька.

- Видел, - твердо сказал я. – И ящерицу, и… его.

По катькиному лицу растеклось облегчение, и мне показалось, что теперь-то она точно упадет в обморок от переживаний. И снова ошибся. Катька вдруг дернулась и с ужасом посмотрела на что-то у меня за спиной. Я обернулся и обмер.

Гришкино тело ссыхалось и съеживалось. Оно походило на бумагу, брошенную в костер, вот только тут не было ни пламени, ни жара, хотя над трупом повисло желтоватое сияние, похожее на электрический свет. Странно – я не удивлялся ни ящерице, ни музыке, ни гришкиному преображению, а тут стоял и щипал себя сквозь рубашку до синяков, а тело тем временем все уменьшалось в размерах, пока не рассыпалось в пыль, перепачкав пол. Сияние поднялось к потолку, а потом быстро скользнуло куда-то в сторону.

«Хотя бы труп не придется прятать», - подумал я. Подошел к темному пятну на ковре, преодолев брезгливость, пощупал. Это напоминало даже не пыль, как я сперва решил, а бумажный пепел. Все это было донельзя абсурдно, но я понимал, что если начну поражаться каждой детали, то попросту сойду с ума. Достаточно было и того, что моя девушка находилась на грани сумасшествия.

За спиной у меня раздался хриплый кашель. Я вздрогнул – за последние десять минут моим нервам пришлось несладко – и обернулся. Катька сидела, прислонившись спиной к стене, и кашляла так, словно пыталась выплюнуть легкие. Ноги она раскинула в стороны, узкая юбка бесстыдно задралась.

Я машинально двинулся к ней, чтобы похлопать по спине, но стоило мне взяться за ее плечо, как она перестала кашлять, оттолкнула мою руку и бешено посмотрела на меня, словно не узнавала.

- Где туарр? Где он? Сбежал?

Я всерьез испугался, что Катька на самом деле сошла с ума. Я понятия не имел, что такое туарр, но решил, что она спрашивает о Гришке, тело которого только что рассыпалось около моего стола.

- Кать, - мой голос сел, хорошо еще, что петуха не дал. – Катя, ты его убила. Помнишь? Дыроколом.

Заляпанный кровью дырокол так и валялся под столом.

- Где тело?

- Катя, оно сгорело, - я старался говорить как можно спокойнее, потому что в противном случае сам готов был скатиться в безобразную истерику. Поводов для этого было более чем достаточно. Я мог пережить ящериц, поющих техников и сгорающие тела, но сумасшествие моей девушки – это уже чересчур. – Помнишь, оно стало рассыпаться и…

Я осекся, потому что Катька вдруг отмахнулась от меня, как от назойливой мухи,. А потом она обвела комнату взглядом, и я чуть не заорал. Катерина никогда не смотрела так рассеянно, словно пыталась увидеть не предмет, а что-то за ним или внутри него. На моей памяти так вообще смотрел только один человек.

Гришка-покойничек.

- Ты кто? – вопрос вырвался у меня раньше, чем я сумел осознать, что происходит. Я только что сообразил, что ничего не закончилось. Хуже того – все только начиналось, вот только происходящее уже не напоминало ни посиделки с Карлсоном, ни полет с Питером Пеном. Я никак не мог признать, что вместо Катьки передо мной сидел кто-то незнакомый. Неизвестный. Страшный. Страшный тем, что я не представлял, с кем только что остался наедине.

Если бы это создание заявило, что оно – Катька, может, я даже попытался бы поверить. Но оно разом подтвердило все мои страхи. Катька подняла руки и выставила перед собой ладони – универсальный жест защиты и демонстрации мирных намерений.

- Не нужно так волноваться. Ситуация под контролем.

Она даже говорить стала, слегка растягивая гласные. Совсем как…

Существо у стены стало подниматься, а я оцепенел, не зная, что делать. Звать на помощь? Кого и от кого? Попытаться оглушить? Но это же была Катька, такая знакомая и родная, ее тело, ее лицо, ее разлетевшиеся темные волосы, пара родинок на шее, кольцо, которое она всегда носила, как талисман… Больше всего мне хотелось, чтобы кто-то заорал: сюрприз! – и в кабинет ввалилась бы веселая толпа коллег, и каждый орал бы, что здорово меня разыграли, и Катька бы хохотала и заявляла, что на такую уловку мог повестись только ребенок, а я бы смеялся со всеми и говорил, что они сволочи. Но никто не собирался вламываться, взрывать хлопушки и открывать шампанское, а непонятное существо уже поднялось кое-как, по стенке, царапая короткими катькиными ногтями штукатурку, отодвинулось, покачнулось… Походило, что раньше у него проблем с передвижением не было. Проблем в других телах…

- Кать, - позвал я пересохшим ртом, - Катя!

Она даже не обернулась. Зато нашла причину своей неустойчивости и стала стягивать туфли на высоких каблуках. Она шаталась, хваталась одной рукой за стол, в приступе раздражения трясла ногой, пытаясь стряхнуть обувь, а я стоял, покрывался холодным потом и окончательно осознавал, что все всерьез.

Катька комплексовала из-за своего маленького роста и всегда носила каблуки. Даже на долгую прогулку! Даже тапочки домашние у нее на каблуках были! Она гарцевала на них так непринужденно, словно на шпильках родилась. Если бы она решила меня разыграть или даже сошла с ума, ей бы в голову не пришло снимать туфли. Я не хотел думать об этом, я отбрасывал эту мысль, но приходилось признать: передо мной стоял чужак.

Существо тем временем избавилось кое-как от туфель и тут же направилось к двери. Кажется, оно собиралось преспокойно уйти, а мне оставить на память обувь.

В ту же секунду я схватил его за плечи и шваркнул спиной о стену.

- Где моя девушка?!

Оно посмотрело на меня, и на сей раз взгляд был совершенно человеческим. Я даже снова засомневался: может, все-таки розыгрыш? Но тут Катька набрала воздуха в грудь и рявкнула. Это очень походило на ту «сирену», которая несколькими минутами назад заставила меня согнуться пополам, но на этот раз фокус не вышел – Катька сразу же опять закашлялась.

- Ты мне поори еще! – я тряхнул хрупкое тело без особой нежности. – Где Катька?! Ну?!!

Оно не отвечало, хрипло дыша, и мне пришлось заехать ему еще и под дых для убедительности. Только тогда оно ответило, причем показало немалую сообразительность, подыскав как раз те слова, которые могли меня остановить.

- Она жива… Между прочим, пытаясь избить меня, ты калечишь ее тело.

Я замер, тоже дыша, как астматик, и по-прежнему сжимая его плечи. Мы замерли друг напротив друга, ему приходилось задирать голову, чтобы смотреть мне в лицо – без каблуков Катька была намного ниже меня. Взгляд был неприятный – холодный, оценивающий. Я снова тряхнул его.

- Оставь ее тело немедленно, падла!

- Я не могу, - чужак ответил совершенно спокойно.

- Это еще почему?!

- Она разрушила мое тело. Мне пришлось занять ее. Это равноценный обмен.

При мысли о том, что эта тварь теперь навсегда займет тело Катьки и будет в нем жить, чуть не свела меня с ума окончательно. Я даже подумал, что тогда милосерднее было бы убить Катьку, чем отдавать ее тело… этому. Наверное, у меня все было на лице написано, потому что тварь тут же добавила:

- Я могу вернуть его позже, когда разберусь со своими проблемами. Тогда, - оно запнулось перед именем, - Катька вернется целой и невредимой. Обещаю.

Слово существа, которое насильно заняло чужое тело и отказывалось его покидать, не значило в моем представлении ничего. Я снова тряхнул его, катькин затылок стукнулся о стену.

- Ты ничего не добьешься, если попробуешь выгнать меня побоями, - пообещал чужак, отдышавшись. – Только навредишь ее телу.

- А как тогда?! – вопрос был глупый, конечно, трудно было ожидать, что эта сволочь добровольно мне расскажет, как ее изгонять.

- Никак, - улыбка была совершенно катькина, и у меня даже в глазах помутилось. – Подождать, пока я разберусь с делами, и тогда…

Я влепил ему оплеуху. Правда, на боль эта тварь реагировала слабо. Вот и теперь только подняла руку и потерла щеку, на которой остался красный след – и все. Сопротивляться после неудачной попытки оглушить меня она тоже не пыталась, только стояла и смотрела. Мне хотелось схватить ее и трясти, трясти, пока она не вывалилась бы из чужого тела!

Еще бы это имело какой-то смысл.

- Это бессмысленно, я же говорю, - эхом отозвался чужак на мои мысли. Он теперь опирался затылком и руками о стену, ладони оставляли на побелке влажные следы. Мне хотелось думать, что он меня боится. – И я не собираюсь занимать это тело навсегда. Мне всего-то нужно уладить несколько вопросов.

- Если ты ее не оставишь, - я старался сдерживаться, но все равно стискивал катькины плечи, впивался в них пальцами, словно пытался нащупать под кожей что-то инородное, - я тебе жизни не дам. По следам буду ходить. В рожу бить. Не давать спать, пить и жрать. Это я тебе обещаю.

- И очень глупо, - хладнокровно сказал катькин голос. – Пока ты будешь препятствовать мне, я не в состоянии буду решить свои проблемы. Пока я не решу свои проблемы, я не оставлю ее тело. Это я тебе тоже могу обещать.

- Да что ж ты к нам прицепился, гад?! – рявкнул я. – Нашел бы себе другое тело!

- У меня было другое тело, если ты не заметил. Вы лишили меня его. А теперь что-то менять уже поздно.

- Это почему? Вон, сколько этих тел по коридору ходит! Выбирай любое! – я махнул рукой в сторону двери.

По отношению к коллегам это было свинством чистой воды. Но в тот момент я мог думать только о Катьке, бедной Катьке, которой, может, и в живых-то уже не было, несмотря на все уверения этой твари.

- Нет, - отрезала тварь и отлепилась от стены. – Мне вовсе не нужно, чтобы вы рассказывали обо мне. И я не верю людям, когда они говорят, что будут молчать. Обычно после этого они рассказывают информацию всем окружающим, подыскивая себе формальные оправдания.

«Я не верю людям…» Нет, странно было бы после всего ожидать, что рядом со мной находился человек. Но эти слова были приговором: я держал в руках существо непонятного происхождения, разумное, но явно нечеловеческой природы. Захотелось отойти и вытереть руки, но я только сильнее сжал катькины плечи.

- Значит, ты у нас огласки боишься? – я счастливо оскалился. – Тогда я тебе такую рекламу устрою, ты закачаешься. На каждом углу орать начну!

Я его задел, это точно. На миг милое лицо исказила такая гримаса, какую в исполнении Катерины я и представить не мог. Холодная ярость, решительность, отвращение – и все это на долю секунды.

- Только попробуй, - прошипел чужак, - и тогда я … Катьке горло перережу. Мне ты, может, и навредишь, но ее не спасешь точно.

Бинго. Он меня уел. Я уже убедился, что он мог уйти из уже мертвого тела живым. А вот Катьку было бы уже не спасти… При этом я был куда сильнее физически и мог бы запросто ограничить ему свободу передвижения, вот только девушку этим бы себе не вернул. Пат.

Дверь открылась без скрипа.

- Вадим Сергеевич, внесли изменения… - Мария Максимовна прервалась на полуслове, обнаружив растрепанного начальника, прижимающего к стене босую Катерину из отдела маркетинга. Мария Максимовна с лицом, достойным быть отлитым в бронзе, быстро посмотрела в другую сторону – она была человеком старой закалки и секса на рабочем месте не понимала.

Я, кстати, тоже не понимал. И настоящая Катька, окажись мы вдруг в такой ситуации, немедленно попыталась бы меня оттолкнуть. А фальшивая вместо этого обняла меня за шею руками и изобразила улыбку. Хорошо еще, что ногу на бедро не закинула! Я попытался спешно отстранить ее, но сообразил, что если тварь потянется за мной, то мы будем выглядеть двумя идиотами.

- Я позже зайду, - Мария Максимовна одернула пиджак и удалилась шагом броненосца, не забыв захлопнуть за собой дверь. Я вдруг сообразил, что через стены нашего офиса она должна была услышать и музыку, и наши вопли. Но не услышала…

- Значит, так, - сказал я, дыша от ярости через раз, - хрен с тобой, решай свои проблемы. Но от меня избавиться не надейся. Я буду рядом, прослежу… чтобы с Катькой ничего не случилось.

- Ты не будешь мне мешать? – уточнила тварь.

- Не буду. Если ты будешь… внимательно относиться к ее телу. И не сбегать.

Говорят, что на сделку с дьяволом нельзя идти ни в коем случае. Но я не видел другого выхода… пока не видел. Мне нужно было время, чтобы разобраться в ситуации, и я сомневался, что это получится быстро. Вряд ли в консалтинговой фирме мне дали бы совет, как изгнать демона из тела девушки и обезвредить, чтобы он не смог повторить свой фокус. Впрочем… почему «он» и «смог»? Я все еще вспоминал о покойном Гришке, который, несмотря на странности, все же был мужчиной, но сейчас-то он был в женском теле и ему вроде бы ничего не жало…

- Ты вообще мужчина или женщина?

Вообще-то у непонятного создания могло не быть пола. Оно могло не понимать гендерных различий. Однако понимало, и во встречном вопросе мне почудилась усмешка.

- А что, ты собираешься вступить со мной в сексуальные отношения?

От такой перспективы я едва не блеванул. Я вдруг спохватился, что мы по-прежнему стояли у стены и руки твари – привычные, теплые катькины ладони! – лежали у меня на плечах. Я поспешно оттолкнул их и отошел в центр кабинета.

- Нет!

- Тогда какая разница?

- Есть разница! – огрызнулся я. – Мне нужно знать, мужик передо мной или баба!

Чужак еще какое-то время смотрел на меня нечитаемым взглядом, а потом соизволил ответить:

- Мужчина.

В каком-то смысле мне стало легче. Никогда не мог бить женщин, даже самых дрянных. Теперь наше положение с чужаком было равным. На войне как на войне.

- Мы договорились, - черт бы его взял, он отошел от стены и стал прихорашиваться. Поправил прическу, одернул юбку. Трансвестит хренов. Наверное, тому, кто спокойно меняет тела, на одежду вообще было плевать.

Теперь я пытался увидеть в его движениях что-то мужское. Но нет, если бы я не знал, что передо мной не Катька, то сам бы спутал. Вот разве что походка у него стала более плавной, текучей…

Покойный Гришка ходил именно так.

Тем временем чужак повернулся и, как был, босиком, отправился к двери.

- Эй, ты куда?!

Он обернулся с недовольным лицом, как будто я отвлекал его своими вопросами от чего-то важного.

- Я же сказал, что мне нужно уладить несколько дел.

Слышать это «сказал», произнесенное катькиным голосом, было странно.

- Я с тобой, - раз уж я решил следовать за ним повсюду, то нужно было начинать.

Он не то пожал, не то передернул плечами и так и перетек за дверь, не сказав ни да, ни нет. Я зачем-то подхватил катькины туфли и вышел следом.

До конца рабочего дня был еще час, в коридоре мы сталкивались с коллегами, которые с удивлением смотрели на босую «Катьку», не отвечавшую на их приветствия, и на меня, который шел следом за ней с туфлями. Со стороны мы, наверное, выглядели парочкой сумасшедших, но у меня не было времени, чтобы заботиться еще и о впечатлении, которое мы производили на окружающих.

Когда чужак вышел на крыльцо, а потом ступил ногами в тонких колготках прямо в осеннюю слякоть, я вдруг сообразил, что понятия не имею, какие у него были проблемы и как их стоило решать.

- Куда теперь?

Он опять посмотрел на меня, как на вошь. С той минуты, как мы заключили договор, он иначе и не смотрел. Однако в этот раз соизволил ответить.

- Куда-нибудь, где никто не будет беспокоить. И мне нужна обувь.

Я заметил, что он переступил с ноги на ногу – ага, не по вкусу пришлась русская грязь. Я протянул ему туфли, но он покачал головой.

- Это орудие пыток, его нельзя использовать для передвижения пешком. Поразительно, какой только нелепости вы не придумываете для мнимой красоты.

Я не стал радовать его известием о том, что у Катьки вся обувь на каблуках для красоты. Прежде чем чужак отправился искать тихое место самостоятельно, я предложил:

- Тогда домой. Там никто не побеспокоит.

Он кивнул и пошел следом за мной к машине. Я боялся выпускать его из виду, но он вроде бы не собирался бежать. Шел следом, уже знакомым рассеянным взглядом скользил по улице. Мы прошли катькин «Ист», мокнувший под дождем. Я остановился и провел рукой по капоту. Дружище «Ист», он ждал хозяйку. А хозяйки-то и не было… была копия. Я снова похлопал по капоту. В катькиной сумочке пискнул брелок сигнализации.

- Ты привлекаешь внимание, - сказал чужак.

- Тебя не спросили.

На себя бы посмотрел, босой и без куртки – он не догадался зайти за катькиным пальто, а мне тем более было не до тряпок.

Я открыл свой «Форд» и распахнул дверь на заднее сидение.

- Садись, ты… как тебя там?

Я не удивился бы, если бы у него оказалось длинное непроизносимое имя. Но чужак снова смерил меня холодным взглядом, словно прикидывал, стоит ли признаваться, и ответил, прежде чем забраться в теплое нутро салона.

- Вэль.

Вэль

Признаться, я был в отчаянии. Или близок к нему. За все то время, которое я провел во втором слое, я не был так близко к своей цели, и надо же было так бездарно все провалить!

Если думать логически, то я сделал все, что мог. Сложно подсчитать, сколько объектов я осмотрел, прежде чем наткнулся на туарра. Даже если учесть, что в этом географическом ареале вероятность встретить туарра выше, чем где-либо еще, мои шансы оставались призрачными. Когда я, наконец, его увидел… о, как я ликовал! Если бы мне кто-то сказал раньше, что я, Вэль, который к туаррам всегда относился с брезгливостью, буду так рад видеть эту тварь, я бы счел это шуткой. Все шло точно по плану, но мой план не предусматривал вмешательства человеческой самки!

Я не понимал, каким примитивным разумом нужно обладать, чтобы прийти на помощь туарру и попытаться убить его противника! А ведь говорили, что люди разумны… Впрочем, теперь я сам знал о людях больше, чем многие наши специалисты. Их-то никто не отправлял во второй слой надолго с целью пожить рядом с человечеством. Пожить… или выжить.

Она проломила череп. Будь я в своем настоящем теле, мог бы и умереть на самом деле.

Будь я в своем настоящем теле… Теперь возможность воплотиться нормальным образом отодвигалась на неопределенный срок. Мне оставалось только сидеть в теле бешеной самки и начинать все сначала, с самого начала! От этой перспективы мне хотелось выть, но я подавил это желание. У меня и так оставалось слишком мало сил, чтобы растрачивать их еще и на эмоции.

Я попытался взглянуть на ситуацию разумно. Я все же не умер, и у меня было тело. Это был несомненный плюс, тем более, что тело мне досталось, судя по ощущениям, здоровое, хотя и слабое и плохо развитое физически. То, что женщина, обладающая столь скромными данными, сумела с первого раза пробить череп голема, казалось невероятным. Впрочем, эти скрытые возможности тоже были плюсом. А вот все остальное в этом теле было минусом! Оно было человеческим. Оно не было приспособлено для энергетических упражнений и практик. В этом я уже успел убедиться, когда пытался атаковать мужчину, а он в ответ едва не лишил меня и этого временного прибежища. Наверное, если бы я не подсказал, что он сам причиняет вред своей самке, он бы разбил ей голову о стену.

Самка спала. Удивительно, как легко оказалось взять ее под контроль. Иногда я касался ее, проверяя состояние, но насколько мог судить, все было в порядке.

Конечно, я мог ошибаться. У меня до сих пор не было подобного опыта. Более того, этот единственный, уникальный опыт мог превратить мое пожизненное заключение в смертную казнь, как ни редки случаи вынесения смертных приговоров. Наверное, Коэр с удовольствием сопроводил бы меня для исполнения приговора. Он ненавидел меня из-за Мэй. Как будто я сам недостаточно винил себя в произошедшем!

Думать о Мэй не стоило – эти мысли всегда приводили меня в состояние меланхолии, а у меня и без того было достаточно поводов для отчаяния за этот день. Если бы я поддался отчаянию полтора года назад, то уже отбывал бы срок своего заключения в пустоте. Я заставил себя переключиться на насущные проблемы.

Насущной проблемой был самец, который то и дело смотрел на меня в зеркало. Его взгляд выдавал страх и неприязнь. И еще, как ни странно, любопытство. Мне казалось, что в критической ситуации люди не стремятся к пополнению своих знаний о мире. Но мои собственные знания о человеческой психологии оказались неполными. В противном случае, я смог бы предугадать развитие событий этого дня и избежал бы удара дыроколом по черепу. Я с досадой вспомнил своего голема. Это было хорошее тело, а главное, лишенное идентификатора, в нем я мог бы еще десять лет прожить во втором слое, и Коэр зря искал бы меня!

И уж точно тело голема не чесалось бы так, как это. Я быстро понял, что источником раздражения является одежда, точнее состав ткани – шить из чего-то подобного одежду казалось мне разновидностью мазохизма – но избавиться от нее я не мог. Во-первых, она сохраняла жалкие остатки тепла, а во-вторых, я привлекал бы излишнее внимание. Мне хватало и внимания своего нового спутника.

Мы продвигались по улицам крайне медленно – местная транспортная система была несовершенна, а по вечерам это становилось особенно заметно. Но потом мы свернули с переполненной улицы куда-то в сторону, и дело пошло быстрее. Наконец, машина остановилась, и самец по имени Вадим объявил:

- Приехали.

Я выбрался наружу, но неудачно – ноги немедленно промокли в холодной луже. Никогда не любил местный климат. Если мне в чем-то и повезло – хотя говорить о везении в моем случае было просто нелепо – так это в том, что я попал во второй слой весной, когда здесь было тепло. Впрочем, в первом слое в этой точке наверняка было в это время тоже холодно и мокро, но я предпочитал климат Белого Города, куда более мягкий и лучше предназначенный для жизни. Все же люди всегда были куда крепче нас. Нам бы и в голову не пришло заселять северные области. Впрочем, перед нами и не стояла проблема численности…

Размышляя подобным образом, я шел за Вадимом, стараясь не вступать в особенно глубокие лужи. Мы почти добрались до двери дома, когда навстречу нам вышла пожилая самка, настроенная к нам доброжелательно, как я понял по ее улыбке и интонациям.

- Доброго вечерочка, Вадик, чтой-то ты рано сегодня! Ой, а что ж это девочка твоя босиком-то по грязюке?!

- Добрый вечер, теть Глаш, - отозвался Вадим и попытался проскочить мимо старухи быстрее.

Никогда не понимал человеческих сокращений имен. Зачем давать ребенку длинное имя Александр, чтобы потом звать его Саней? А тут вот соседка – если это на самом деле соседка, а не родная тетя, как я ошибочно расценивал такое обращение в первые месяцы здесь – звала моего соглядатая Вадиком. Вроде бы это считалось ласковой формой обращения. Я задумался, не стоит ли мне тоже звать его Вадиком при других людях.

- Да что ж, не мужик, что ли? Взял бы на руки да и унес ее, что ж она ножки-то студит! – при внешней дряхлости, местные старухи всегда обладали изрядным проворством. И бесцеремонно вмешивались в личные дела посторонних. Было бы любопытно проверить, сохранило бы бодрость тело, в котором я оказался, лет через сорок. Но для проведения эксперимента стоило для начала стать прежним Вэлем – ученым, а не беглым преступником. И закончить уже дело всей жизни.

Теть Глаш так и смотрела на нас. Я покосился на Вадима (или Вадика?). Насколько я мог судить, человеческие мужчины носили самок на руках, если вступали с ними в романтические или сексуальные отношения. Так что предложение старухи было вполне оправданным, и с точки зрения конспирации Вадиму стоило подчиниться.

Конспиратор из него был никакой. Вадим дернулся, едва не отскочил от меня, хотя до этого момента держался рядом спокойно, пробормотал: «Да мы уже дошли, теть Глаш!» - и ринулся в подъезд. Я подавил вздох и отправился за ним. Вслед нам летело: «Вот ведь мужики пошли!»

Этот случай огорчил меня. Он показал полную несостоятельность Вадима как моего потенциального спутника. До этого я пытался найти плюсы в том, что мне придется водить за собой существо, которое ненавидит и боится меня. Я рассчитывал, что с помощью Вадима мне будет проще просчитать человеческие поступки, не делать больше промахов, подобных случившемуся. Но пока все походило на то, что за мной будет следовать неумное, но зато агрессивное и упрямое создание. Разумеется, я не взял бы его к туаррам, но для этого туарров еще нужно было найти! А с таким балластом и без того сомнительная идея становилась и вовсе нереализуемой.

Я поймал себя на том, что снова начал размышлять в негативном ключе, и понял, что мне нужно отвлечься. И для начала отдохнуть. Я устал, и мое новое тело тоже устало, уже не говоря о том, что мне еще предстояло привыкнуть к нему. Я понятия не имел, какие побочные эффекты, кроме кашля и раздражения кожи, могут проявиться. Хотелось думать, что список ограничится двумя пунктами, но я не слишком на это рассчитывал.

Вадим запер за мной дверь. К моему удивлению, его дом оказался достаточно велик и просторен, чтобы в нем можно было жить с комфортом. Впрочем, по сравнению с временными убежищами, которыми я был вынужден пользоваться до этого, любая квартира на двоих казалась верхом роскоши. Но сейчас меня волновали не размеры комнат. Мне необходимо было избавиться от кошмарной одежды, я стал расстегивать пиджак прямо в коридоре, даже слишком торопливо.

- Вода, - сказал я. Вадим уставился на меня, и я нетерпеливо пояснил: - Ванна, душ - где?

Он спохватился и махнул рукой направо. За дверью на самом деле оказалась ванная комната, оборудованная душевой кабиной. Ее наличие меня очень обрадовало. Это было отличное человеческое изобретение, и вот сейчас оно было мне крайне необходимо. Точнее, не мне – я бы не получил от душа ничего, кроме морального удовлетворения, но уже моему телу, которое наверняка было бы благодарно за такое отношение.

Я оказался прав. Стоило простоять под душем достаточно времени, как я снова почувствовал бодрость и легкость – к сожалению, только телесную. Будь на моем месте человек, он бы взбодрился не только телесно, но и духовно, вода – отличный восстановитель энергии, к сожалению, только для людей. Сколько раз я поражался этой человеческой способности приходить в норму, просто поплавав или пройдясь по земле, не говоря уже о полетах на парапланах или подобных механизмах! К сожалению, оказавшись в человеческом теле, возможностей человека вдобавок к собственным, как я втайне надеялся, я не получил. За день у меня случилось противостояние с туарром, смерть голема, переселение в человеческое тело и конфликт с аборигеном. Мне необходимо было восстановить силы, но пока такой возможности не было. Оставалось только ждать до утра.

Я выключил воду, вытерся полотенцем, которое оказалось даже слишком приятным телу для людей, которые умудряются носить дни напролет одежду из кошмарных синтетических волокон, и выглянул из ванной. К моему удивлению, Вадим не караулил меня под дверью, как того стоило ожидать с его подозрительностью. Я прошел в комнату.

Продолжение в комментариях

@темы: Существа, Эти странные миры

---

Я редко прибегаю к помощи дайри-магии, как-то обхожусь. А теперь мне вдруг она понадобилась.
Дело в том, что мне пришла новая (ну, почти новая) идея для повести. Меня с нее плющит, я уже люблю героев, мне хочется начать. Но это ни разу не романтическая история, новая для меня вещь. В общем, и хочется, и колется.
Решила попробовать "метод снежинки", чтобы как-то упорядочить то, что намешано у меня в голове. Купила тетрадь с надписью "Don't be afraid of magic" для планов и набросков. А теперь вот прошу вас пожелать мне удачи. Я не буду выкладывать куски на этот раз, чтобы не заставлять читателей ждать "проду", но мне будет приятно знать, что кто-то ждет мой новый текст.


Listen or download Yanni Point Of Origin for free on Prostopleer

Вопрос: Я напишу?

1. Да! Я буду ждать		60	(100%)
Всего:		60

@темы: Я

---

А чего Чуд нарисовал!
Теперь у "Трех романов..." есть обложка! По мне, так она классная и очень подходит.

@темы: Синди

---

Все, историю про Синди я вычитала и больше вылизывать ее уже не в состоянии. Знаю, что нет предела совершенству, но так можно все переделывать до конца дней, а так я чуть подправила фактологию и постаралась убрать ошибки.
Ссылка на скачивание с Народа

Нам с Рыжим очень удивительно, что эта история идет в народ, на нее кто-то дает ссылки, пишет отзывы и так далее. Но приятно, конечно, не скрою ) А если вы хотите дать ссылку, то лучше давайте ее на файл - там последняя версия.
Спасибо всем, на этом в истории Синди можно ставить точку.

@темы: Синди

---

ДМ-6 - последние. Улыбнись.

На самом деле в посте про Саймона было рассказано не все. Есть еще один персонаж, который очень, ОЧЕНЬ на него похож.

Вот же он!

Вы поняли, конечно, что пингвины тут совсем ни при чем )))

Вот же он во всей красе:




И вот это, мое любимое. Вот примерно так Саймон иногда возвращается домой. Что характерно, Синди за это не проедает ему плешь, сам такой же )))


Ник в комментах сказал хорошую вещь: вот песня, на которую можно было бы сделать фанвидео, если бы существовала экранизация. Так вот ради трех песен я сама бы вспомнила, с какой стороны подходить к видеоредактору )))
Две про Саймона...


Listen or download А.Миронов Женюсь - А.Миронов for free on Prostopleer

Listen or download Миронов Андрей Жестокое танго for free on Prostopleer

... и одна про Синди.

Listen or download Ума Турман Трансвестит Машка for free on Prostopleer

И немного анекдотов. Я вообще не хотел их выкладывать, но Рыжий сказал: надо, - не могу же я отказать соавтору ))

переделки

и баяны

я предупредил

Синди - Саймону:
- Ты подонок, чудовище, мерзкий отвратительный тип! Ты испортил всю мою жизнь! Испоганил все самые светлые чувства, самовлюбленный, гнусный эгоист! Ничтожество! Я смотреть на тебя не могу! Поцелуй меня!!!

Прошло 30 лет. Саймон и Синди в постели. Саймон толкает Синди в бок и гордо показывает на оттопырившееся одеяло в районе паха. Синди, читая журнал, лениво замечает:
- Не выпендривайся. Я же знаю, что это твоя трость.

Как-то на дружеской посиделке Саймон решил рассказать историю из своей интернатской молодости:
- В общем, несут как-то меня пьяного драться...

Мартин приезжает в гости к Синди и видит: тот весь в синяках, засосах и тому подобное.
- Слушай, что случилось?! Тебя избили или изнасиловали?..
Синди:
- Да нет! Я наконец-то с Саймоном помирился!

Синди – Мелкому:
- Представляешь, когда я еще только в группу пришел, мы с Саймоном в студии разговорились о семейной жизни. И он мне сказал, что для такой жизни совсем не создан, а я ответил, что не создан для неё ещё больше… В общем, поспорили на двадцатку, кто из нас последним семью заведет!
Мелкий:
- Да, неплохо вы друг друга надули!

Синди рассказывает в интервью:
- Мама хотела дочку, отец - сына, а я родился и обломал обоих!

Саймон и Синди вечером дома. Синди:
- Сегодня днем, когда тебя не было, опять сосед заходил. Ругался, что мы порнуху по видику на полную громкость смотрим.
Саймон, поглаживая рукоять плетки:
- Ну, я надеюсь, ты ему сказал, наконец, что у нас дома нет никакого видика?...

Саймон через десять лет решился признаться:
- Итак, Синди, я сказал себе, что пришла пора сказать тебе все, что я не сказал тебе тогда, когда должен был сказать тебе все. Но когда я сказал себе, что я должен все это тебе сказать, то сказал себе - если я скажу тебе, ты скажешь, что я должен был сказать тебе еще тогда, когда я тебе этого не сказал; а если я тебе не скажу, то ты скажешь, что я так и не сказал тебе ничего. Поэтому, Синди, я скажу тебе то, что я уже сказал себе - что я тебе, Синди, нихуя не скажу!

Классика:
- Ура! Наконец-то мне исполнилось 18! Теперь я могу гулять с мальчиками, красить губы и ходить на каблуках!
- Синди, а может не надо?

Тинто:
- Синди, скажи, тебя Саймон бьет?
- Ну, бывает…
Тинто, глубокомысленно:
- Бьет – значит любит. Любит бить…

Дурь:
- Секс – это скучно… Вот если бы вдвоем!!!

Синди жалуется:
«Пьяного Саймона проще довести до оргазма, чем до дома».

Мелкий спрашивает Саймона:
- Ты чего такой смурной? Синди тебе неверен?
- Если бы только Синди!

Саймон на приеме у врача:
- Вам противопоказано пить, курить, и иметь случайные связи.
Саймон, кисло:
- Видимо, до меня с вами уже побеседовал Синди.

Мелкий утром спрашивает у Синди:
- Ну, чем закончилась твоя вчерашняя ссора с Саймоном?
Синди, гордо:
- Он приполз ко мне на коленях...
- Саймон? – обалдевает клавишник. - И что сказал?
- Вылезай из-под кровати сейчас же!

Гуляют Саймон, Мелкий и Металл по парку. Погода прекрасная, идут, вино пьют, тут Саймон говорит:
- Хорошо-то как, можно и любовью в кустах заняться!
Мелкий:
- Да, неплохо бы.
После полуминутной паузы Металл поворачивается и говорит:
- А может, сначала девчонок найдем?

Встречаются Синди с Мелким.
Синди: а мне Саймон изменил…
Мелкий: как?!
Синди: тебе показать?..

На званом вечере разомлевший от выпитого вина Синди решает разнообразить личную жизнь по советам из журналов и увлекает Саймона в полутемный уголок, где жарко шепчет ему в ухо:
- Представляешь, я забыл надеть белье! У меня сейчас под одеждой - НИЧЕГО НЕТ!
На что тот так же жарко отвечает:
- Правда?! Вот здорово!!!
И эффектным жестом фокусника выхватив из нагрудного кармана лоскут ткани:
- А я как раз прихватил запасные! Надевай!!

О Саймоне и Синди:
Трезвый пьяному не любовник, а средство передвижения.

К Синди, приняв его за девушку, на улице пристают с рекламной акцией:
- Вы слышали, что большинство женщин пользyются помадой "Максфактоp"?
Синди, хлопая ресницами:
- Конечно! Открою Вам секрет, и меньшинство мyжчин тоже...

-Тим, у тебя лицо белее подушки!
-Что ты хочешь сказать, Синди?
-Что наволочку надо стирать!

Синди – подросшей Энжи:
- Ты куришь?! Да я в твоем возрасте!... Я в твоем возрасте... я... впрочем, кури, кури...

Смит проверяет отчет о гастролях группы:
- А что это за астрономическая цифра, Саймон?
- Это счет за отель.
- Я тебя попрошу больше не покупать отелей.

Синди заходит в бутик
- Не могли бы вы снять с витрины тот жёлтый пиджак?
- Конечно, одну минуту.
- Спасибо, - говорит Синди, выходя из магазина. - Сил больше нет смотреть на этот ужас.

Синди возвращается из другого города, а у Саймона в постели три девицы. Блик вылезает из-под одеяла и возмущенно говорит:
- Ну вот, сейчас начнутся нелепые подозрения, упреки!

Встретились однажды поклонница Саймона и Синди.
Поклонница: Можно тебя чмокнуть?
Синди: Валяй.
Поклонница: Чмо!!!

Синди жалуется Мелкому:
- Саймон обозвал меня засранцем, сволочью, скотиной и мерзавцем!
- Хм, а мне всегда казалось, что Саймон до таких оскорблений не опускается...
- Ну, вообще-то он ограничился двумя словами - "сам такой"...

В кабаке - сильно выпивший Саймон:
- Афиссант! П-принесите мне дверь! Я ххочу выйти!!!

Приходит Синди к Саймону в новый дом впервые после расставания:
- Саймон, какая у тебя в доме великолепная посуда, она так подчеркивает твой утонченный аристократический вкус! Я восхищен!
- Да, Синди, это уникальный китайский фарфор 17-го века. А вот эта неглубокая изящная чашка, которую я приобрел недавно на аукционе, мне особенно нравится!
- И чем же?
- Её очень удобно вылизывать после сметаны...

Синди, мрачно:
- Я слишком сексуальный - жизнь меня трахает и трахает.

Саймон звонит Синди:
- Алло, а скажи-ка мне, ты что больше любишь - бананы или персики?
- Ты на рынке?
- Нет, в аптеке.

И Синди как он есть:

- Эй, Саймон! Что это ты на меня так смотришь?
- Да не смотрю я на тебя.
- А что это ты на меня не смотришь?!

@темы: Синди

---

ДМ-5 Музыкальная пауза

Песен накопилось за время написания. Впрочем, когда тебя заедает на какой-то теме, любая песня кажется подходящей, хоть "Танец маленьких утят". Поэтому я не буду тут вывешивать 9-й район с его "и ты поймешь, что значит ночь, я в эту ночь тебя не прочь, а ты не против мне помочь"
Итак, главной темой могла бы стать эта песня, как я и говорила:

Listen or download BrainStorm Tonight We'll Dance for free on Prostopleer

А вот тема Анатара. Или даже подлета к Анатару, когда в окне флаера вырисовываются небоскребы и все-все остальное.

Listen or download Yanni Renegade for free on Prostopleer

Синди танцевал... да под что только не. Но вот в первую встречу с Саймоном это могло быть что-то вроде:

Listen or download Girl, You Will Be A Woman Soon for free on Prostopleer
А вот для урока в Парнасе Ник предлагает вот эту мелодию, и я соглашаюсь.

Listen or download Raul Di Blasio Otonal for free on Prostopleer
А после расставания в его репертуаре наверняка появилось что-то вроде:

Listen or download Barbra Streisand Memory for free on Prostopleer
Что до первого спектакля, тут у меня никогда сомнений не было.

Listen or download Edvin Marton dark angel for free on Prostopleer

Что до танца с Квентином, то тут будет не музыка, а видео. В свое время оно меня очень вдохновило и перекрыло очередные сомнения.


Но вообще отношения Квентина и Синди отлично описывает эта песня:

Listen or download Алла Пугачева Маэстро for free on Prostopleer
Это "я в восьмом ряду, в восьмом ряду, меня узнайте вы, маэстро" - настолько в духе Синди, что дальше некуда. Ни капли сексуального интереса. Неудивительно, что Саймон ревнует.

А вот это про первый раз с Лиу. Кто не знает французского: вкратце герой просит другого помочь ему все забыть и убить его прошлую любовь.

Listen or download Louis Garrel Ma Mémoire Sale for free on Prostopleer

Из этого же фильма.

Listen or download Jai cru entendre for free on Prostopleer
"Мне послышалось "я люблю тебя", но я решил, что это его проблемы".
"Я готов быть только телом, но сначала тебе придется услышать "я люблю тебя".
Знакомая песня, ага.

Вообще про Синди с Саймоном у меня в плейлисте сплошная ДРАМА. Это я еще "Позвони мне, позвони" тут не выкладываю, хотя вышло бы вполне в духе Синди. Хоть бы чего счастливого про них послушать, что ли...

@темы: Синди

---

ДМ-4. Сборная солянка

Фредди.
Ее я вижу похожей на Шер. Что внешность, что голос подходят (а уж после просмотра "Бурлеска" сомнений у меня не осталось). Шер когда-то и рыжей была, но выложу я фото, где она брюнетка, оно как-то больше в кассу чисто по образу.



Listen or download Cher Gipsy Life for free on Prostopleer

Listen or download You Haven´t Seen the Last of Me for free on Prostopleer

Мелкий.
Рыжий утверждает, что Мелкий походит на ныне покойного Хиде из X-Japan. Что ж, посмотрите на фото и убедитесь сами.

С голосом Мелкого вышло забавно. Нашелся он аж в "Черновиках" Квартета И. Вот примерно так он может стебать песни Саймона. С каждой произнесенной фразой растут шансы Мелкого получить по ушам.

Listen or download Квартет И Агата Кристи Черновики for free on Prostopleer

А вот Металла нет пока. И не потому что он особенный. Наоборот. "У Алены Игоревны лицо типическое. Типическое-типическое". Это с виду такой стереотипный металлюга из анекдотов, что даже иллюстрации подходящей нет!

Квентин.
Квентин похож на... кхм, Квентина. Прежде чем вы скажете: "Спасибо, Кэп", - добавлю, что это Квентин в исполнении Билла Найи все в той же "Рок-волне".


Вот только Найи было около шестидесяти на момент съемок, а Квентину Вульфу не больше сорока. Но что уж тут. На роль Саймона в молодости тоже никого не нашлось...

Лиу.
Оказывается, это проблема - найти фото красивого альбиноса. На тех, что выдает гугл, альбиносы обычно выглядят так, словно их палкой к фотографу гнали. Но в итоге что-то похожее нашлось:


Не исключено, что это девушка, ну да ладно )))

@темы: Синди

---

ДМ-3. Пятиминутка лирики

Синди Блэк стихов не пишет, потому что не умеет - и это хорошо, просто замечательно. Поэтому стихов, которые появятся в этом посте ниже, в тексте не может быть никак. Но они все равно тут должны быть, потому что они именно к этой самой истории относятся и к ней были написаны.

Части тела

I
Тебя собрали, вывели на свет -
Игра природы, уникальный паззл,
И каждый думал: не бывает, нет.
И кто тебя увидел - тот попался.
И кто тебя увидел - тот не спасся,
И я увидел.
И теперь во мне
Пророс желанный образ - и остался,
От серых глаз до загорелых пальцев,
Таящийся в сердечной глубине.

II
твой язык никогда не позволит с тобой сравниться.
ты несносный бретер и звезда словесных дуэлей,
и оратор любой превращается в самоубийцу,
вызывая тебя - и промахиваясь по цели.
и когда мои губы нальются тяжестью камня,
и отточенных слов не останется даже в мыслях,
что останется мне? молча гладить тебя руками
и сцепляться с тобой языками в буквальном смысле.

III
как же ты смотришь в зеркало, не умирая?
может, ты просто себе не глядишь в глаза.

подойди к обрыву над морем, склонись над краем,
там, внизу, глубина и соленая бирюза.
наклонись, покачайся, вдохни, подступи поближе.
удержись от желания броситься камнем вниз,
и тогда ты поймешь, что я чувствую, что я вижу,
натыкаясь на взгляд твой в оправе густых ресниц.

IV
Сижу со стрелой в груди, выдыхаю реже.
Больно и хорошо.
Искал твое сердце в надежде ответить тем же,
Но не нашел.

V
Эти руки, которые хочется целовать...
Жест, с каким приземляешься на кровать...
Он - нажатие на курок, а твой взгляд, как выстрел.
А погибнуть от восхищения так легко:
Точный выстрел или смертельный укол
Заменяет изящный жест длиннопалой кисти.

VI
Моя трагедия - твой образ неделимый,
Ожог прекрасным, перелом в судьбе.
Все то, что люди признают, увы, красивым,
Соединилось и сплелось в тебе.
Ведь разве мало в мире пальцев длинных,
Носов изящных, шелковых волос?
Но слив все это в облике едином,
Меня природа ранила всерьез.
Что остается? Только наслаждаться,
Смотреть, не упуская ничего,
Тебя касаться и тебе сдаваться,
Болеть от совершенства твоего.
Здесь ничего не значат комплименты,
Бессмысленно разгадывать секрет,
Не нужно разлагать на элементы
Твой гениально созданный портрет.
Не нужно спрашивать: как, почему, откуда -
Искать изъяны, в зависти гореть.
Но лишь влюбляться - каждую секунду,
В которую позволено смотреть.

VII
Обещая, что никогда не оставлю и не покину,
Ощущаю затылком, как в дом мой идет беда.
Я до дрожи боюсь, что в итоге увижу спину,
А потом не увижу лица уже никогда.
Я открыт, как ладонь: я ни боли своей не скрываю,
Ни восторга не прячу, ни взгляда не отвожу.
Все смотрю - и все кажется, словно вода живая
Мне стекает на рану смертельную по ножу.

@темы: Синди

---

ДМ-2. Саймон

Все, кто хотят увидеть Саймона Блика во всей красе, идут и смотрят "Рок на века". Вот только он вышел этим летом, и на двд его еще нет. Но когда выйдет на двд, я пойду, куплю диск и понесу домой, прижимая к сердцу.
Собственно, мы с Рыжим что-то знакомое увидели еще в трейлере. Когда во время просмотра впервые услышали о Стейси Джексе, переглянулись. А уж когда он появился на экране, мы возрыдали и убедились - наш клиент.
Это прекрасная иллюстрация к тому, каким может стать Саймон, если его не любить и давать деградировать в свое удовольствие. Что характерно, он при этом остается чертовски шикарным пафосным засранцем. Под шикарностью я понимаю умение вызывать у других желание дать ему лопатой по лицу и поцеловать взасос. В любой последовательности.
Видео из фильма с ютюба снесли, так что у нас только фото и песни.
Я никогда не думала, что напишу историю про человека с лицом Тома Круза Но это случилось. Только цвет волос не тот и, как говорит Рыжий, нос. Но фото меня оправдывают.


А вот это послушать:

Listen or download Wanted Dead Or Alive for free on Prostopleer
Все оценили это: "Я ковбой, скачущий на стальном коне, я нужен живым или мертвым"?

Вообще-то песню эту перепели у Bon Jovi. И это чертовски правильно. Потому что те, кто хотят еще и представлять, что там Саймон поет и как, как раз должны послушать Bon Jovi. Все эти "This Romeo is bleeding, you can see this blood" Саймону подходят идеально. Старый добрый рок, классика, с хриплым голосом и непременным baby в каждой песне. Ну ладно, почти в каждой.

Listen or download Bon Jovi Always for free on Prostopleer

Listen or download BON JOVI Everyday for free on Prostopleer

Listen or download Bon Jovi Misunderstood for free on Prostopleer

Listen or download Bon Jovi This Ain't A Love Song for free on Prostopleer

Listen or download Bon Jovi Lie To Me for free on Prostopleer

Listen or download Bon Jovi Born To Be My Baby for free on Prostopleer
Сократить количество песен не получилось, уж извините.

Хотя надо сказать, что творчество "Черной Луны" мутировало, пока я писала эту историю. Изначально они исполняли примерно вот что:

Listen or download Агата Кристи Черная луна for free on Prostopleer

Listen or download Агата Кристи Вольно for free on Prostopleer
Вот такие чудеса перевоплощения.

Но этот пост будет неполным, если здесь не упомянуть еще одно воплощение Саймона с его, кхм, характером. Великолепный Гэвин Кэвина в фильме "Рок-волна" в исполнении Риса Айфонса. "Ведите меня к микрофону, я жажду вещать!" На него смотреть в статике нельзя. Вообще. Поэтому вот вам пара гифок и вырезанная сцена из фильма:

@темы: Синди

---

Дополнительные материалы-1. Синди.

Итак, начинаю выкладывать разные разности, вполне логично, если начну с главного героя )

Чтобы понять, как танцует Синди Блэк, надо смотреть, как двигается американский фигурист Джонни Вейр. Да что там, чтобы представлять, как Синди выглядит, тоже надо смотреть на Джонни Вейра. Это идеальное попадание, разве что, быть может, за исключением формы носа и цвета глаз. Мне очень повезло, что я увидела Джонни уже после того, как история Синди была придумана и ее оставалось только дописать, иначе бы я сама не позволила бы себе это писать, решив, что списываю персонажа с реального человека. Нет, серьезно, фотографиями Джонни можно было бы иллюстрировать эту повесть. Есть все - каблуки, макияж, невинное выражение глаз, милая улыбка и даже совершенно дикие наряды.

Начиналось бы все примерно так:


Продолжалось бы вот так:


А дальше Синди через вот это...
и

...пришел бы примерно к этому:


Но если бы Джонни просто так выглядел - еще полбеды, но он еще и так танцует. У меня первая реакция после просмотра была: кто поставил Синди на коньки? Ну, своя трава всегда ближе, чего уж там. А было это после просмотра Poker Face.



Но лично я люблю у Джонни другое выступление, и здесь его тоже выложу. Не как иллюстрацию к конкретному моменту... а вообще.

Эта легкость... вот что-то такое мне и хотелось написать, уж не знаю, насколько хорошо вышло.

А еще меня умиляет вот эта фотка. Суровые американские парнасские гримеры!


Фоток могло быть еще очень много, потому что Джонни - это самая удачная визуализация, которую можно вообразить. Но! Не Джонни единым ))
Вот это видео прислал мне Янек, сам не зная, что очень вовремя.У меня тогда были большие сомнения насчет Красотки Мерилин: реально ли такое перевоплощение в домашних условиях? после этого видео сомнений не осталось.


И немного музыки. Для музыки будет отдельный пост, но сейчас я тут хочу выложить несколько песен Brainstorm, потому что у меня именно их песни с Синди ассоциируются - и голос, и текст, и музыка. Первая песня вообще могла бы стать саундтреком, если бы существовал такой фильм ))


Listen or download BrainStorm Tonight We'll Dance for free on Prostopleer

Listen or download brainstorm animals like me for free on Prostopleer

Listen or download Brainstorm Maybe for free on Prostopleer

Listen or download Brainstorm Cinema for free on Prostopleer

@темы: Синди

---

Оргпост

Итак, история написана, эпилог выложен. Мне не верится, но я все-таки это сделала, через два года после того, как выложила первую главу. Давно пора. Текст еще будет отредактирован, особенно ранние главы, а пока хочется раздать благодарности.
Во-первых, Чуду. Хотя нет, Чуда надо благодарить не мне, а тем, кому эта история понравилась. А нам с ним надо сесть, открыть бутылку вина и выпить за то, что история дописана, поставлена точка. Саймон придуман Чудом, история Синди и Саймона придумана нами обоими, а мне осталось только записать ее и дополнить сведениями о жизни Синди до Саймона и без него.
Большое спасибо тем, кто читал и комментировал. Хоши, Лорику, Талуне, Джем - которые поддерживали меня в самом начале этой истории. Янеку, который говорил, что я расту и надо еще, и побольше! Чиби, благодаря которой я отказалась от урезанной версии. Ник, которая пришла читать с третьей части и наговорила мне таких слов, что мне кажется, что она читает больше, чем я пишу ))) И всем-всем, кто приходил, читал, комментировал, давал стимул продолжать.
Поскольку история эта писалась два года, у меня накопилось дофига дополнительных материалов: фото, музыка, видео, а также анекдоты, которые, конечно, совсем уж шутки-самосмейки, но все же. Я собираюсь в следующих постах выкладывать все это богатство. Поэтому если вы не любите кастинги и прочие подобные вещи, если у вас в голове сложились какие-то образы героев и вам неохота их разрушать, ну, или просто не хочется видеть в ленте подобную фигню, скажите мне в комментах, я буду закрывать от вас эти посты. Если есть вопросы, пожелания и предложения - тоже прошу в комменты.
Вроде бы все, всех люблю, всем спасибо )

@темы: Синди, Я, Даю справку

---

Эпилог

Будильник всегда звонит не вовремя и звучит ужасно, какую райскую мелодию ни установи. Синди убеждается в этом утром, когда за окном клубится туман с моря, солнце только поднимается, и не хочется носа показывать из-под одеяла. Синди пересиливает себя, садится, но не он один в доме считает, что ранний подъем в такое утро – насилие над личностью. Из-под одеяла высовываются руки и роняют Синди обратно.
- Саймо-он, - тянет Синди, - мне вставать надо.
- Не надо.
- У меня запись!
- У меня тоже запись, но я же не встаю.
- Но у тебя-то в пять, а у меня в одиннадцать!
- А нечего соглашаться на запись в такое время, - серьезно говорит Саймон Блик и держит крепче.
Синди вздыхает и дает себе еще пятнадцать минут. Закрывший глаза Саймон дышит ему в шею, а потом все-таки отпускает, предварительно поцарапав щетиной.
- Зараза ты, Блик! – восклицает Синди и убегает в ванную, по пути выдавая: «Блядь, я опаздываю!» и «Камелия, чай!»
Травяные чаи в ходу в их доме после второго инфаркта Саймона, когда врачи запретили ему кофе, алкоголь и сигареты. От кофе Саймон отказался легко, алкоголь тоже сократил, а вот курить не бросил, и между ним и Синди на этой почве то и дело вспыхивала борьба.
К счастью, в этой борьбе у него есть союзники.
Камелия приносит чай. Для своей комплекции она двигается на удивление легко и ловко. Темная кожа лоснится – Камелии нравится Гайя, но она считает, что климат здесь мог бы быть и не таким влажным.
Камелию Саймон нанял еще до воссоединения с Синди. В первую встречу с ней Синди оробел – Камелия смотрела на него, как смотрела бы строгая мать, сын которой привел невестку, известную по фотографиям из порножурналов. Однако позже он оценил Камелию по достоинству и нашел в ее лице незаменимую помощницу в борьбе за здоровье Саймона Блика.
Вот и сейчас. Синди пьет чай, когда в столовую заходит Саймон в непременном халате, и на его лице читается вся скорбь страдающего от притеснений.
- Кто, - спрашивает он с видом мученика, - опять распотрошил мою заначку?
Камелия ставит на стол вторую чашку, наливает чай и с невозмутимым лицом выплывает из комнаты. Синди хлопает ресницами.
- Какую заначку?
- С сигаретами, конечно! – Саймон тяжело вздыхает и подносит руку ко лбу. – Почему я не могу покурить в своем собственном доме?!
- Жизнь жестока, - улыбается Синди. На самом деле Саймон давно уже поборол зависимость и ему просто доставляет удовольствие играть в эту игру – прятать заначки.
Вообще-то домов у них два, один на Гайе, другой на Деметре. Так удобнее.
После их возвращения с острова – ни Синди, ни Саймон не выиграли приз, зато устроили себе спонтанный романтический отдых, - у них начался тяжелый период. Саймон затеял бракоразводный процесс, журналисты строчили об этом статьи так, что дымились клавиатуры. Женушка Саймона полностью подтвердила сложившееся о ней у Синди впечатление, скандалила, грозилась раздеть неверного до трусов и тут же просила повременить. Одновременно с этим обсуждали Саймона и Синди. Кто-то говорил, что пиаром было их расставание, кто-то – что воссоединение, и что они расстанутся через месяц-другой для закрепления эффекта. Синди читал эти статьи, как анекдоты на ночь. Однако ему приходилось тяжело по другой причине: работа на Гайе, Саймон на Деметре – жить на две планеты оказалось трудно и накладно. Он поучаствовал в паре проектов на Анатаре, но в общем и целом приходилось разрываться. Но тут Саймон развелся, наконец, и вспомнил, что он еще не покорил Гайю, непорядок.
Вскоре Синди с ужасом и восторгом наблюдал, как Саймон Блик легко и непринужденно входит в высшее общество Парнаса, как будто всегда там был. Его обаяние было непобедимым оружием, а опыт Деметры позволял не делать прошлых ошибок. Синди и сообразить ничего не успел, как на Гайе они были уже на равных, Саймон получил роль в мюзикле, «Черная Луна» собирала залы.
В «Черную Луну» Синди не вернулся, но выступил на их юбилейном концерте. С Металлом и Мелким он общается, как и до своего ухода из группы. Правда, Мелкий долго не мог простить Синди то, что он не прилетел, когда Саймон был в больнице.
- Да я не знал, дубина! – орал Синди. – Иначе в тот же день бы!..
- Все знали, а он не знал! – не уступал Мелкий.
В итоге Металл и Саймон развели их по углам, а после прошлые обиды сошли на нет.
Саймон пьет чай неторопливо, просматривая новости. У него и правда запись только в пять часов. Саймон исполняет свою давнюю мечту - озвучивает героя мультфильма. Синди думал, что это будет гениальный злодей, и смеялся, узнав, что Саймон озвучивает типичного неудачника, которому достается от всех. Правда, в конце неудачник должен был преодолеть себя и судьбу и всех победить.
- Не думал, что ты за такое возьмешься, - признался Синди.
- Я многогранен, - ухмыльнулся Саймон.
Синди завтракает быстро, обжигаясь, он и правда задерживается. Но все-таки позволяет себе, уже выходя из столовой, встать за спиной, прижаться щекой к белой макушке и обнять любовника за шею.
- Куда вечером – в «Элегию» или в «Этерно»?
- А ты куда хочешь?
- Лучше в «Элегию».
- А я бы в «Этерно».
- О, смотреть на ноги мисс Джи?
- Угадал, - хмыкает Саймон, и Синди щелкает зубами над его ухом.
После пяти лет беспорядочных связей, усугубленных женитьбой, Саймон Блик осознал, что ничего нового уже не увидит. Он по-прежнему поражает обаянием всех в радиусе двадцати метров, но завсегдатаи тусовок быстро сообразили, что надеяться на что-то серьезное ни с ним, ни с Синди нельзя – все пойдет по одному сценарию. Когда один из пары Блик/Блэк начнет уделять кому-то особо пристальное внимание, второй будет медленно закипать и изменяться в лице, а потом уведет своего спутника для получения объяснений. На следующий день они, как ни в чем не бывало, опять появятся на публике, причем скорее всего в одежде с высокими воротниками или с шейными платками, и будут веселы и спокойны до следующего раза. Милые семейные игры.
Но сейчас Синди уже некогда изображать ревность, и он спешит в гараж. У него большие планы. Сначала запись в телепередаче, где ведущие дают советы приглашенным гостям в области моды и стиля. Синди сначала не поверил, когда его пригласили в качестве консультанта.
- Вы уверены, что звоните нужному человеку? - уточнил он, поправив юбку.
Оказалось, что в передаче желали видеть именно его, и с тех пор раз в неделю Синди является на утренние съемки, куда Саймон так неохотно его отпускает.
Затем еще нужно было достать билет для Энжи на концерт группы «Пингвины». Он обещал. Милой сестрице всего двенадцать, а она уже в совершенстве овладела умением растапливать сердца. Вот и теперь Синди уже думает: как достать место получше, да где разместить Энжи, учитывая, что прилететь она может только с матерью… Синди отнюдь не собирается пугать Саймона прилетом тещи. В итоге он решает свалить проблему на Джона – пусть у менеджера голова болит.
И самое главное – на вторую половину дня у Синди запланирован кастинг. Вот только он должен не участвовать, а смотреть. Синди Блэк решился попробовать себя в роли режиссера. Сценарий писал Демис Димитриу, который после провала своей премьеры окончательно ушел в сценаристы.
Синди уже представляет, сколько придется потратить нервов на этот спектакль, но он твердо решил сделать это. И пригласить в итоге на премьеру всех – Фредди с мужем, Тинто, Тима, Мартина, Рэя, Металла и Мелкого… главное, чтобы у «Черной Луны» не оказалось гастролей в это время. Может, и Джонатана, хотя Синди до сих пор неловко бывает смотреть ему в глаза. Непременно Квентина, хотя при любом его упоминании Саймон раздраженно раздувает ноздри, а Синди никогда не дразнит его, пытаясь вызвать ревность к маэстро.
О том, чтобы не позвать Саймона, Синди и подумать не может.
Брелок сигнализации мигает, и Синди садится в машину. Ему все же пришлось обзавестись автомобилем, который Саймон называл «креслом-качалкой с двигателем».
- Но ты ведь не дашь мне свой автомобиль? – улыбнулся тогда Синди.
- Нет, конечно! – ужаснулся Саймон, и второе место в гараже заняла «качалка».
Водить Синди так и не научился, так что запускает автопилот. Он выезжает за ворота, когда звонит Саймон.
- Нахуй «Этерно», - решительно говорит он. – Я передумал. Вечером я похищу тебя с причала на яхте, так что будь готов к выходу в море.
- Ты умеешь управлять яхтой? – удивляется Синди. – Откуда?
Саймон гордо задирает подбородок.
- Я полный сил тридцатичетырехлетний мужчина! Стыдно мне не управиться с яхтой, когда у меня есть компас, фуражка и автопилот!
- Ты лучший из людей, Блик, - говорит Синди, отсмеявшись.
- Я знаю, - расплывается в улыбке Саймон и отключается.
Синди улыбается и открывает окно, подставляет лицо ветру. Иногда они с Саймоном ссорятся так, что в доме стоит звон от разбиваемой о стены посуды и техники. Их порой разносит по разным углам Галактики, когда у них совпадают гастроли. Но все это мелочи, потому что они оба знают – куда бы их ни занесло, они всегда возвращаются друг к другу.

@темы: Синди

---

Все, последняя глава, дальше только эпилог

Космопорт находился на большом расстоянии от города, поэтому во второй раз в своей жизни Синди прибывал в Анатар на машине. Различия были только в том, что в этот раз вместо старого разваливающегося флаера подали автомобиль с тонированными стеклами.
- Уберите тонировку, - попросил Синди. – Я хочу посмотреть.
Стекла посветлели, и разница с первым прилетом усилилась. Тогда стояла ночь, Анатар сверкал и переливался тысячами огней. Сейчас было раннее утро, и Синди смотрел, как из молочного тумана проступают небоскребы, похожие на обломанные зубцы скал, и чувствовал, что сердце у него бьется где-то в горле. Он избегал Анатара пять лет, а теперь хотел как можно скорее попасть в него, окунуться в его туман, снова увидеть улицы, мосты и парки. Он ждал встречи с городом, как ждут встречи с другом, с которым расстались после нелепой размолвки.
Когда автомобиль припарковался у отеля, Синди выскочил из салона и пил, пил влажный анатарский воздух, неповторимый запах осеннего утра. Осмотрелся жадно, но район был малознакомый, Синди нечего делать было возле гостиниц, если не считать «Хайлэнда», где они были с Майком.
- Мне казалось, ты не любишь Анатар, - заметил удивленный Джон за его спиной.
- Тебе казалось, - покачал головой Синди. – Пойдем размещаться, я хочу еще успеть погулять.
Времени на прогулку ему хватило с лихвой. Не смотря на все старания Джона, который из лучших побуждений старался сократить пребывание Синди в Анатаре, из-за расписания планетолетов у Синди был целый день, потому что встреча была назначена на вечер. Синди думал сперва, что побежит встречаться с друзьями, но внезапно понял, что хочет сначала поздороваться с самим городом. Он гулял по улицам, пересекал площади и скверы, обедал в знакомых кафе. Анатар легко принимал его снова, со всеми своими офисами, небоскребами, скульптурами и мостами. По сравнению в леденцово-ярким Парнасом центр Анатара казался почти серым и спокойным, но это ничуть не умаляло любви Синди. «Никуда я не полечу после инструктажа», - понял он. – «Останусь тут до вылета…»

Офис был совершенно стандартный, ничем не отличавшийся от офисов Гайи. Видел один – видел все, разница только в цене кресел, коммов и обоев. Синди и Джон прибыли минута в минуту, и к их появлению за столом уже расселись остальные участники. Синди поздоровался и улыбнулся, увидев несколько знакомых лиц – к счастью, приятных. Перспектива провести месяц на острове бок о бок с недоброжелателем его не грела.
- Вы точны, господин Блэк, - улыбнулась молодая женщина во главе стола, щеголяющая шикарным загаром. Синди решил, что это и есть инструктор по выживанию в условиях тропиков, но это была Лина Хофф, главный менеджер проекта, а инструктором оказался невысокий мужчина, жилистый и напоминающий обезьяну.
- Начнем? – предложил кто-то. – Время.
- Давайте подождем последнего участника, - улыбнулась Лина.
- Кажется, я опоздал, - раздалось от дверей, и Синди, сидевший спиной к входу, окаменел и убедился, что прошлого не существует, бесследно не пропадает ничего и никогда. Этот сильный голос с легкой хрипотцой он узнал бы из тысячи.
Саймон Блик прошел к свободному месту на другой стороне стола, по пути сбросив кому-то на руки плащ, сел, кинул на стол одну из своих непременных шляп и откинулся на спинку стула.
- Можно начинать.
- Спасибо, господин Блик, - с еле заметной иронией сказала Лина Хофф. – Уважаемые участники, я рада приветствовать вас…
Синди не слушал. А если бы и слушал, то не смог бы разобрать ни слова, будто разучился понимать человеческую речь. Он мог только смотреть.
Саймон скользнул равнодушным взглядом по лицам напротив и вдруг резко обернулся к Синди – узнал. Его глаза на мгновение удивленно округлились, но он тут же знакомо прищурился и медленно обнажил в улыбке зубы. Синди ограничился кивком.
Он не стал отводить взгляд. Синди знал, что все равно будет смотреть на Саймона, и сам Саймон это тоже знал, поэтому глупо было притворяться и изображать равнодушие.
Саймон мало изменился за пять лет. Скорее стал еще лучше, и в этом была особая вселенская несправедливость. Все тот же загар, все те же белые волосы – кажется, они стали короче, чем Синди их помнил. Мятая рубашка – возможно, Саймон вытащил ее откуда-то, когда времени гладить уже не было, но выглядела она на нем как находка дизайнера. Никто из знакомых Синди не умел так носить одежду, как Саймон Блик.
Среди его колец Синди безошибочно разглядел обручальное и чуть не поперхнулся. «Где-то кто-то сдох», - изумленно подумал он. – «Саймон Блик, панический боявшийся потерять свободу, женился». Синди неприятно царапнула эта новость. Между ним и Саймоном все было кончено, сам Синди тоже не жил отшельником эти пять лет, но сам факт, что кто-то умудрился приручить Саймона Блика, задевал самолюбие Синди.
Саймон тоже открыто рассматривал его, и Синди задался вопросом, каким бывший любовник увидит его самого. Синди отклонился от обычного образа, ему просто некогда было делать макияж и подбирать аксессуары, так что он был одет просто и строго. Он вдруг подумал, что в таком виде Саймон может счесть его изрядно поскучневшим. Может, это и к лучшему.
Они отвернулись друг от друга одновременно, как по команде. На экране проектора демонстрировались виды острова, слово перешло к маленькому тренеру. Синди не знал, слушает ли Саймон, но сам он по-прежнему ничего не понимал. Его мысли были заняты другими вещами, и на главный предмет этих мыслей Синди бросал косые взгляды.
Оказалось, он все еще помнил, даже мелочи въелись в его память накрепко. Привычка Саймона слушать, приподняв одну бровь, словно он с иронией относился ко всем словам собеседника. Когда ему было интересно, крылья длинного носа слегка раздувались, как будто Саймон принюхивался. Поза – откинувшись на спинку стула, нога на ногу, локоть лежит на столе. Улыбка… но здесь Синди пасовал, потому что у Саймона было сто тысяч улыбок на все случаи жизни.
Одно изменилось точно – взгляд. Когда Саймон перестал смотреть на Синди, это было особенно заметно. Блик и раньше умел изображать равнодушие, но именно что изображать, обычно при этом Саймон внутри кипел и мысленно бил собеседника кирпичом по голове. Сейчас же Синди видел в его глазах не то отрешенность, не то непонимание, что здесь делают все эти люди, а главное, он сам.
«Как он жил пять лет?» - подумал Синди. Это была очень опасная мысль.
За своими наблюдениями он потерял счет времени и очень удивился, когда обнаружил, что ему уже прислали контракт на подпись. Синди, не читая, нажал «принять». Джон удивленно покосился на него, но ничего не сказал. Напротив вспыхнул зеленым комм Саймона – тоже подписано.
- Когда летим? – осведомился Блик, который всегда умел задавать правильные вопросы.
- Да, - поддержал его Синди, ангельски улыбнувшись. – Когда?
В офисе повисла удивленная тишина. Джон незаметно толкнул Синди локтем в бок и зашептал на ухо.
- Звезда моя, мне казалось, ты пил только кофе, я не прав? Тебе только что разжевали каждый пункт контракта, что, где, когда и сколько! И ты только что этот контракт подписал!
У Лины Хофф было железное терпение, и она пояснила для не расслышавших: отлет через две недели.
- Так бы сразу и сказали, - пожал плечами Блик, и Синди подавил желание расхохотаться, потому что Саймон, как и он сам, ни одного слова из объяснений не слышал.
Делать здесь было больше нечего, во всяком случае, Синди – Джон еще прояснял какие-то отдельные моменты у организаторов. Синди понял, что пора отступать. Лучше всего куда-нибудь на улицы Анатара, которые всегда так хорошо успокаивали его. Синди сам не знал, как он проводить дни на острове посреди океана рядом с Саймоном Бликом, если даже после пары часов нахождения в одной комнате, ему хочется сбежать поскорее.
До спасительного лифта оставалось три шага, когда в спину Синди прилетело сказанное знакомым голосом: «Привет».
Синди обернулся. Саймон Блик, уже в плаще и шляпе, шел следом. Он поравнялся с Синди и первым нажал кнопку вызова.
- Привет, - ответил Синди. Он мог гордиться собой – прозвучало нейтрально, как обращение к старому знакомому. – Интересно вышло, да?
- Жизнь – забавная штука, - выдал Саймон. Из-за очков с затемненными стеклами нельзя было разобрать выражение его глаз.
«Если он находит все это забавным, я придушу его в первый же день и закопаю под пальмой», - подумал Синди.
Пришел лифт, и Саймон сделал галантный жест, пропуская Синди вперед, как женщину. Синди, как загипнотизированный, шагнул вперед.
В лифте стало еще хуже, потому что Синди вспомнил: раньше они, оставшись в лифте вдвоем, успевали целоваться, пока не приезжали на нужный этаж. А однажды они застряли, и когда лифт наладили и их выпустили, Синди пытался закрыть локтем разошедшийся шов на майке, потому что Саймон об одежде не заботился никогда. И вообще, на такое маленькое закрытое помещение было слишком много Саймона Блика. Синди не опасался того, что Саймон попытается поцеловать его или вообще как-то прикоснуться. Куда хуже, что ему хотелось сделать это самому. Узнать, остался ли он прежним… во всем.
- Куда ты теперь? – спросил Синди, чтобы разбить тишину. – Домой, к жене?
- К жене? – переспросил Саймон, посмотрел на свое кольцо, словно впервые увидел. – Ах да.
«Как можно забыть, что ты женат?!»
- Нет, - сказал Саймон. – Не к жене. Хочу отдохнуть от семейного очага.
- Не думал, что ты бегаешь от супружеского долга, - подколол Синди.
- Я отдаю на год вперед, с процентами, - оскалился Саймон, - никто не жаловался. А ты куда сейчас?
- У меня вообще нет никаких долгов, - чуть резче, чем следовало, ответил Синди. – Так что прогуляюсь. Я давно тут не живу.
- Поздравляю, - бросил Саймон и вышел из лифта.
Синди еще позволил себе посмотреть, как он идет к автостоянке, и закатное солнце красит белые волосы в золотистый. Наверное, так все и должно было закончиться: встретились, поговорили, разошлись. Поставили точку. Сменили расставание со скандалом на спокойное прощание. Все правильно.
Джон все не шел, так что Синди, которому не хотелось лезть в нутро машины, присел на скамейку. Погода стояла дивная для Анатара в это время года. Ему повезло.
Прямо перед ним остановился красный спортивный автомобиль. Стекло опустилось.
- Подвезти? – спросил Саймон Блик.
Он задал вопрос с совершенно непроницаемым лицом, а это значило, что Синди стоило слушать и смотреть вдвое внимательнее, потому что Саймон Блик имел обыкновение говорить некоторые важные вещи с таким видом, с каким обычные люди говорят о погоде. Впрочем, сейчас все было ясно и так, потому что Саймон Блик не имел привычки подрабатывать извозом. Как обычно, он задал один вопрос, а вслух сказал совершенно другой, что совершенно не мешало понимать его правильно.
Синди вдруг стало очень легко и свободно, и куда-то пропали все его сомнения, терзания и неуверенность. «Судьба», - весело подумал он – «куда мне от нее деваться».
- Подвези! – сказал он и обошел автомобиль, чтобы сесть рядом с водителем. Улыбнулся – ну, разумеется, Саймон не мог купить себе другую машину! Только эту, спортивную, огненно-красную, наверняка разгоняющуюся с места, как небольшой космический корабль.
Синди еще успел помахать рукой появившемуся в дверях Джону. Менеджер охнул и вроде бы бросился следом, но Синди уже захлопнул дверь в салон, пристегнулся, и Саймон погнал вперед автомобиль так, что пассажира вдавило в кресло. И Синди выключил комм, который немедленно начал надрываться – как муху прихлопнул.
Саймон по-прежнему презирал автопилоты. И правила тоже презирал. Ограничений скорости для него не существовало, и то, что за столько лет он остался целым и живым, было не то данью его мастерству водителя, не то чудом господним. Ему сигналили все, он закладывал какие-то невероятные виражи, несколько раз Синди зажмуривался в полной уверенности, что сейчас им придет конец, но ничего не происходило. При этом у Синди не возникало даже мысли потребовать сбросить скорость. Больше всего ему хотелось высунуться в окно и орать от восторга. Синди снова было девятнадцать, внизу проносился Анатар, улицы которого выглядели размытыми цветастыми полосами, а то, что вместо байка появился автомобиль… кому, как не актеру знать, что декорации – это не главное.
Когда, несмотря на бешеную скорость, Синди стал узнавать район, он сначала не поверил своим глазам. Но когда Саймон, сделав крутой поворот, припарковался, сомнений не осталось. Они были в подземном паркинге дома, в котором прожили почти два года вместе.
- Ты что же… сохранил квартиру?
- Угу, - кивнул Саймон и добавил. – Это удобно.
«Конечно, Блик», - мысленно согласился Синди. – «Это удобно. Я бы тоже на твоем месте говорил, что это удобно, что это запасной аэродром, что не хочется возиться с продажей, что это вложение средств… что угодно, но не продал бы. Хотя… может, и наоборот. Постарался бы избавиться поскорее…»
- Кое-что не меняется, - заметил он и первым пошел к лифту.
Но в квартире ощущение возврата в прошлое пропало. Уже зайдя в прихожую, Синди почувствовал запах – в жилых помещениях так не пахнет никогда. Обои с городом потускнели. Было душно – никто не проветривал квартиру каждый день. Но вся обстановка оставалась прежней. Синди было немного печально видеть запустение в доме, где он провел не худшее время в своей жизни.
- Мммм… может, кофе? – пока Синди озирался, Саймон успел снять плащ и шляпу и пройти на кухню.
- Давай, - согласился Синди. Увлеченный осмотром, он попался в старую ловушку – запнулся о вешалку и чуть не упал. – Саймон! Твоя вешалка опять хочет меня убить!
- Она соскучилась по тебе, балда, - засмеялся из кухни Саймон. – Ничего ты не понимаешь!
- Не понимаю, - кротко согласился Синди. – Нихуя…
Ему вдруг стало тяжело дышать от нахлынувших воспоминаний, и Синди сбежал в ванную мыть руки. Света почему-то не было, но кран выплюнул струю воды. Синди вымыл руки, плеснул холодной водой в лицо, прижался лбом к зеркалу. Он на самом деле переставал понимать происходящее. Но Саймон Блик ждал его на кухне, Синди наскоро промокнул лицо полотенцем и пошел туда.
- За электричество никто не платил, так что кофе отменяется, - Саймон стоял на кухне босиком с бутылкой в руке. – Зато я нашел джин, только его разбавить нечем. Будешь?
- Буду, - кивнул Синди.
Он глотнул неразбавленного джина – горло обожгло. В косых лучах закатного солнца плавали пылинки, Саймон с лицом сфинкса смотрел куда-то в окно. Синди сообразил, что Блик, как и он сам, не знал, как быть, и оттягивал неизбежное. Они оба прекрасно знали, зачем приехали сюда, но между ними было пять лет неизвестности, и оба теперь не могли сделать первый шаг. Синди стало смешно. «Мы как два школьника», - подумал он. – «В первую встречу оба были куда решительнее!» Он отставил стакан, подошел и обнял Саймона со спины, прижимаясь грудью и бедрами.
У Саймона всегда была быстрая реакция, и его не приходилось упрашивать дважды. Он развернулся в кольце рук и поцеловал Синди, взяв за подбородок, а потом легко подсадил на барную стойку, которая заменяла стол. Синди сжал коленями его талию, обнял ногами. В таком положении он был выше Саймона, и ему пришлось немного наклониться. Его пальцы немедленно запутались в белых волосах, в то время как Саймон гладил его затылок, плечи, спину, выдергивал рубашку из брюк. Саймон целовался так, словно у него никого не было все эти пять лет, но Синди это ни капли не удивляло – он сам отвечал точно так же. Кто у него был? Лиу? При чем тут Лиу…
Саймон отвел воротник от его шеи, подул – и впился в кожу, как вампир, вырвав у Синди вскрик. Он всегда обожал ставить метки. Синди запрокинул голову. По его телу прошла дрожь, когда он услышал у самого уха:
- Я хочу тебя.
- Да! - согласился Синди не то с этими словами, не то с новым поцелуем в шею, с другой стороны. Он провел руками по плечам Саймона, по предплечьям, накрыл кисти рук своими ладонями и почувствовал холодок колец, среди которых было и обручальное. Это привело Синди в ярость. Он не желал в этот момент ничего знать и помнить о жене Саймона. Синди открыл глаза, схватил руку Саймона в свои, сорвал кольцо и отшвырнул. Оба проследили, как оно катится по дуге за угол, а потом еще слышали, как оно дребезжит на полу в прихожей, прежде чем замереть на месте. И тогда Синди поднес руку Саймона к лицу, прижался губами к центру ладони и стал целовать каждый палец, касаясь языком кончиков. Глаза Саймона на миг посветлели, взгляд стал растерянным, а потом он коротко зарычал и дернул Синди со стойки на себя.
До спальни они добрались, непрерывно целуясь, собирая локтями все углы и оставляя за собой след из сброшенной одежды. Бирюзовая рубашка Синди порвалась с громким треском, когда Саймон сдирал ее с танцора. Сам он тоже остался обнаженным по пояс, и Синди в спальне едва не проклял любовь Блика к позерским ремням, которые невозможно было расстегнуть с первого раза. Но тут Саймон взял все в свои руки, расстегнул непослушную пряжку и толкнул Синди спиной на кровать, прижал, и Синди выдохнул сквозь зубы, когда горячие руки прошлись по его телу. Саймон всегда делал все, как ему хотелось, им невозможно было командовать, его нельзя было заставить, вот только Синди не нужно было ни командовать, ни заставлять – он и без этого получал все. Саймон целовал его тело, щекоча грудь свободно рассыпавшимися волосами, и что-то неразборчиво шептал. Синди показалось очень важным услышать это, он напряг слух - и едва не рассмеялся счастливо, когда разобрал слова. Точнее, слово.
- Мой! – говорил Саймон между жесткими поцелуями.
Твой, конечно, - мысленно согласился Синди. Чьим еще он мог быть? Если не смог забыть за пять лет, если каждого мужчину невольно сравнивал с Саймоном Бликом? Если только с ним не мог спокойно находиться рядом, если хотел то целовать, то бить в морду – но никогда не мог остаться равнодушным? Если даже в снах всегда было одно и то же – один и тот же, - если при виде белых волос замирало сердце? Если, услышав первые слова, произнесенные знакомым голосом, Синди уже знал, что позови его Саймон – пойдет, наплевав на все свои планы и обещания? Если он не умел и не хотел сопротивляться, чьим он мог быть?
В этом «мой» сосредоточилось все понимание Саймоном любви, это был максимум признаний, который можно было из него выжать. В нем было все его желание обладать, инстинкт собственника, хищника, доказывающего право на добычу. И когда Саймон брал Синди, жестко, страстно, без лишней нежности; когда закрывал ему рот поцелуем и пил срывающиеся стоны, Синди вцеплялся пальцами в его плечи, оставляя следы ногтей, звал по имени и мог думать только: твой, для тебя, с тобой, я не могу иначе, иначе не хочу.

Потом они лежали на кровати, обессилевшие и расслабленные. Саймон закинул руки за голову, глядя куда-то в потолок, Синди уткнулся носом ему в подмышку, лежа почему-то поперек. Иногда Саймон опускал ладонь на затылок Синди, словно хотел убедиться в его реальности, и Синди легко терся об его руку.
- Синди, ты скучал? – вдруг спросил Саймон. Голос у него был совершенно равнодушный, и Синди улыбнулся – кого он решил провести? Такие вопросы никогда не задавал Саймон Блик, боявшийся, как огня, близких отношений. Он скорее откусил бы себе язык.
По правилам игры, которые установились между ними еще давно, Синди стоило бы гордо заявить: «Вот еще!» Или фыркнуть и промолчать – понимай, как знаешь.
- Конечно, скучал, - сказал Синди и зевнул, прикрыв рот ладонью. – Еще скажи, что ты этого не заметил. И что ты-то даже и не думал.
- Я ничего не скажу, - сверкнул улыбкой Саймон.
- Ну уж нет, - не согласился Синди и изменил положение, вытянувшись рядом и обняв Саймона ногой. – Я не дам тебе молчать совсем – я тебя пять лет не слышал.
Они проговорили полночи – о мелочах, оставив разговоры о серьезных вещах на следующий день. Погадали, что будет ждать их на острове. Саймон пообещал геройски охранять Синди от хищных зверей.
- Там нет хищных зверей, - возразил Синди.
- А комары?
Синди спросил про общих знакомых. Оказалось, Мелкий так и остался гордым одиночкой и превратил свою новую квартиру в приют бешеного клоуна, так что человек со здоровой психикой обычно не выдерживал там больше пятнадцати минут. Зато Металл женился на учительнице младших классов. Синди хохотал, представив эту пару – мрачного двухметрового Металла в черном и милую девушку в розовом пальто.
- Между прочим, они отлично ладят, - заметил Саймон.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся Синди. – С Металлом нам всем повезло. Всегда знал, что у него-то будет счастливый брак.
Тему брака самого Саймона Синди старательно обходил стороной, но оказалось, что мог и не переживать.
- Обычная пиар-акция, - поморщился Саймон. – У нас были не лучшие времена, рейтинг надо было повышать, ну и… А, насрать, все равно пора прекращать этот балаган. Устал.
Потом они снова занимались сексом, и на этот раз Синди заметил, как Саймон потерял контроль. Синди оседлал тогда его бедра и увидел – распахнувшиеся серые глаза, приоткрытый рот, пальцы стиснули бедра Синди сильнее обычного. Синди целовал его лицо и думал: и ты – тоже мой, но не бойся, я никому не скажу.

Из-за разницы во времени и перелета у Синди сбился режим дня. Он проснулся, когда за окном было еще темно. Саймон мерно дышал рядом, против обыкновения обнимая Синди – обычно Блик раскидывался на всю кровать, разбрасывал руки и ноги в стороны. Спать больше не хотелось, но Синди пришлось проявить терпение и изобретательность, чтобы выбраться из этих объятий и не разбудить Саймона.
Он ушел в гостиную и включил комм. Разумеется, память была забита сообщениями от Джона, начиная с «Синди, что за фокусы, выйди на связь» и заканчивая «Ты, сука, охерел вконец! Где тебя носит?!» Синди отбил сообщение: «Я в порядке, не звони пока», - и отключил на время прием сообщений. Ему нужно было узнать, что происходило за последние пять лет с «Черной Луной».
Сеть любезно предоставила ему множество ссылок, и Синди принялся за чтение. Статьи о своем разрыве с Саймоном он пролистал. Дальше пошли заметки о работе. Синди присвистнул: похоже, первые полгода после его ухода «Черная Луна» резко повышала рейтинги. Песня-песня-клип-новый альбом. Концерт-еще один-гастроли-участие в благотворительном концерте. Скандал, скандал, скандал – ну, это как обычно. Шоу, программы, конкурсы – ничего себе, странно, как Блик еще в кулинарном сообществе не засветился, даром, что не знает, как хлеб ровно порезать.
А потом был провал. Синди нахмурился, пытаясь восстановить действительное положение дел по россказням журналистов, а те чего только не писали. Саймон Блик в больнице. Лидер «Черной Луны» перенес сердечный приступ. Рок-звезда лечится от алкоголизма. Саймон Блик – наркоман? Ходили слухи об операции на сердце, об операции на мозге, о пребывании Блика в психбольнице. Из всего этого Синди мог сделать один вывод – с Саймоном на самом деле что-то приключилось и в больнице он правда лежал. Но предполагаемых диагнозов хватило бы на десяток больных, а совсем неправдоподобным Синди считал разве что слух о психушке. С образом жизни Блика могло не выдержать сердце, могла не справиться печень, наркотики тоже не исключались, и Синди мог только надеяться, что венерические заболевания все же обошли Саймона стороной.
Потом журналисты молчали. Синди понял, что это было черное время для группы. Но вот снова пошли заметки, одна за другой – «Черная Луна» выбиралась из ямы, куда попала с болезнью лидера. Снова говорили о концертах, акциях, альбомах и гастролях, а отдельно – о женитьбе Саймона.
Синди нашел фото его жены. Может, дело было в предубеждении, но она вызывала антипатию с первого взгляда – личико стервы, капризно надутые губы, холодный взгляд. Синди почитал заметки с ее упоминанием – кажется, молодая жена занималась всем, от работы моделью до разведения кактусов, но главным ее талантом было поддержание статуса «светской львицы».
«Да, Блик, угораздило тебя», - вздохнул Синди. – «Тебя на год оставить нельзя, либо помрешь, либо женишься!»
Синди нашел фото старых знакомых. Металл почти не изменился, Мелкий все так же ставил волосы дыбом, чтобы казаться выше, а вот Смит сдал – морщины, залысины… Впрочем, с его работой странно было бы ожидать другого.
Потом Синди достал наушники, нашел на сайте группы песни и принялся слушать.
После прослушивания он сидел и смотрел, как разгорается восход за окном. Хотелось пройти в спальню, целовать Саймона и говорить, что он талант и гений. Или класть ладонь над сердцем и обещать не уходить, беречь, любить, потому что Синди представлял, как появлялись эти песни, каждая из которых сама по себе была – почти сердечный приступ.
Он не сделал ни того, ни другого. Вместо этого принял душ, подсвечивая коммом, а потом оделся – надо было заплатить за электричество и купить еды. То есть, еду можно было заказать, но Синди не хотелось вызывать разносчиков на дом, а кроме того он решил вспомнить свои двадцать и все устроить сам.
Ему пришлось надеть рубашку Саймона – его собственная теперь годилась только на тряпки. Рубашка была ему велика – Саймон был шире в плечах и за эти годы спортзал не забрасывал. Синди нашел ключ и отправился за покупками.
В магазине охранник – высокая женщина с впечатляющим бюстом, долго присматривалась к нему, пока он выбирал продукты. «Узнала», - обреченно подумал Синди.
Оказалось, что и правда узнала.
- Вы чего же, обратно переехали, - спросила она, когда Синди уже расплатился и собирался уйти.
- Простите? – растерялся танцор.
- Ну, вы ж тут жили несколько лет назад со своим парнем. Вернулись?
Синди засмеялся. Это на Парнасе он был известным танцором, актером и звездой. А здесь, для охранника он был одним из жителей района, наверняка еще и подозрительной личностью.
- Нет, - ответил он, отсмеявшись. – В гости пришел.
- А-а, - сказала женщина, не понимавшая причин такой веселости, - ну-ну.
Синди ушел в прекрасном настроении. Дверь в квартиру он открывал, предвкушая, как повеселит Саймона этой историей. Но зашел и запнулся
Саймон в халате стоял в коридоре, и у него было лицо человека, который твердо знает, что ничего хорошего с ним уже не случится. Он бросил на Синди дикий взгляд, моргнул, и с лица у него постепенно стало сходить это отчаянное выражение.
- Ты что? – попятился Синди.
- Ты где был? – ответил вопросом на вопрос Саймон.
- Продукты покупал, - удивленно стал перечислять Синди, - за электричество платил… Я подумал, что еды в доме нет и…
Саймон не дал ему договорить. Подошел, схватил бесцеремонно, заткнул поцелуем. Синди выпустил из рук пакеты, опустил ладони на плечи, укрытые тонкой тканью халата.
Саймон Блик предпочитал обходиться без слов, когда сообщал о своих чувствах.
Синди Блэк знал достаточно, чтобы понимать его.

@темы: Синди

---

А жареных гвоздей... то есть, две части в один день не хотите? Приветы из прошлого.

После статьи в «Сан», ссылка на которую попала на главный портал, у Синди не было ни одного свободного дня. Он понимал, что только что перешел из «неизвестных» в разряд «подающих большие надежды», а значит, не имел права останавливаться на достигнутом. Он вставал рано утром и начинал день с просмотра почты за чашкой кофе. Принимал приглашения на телешоу, на рекламные съемки, иногда – на фотосессии. Разбирал письма от поклонников, которых постепенно становилось больше. Отвечал на интересные, авторы которых хотя бы не путали актера Синди Блэка и сыгранное им Зло. Потом одевался и отправлялся работать – танцевать или сниматься, а кроме этого заниматься рутиной – налаживать связи. «Все держится на знакомствах», - это он помнил еще по опыту Фредди.
Вечером Синди начал ходить в клубы вроде «Континента», в которые раньше ему доступа не было и которые открыли перед ним свои двери теперь. С собой он брал Лиу, который охотно его сопровождал, тем более, что в некоторые заведения вход ему был открыт и раньше.
Впрочем, с удовольствием Лиу с ним ходил до поры.
- Не пойду сегодня, - мрачно сказал он однажды и стал сдирать с себя яркую рубашку.
- Почему? – спросил Синди.
- Не хочу и все.
- Не ходи. Просто раньше ты жаловался, что мы никуда не выбираемся вместе. Теперь – что выбираемся…
- Не «мы», а «ты»! «Синди Блэк и его друг Лиу Вахарио»! «Известный актер Блэк и его сожитель»! Ты открой статьи, почитай! – взорвался Лиу.
Синди вздохнул, подошел и обнял любовника. Он прекрасно понимал его чувства. Не так давно он сам читал про себя то же самое: «сожитель», «спутник»… Эти слова ранили гордость Лиу, привыкшего быть на первом плане, тем более, что ему роль, которой он ждал со дня на день, до сих пор не подвернулась.
- Это ведь журналисты, - сказал Синди и подул на белый висок, словно хотел смахнуть вредные мысли. – Не стоит обращать на них внимания. Но если хочешь, будем ходить порознь.
- Да нет, - пробормотал Лиу и обнял его в ответ, - почему всегда порознь… Но сегодня не хочу никуда идти и все.
С тех пор Синди часто приходилось выбираться на вечеринки в одиночестве, а в газетах немедленно сообщили, что в личной жизни Синди Блэка что-то не ладится и, возможно, вскоре среди актеров появится еще один свободный молодой человек.
Наученный опытом прошлых лет Синди тщательно выстраивал свой имидж. Он вел себя скандально ровно настолько, чтобы запомниться и не оказаться при этом за дверью в следующий раз. Он мило щебетал с приятными ему людьми, высмеивал других, и ему ничего не стоило дать оплеуху или выплеснуть содержимое бокала в лицо тому, кто принимал его юбку за знак доступности. Он мог танцевать на столе, а мог провести весь вечер со стаканом в темном углу. В итоге никто никогда не знал, что выкинет Блэк в следующий раз, а Синди только это и нужно было.
К роли Зла добавилось предложение сыграть немого помощника сумасшедшего ученого в мюзикле – и Синди обеими руками ухватился за эту роль. Он спешил уйти от образа Зла, с которым его пока прочно ассоциировали, и возлагал на роль немого большие надежды.
В итоге он взвалил на себя столько дел, часть которых на первый взгляд была развлечением, а на самом деле – тоже работой по укреплению среди звезд Парнаса, что ни за что разобрался бы в них, если бы не Джон, его менеджер.
Синди никогда не искал менеджера. Джон позвонил ему сам. И сделал он это ранним утром, когда вернувшийся за три часа до этого Синди мирно спал лицом в подушку. У него даже не было сил поднять голову, но звонок по личному каналу он все-таки принял, ткнув в комм на ощупь.
- Здравствуйте, господин Блэк! – сказал до омерзения жизнерадостный голос, обращаясь, судя по всему, к затылку Синди. – Меня зовут Джон Хартман.
- Рад за вас, - пробормотал Синди. – Кто вы, в задницу, такой, откуда взяли этот номер и какого хера звоните в такое время?
Голос его звучал глухо, но Джон Хартман обладал отличным слухом.
- Господин Блэк, - проникновенно начал он, - найти ваш личный номер при желании можно за полчаса, потому что ваши личные данные отвратительно скрыты. Я звоню вам сейчас, потому что боялся не застать вас в другое время, чтобы предложить вам решение этой и других проблем за небольшое вознаграждение.
От такой наглости Синди даже проснулся и поднял голову. На него смотрел молодой человек, у которого на лице было написано, что он-то своего не упустит. Улыбка была приятной, но исключительно пройдошистой. «Хитрожоп до крайности», - решил Синди.
- А вы не боитесь сесть за шантаж, взлом данных и хулиганство?
- Никакого взлома не было, - улыбнулся Джон Хартман. – Простые умения поиска в сети. И я не собираюсь вас шантажировать. Господин Блэк, вы творческая личность. Я восхищен вашим талантом. Но вам, человеку, занятому в сфере искусства, наверняка часто бывает не до мелких организационных моментов. Я предлагаю вам взять их на себя – и вы сможете сосредоточиться на творчестве. И звонки, подобные этому, не будут вас беспокоить!
Синди подпер голову рукой и задумчиво посмотрел на Джона, который так изящно смешивал лесть ему и похвалы себе. Синди и в самом деле все сложнее стало держать в голове все мелочи, о которых стоило помнить. Из-за этого планы срывались, а он бесился. Иногда он пытался привлечь Лиу, но тот заявил, что у него хватает собственных дел, чтобы следить еще и за чужими. Выходило одно расстройство.
- У меня не слишком большие гонорары, - сказал Синди. – На многое не рассчитывайте.
- Гонорары будут, - пообещал Джон.
И гонорары действительно увеличились, а вместе с ними пришло множество других полезных вещей. Джон оказался сокровищем, и Синди никогда не жалел, что не сбросил вызов в утро их знакомства. Впрочем, Джон наверняка бы дозвонился до него все равно – он был исключительно настырен и изобретателен, когда было нужно. Он составлял расписание, заказывал машины и продукты, проверял счета из магазинов, прежде чем отправлять их на подпись Синди, посылал списки необходимого в гримерных в театры, торговался за гонорары, подыскивал новые предложения, отсекал настойчивых поклонников и сумасшедших, которые пытались дозвониться до Синди, – словом, взял все бытовые дела на себя. Он знал, какой зубной пастой пользуется Синди и сколько сахара кладет в кофе. Он мастерски вел переговоры, ссылаясь по необходимости на законы, постановления, правила, суд и господа бога.
Синди полностью передал ему организационные вопросы и почувствовал, как с плеч свалилась средних размеров гора. Но позднее Джон решил, что теперь может вертеть актером, как угодно, так что Синди, который поначалу соглашался на все, пришлось напомнить ему его место.
- Завтра у тебя встреча в «Элегии», машина будет в восемь, парикмахер ждет к шести! – радостно заявил Джон в тот самый вечер.
- Интересно, - протянул Синди, листающий снимки с прошедшей фотосессии, - а почему я только сейчас узнаю, что еду в «Элегию»?
- Нуууу, звезда моя, - поднял взгляд к потолку Джон, - ты же знаешь, как там у них все долго решается, пока утрясли все вопросы, пока то да се…
- О, - покивал Синди. – Могли бы и не трясти. Парикмахера перенеси на пять, машину вызови на шесть – я еду в гости.
- Какие гости?! – возмутился Джон. – Синди, в «Элегии» будет Кристиан Хоуп, Май Росс, а еще продюсер с «МВС» и Регина Чарцка! Что значит – «перенеси»?!
Синди оторвался от разглядывания фотографий и посмотрел на Джона, подняв брови. Джон переступил с ноги на ногу, сообразив, что зашел слишком далеко.
- Джон, я еду в гости. Парикмахера на пять. Машину на шесть. Что из этого непонятно?
- Да все понятно.
- Круто. И в следующий раз предупреждай меня о моих планах до того, как начнешь утрясать мелочи.
- Хорошо. И что за гости? Точнее, что за хозяева?
- Квентин Вульф.

У Квентина родилась дочь – поздний, долгожданный и от этого еще более любимый ребенок. Поднимаясь на крыльцо дома маэстро с подарком под мышкой – в последний момент вспомнил, что у Оливии аллергия на какие-то цветы и отказался от букета вообще, – Синди немного волновался. Ни у кого из его близких знакомых еще не было детей, Синди еще никогда не приглашали на празднование по такому поводу.
Маэстро сиял. Синди он обнял вместе с коробкой так, что танцор чуть не свалился с каблуков.
- С дочерью вас, - улыбнулся Синди. – Пусть растет красавицей и умницей. И талантливой, как вы.
Квентин провел его в гостиную, где уже собрались другие гости. Среди них Синди с радостью узнал преподавателей школы, в том числе Рэя. Рэй тоже увидел Синди и выдал широкую улыбку.
- О, Блэк! Вид у тебя… хорошо, однако, что я с тобой в театр не ушел! Вот что сцена с людьми делает! Не показывайся ребенку – ты же детская травма в чистом виде!
- Иди ты, балабол, - засмеялся Синди, ныряя в объятия друга. – Я тоже рад тебя видеть.
Потом их провели к маленькой Элис, и Синди, не видавший раньше младенцев кроме как на экране, поразился, до чего она крохотная. Хрупкое, беззащитное существо, хотя симпатичной Синди ее при всем желании пока не мог назвать. Оливия все время старалась быть при дочери, иногда ее сменял Квентин. Синди пытался понять, как изменилась теперь жизнь счастливых родителей. Он помнил их почти осязаемую нежность, мирок на двоих…
Оказалось, что почти ничего в этом смысле не поменялось, просто мир теперь принадлежал не двоим, а троим. Все та же любовь, для которой не требуются поминутные изъяснения. Все та же поддержка, доверие, чуть-чуть иронии. Не звезда и ученый – мужчина и женщина, которые счастливы быть рядом, а теперь еще растить ребенка. «Они будут отличными родителями», - подумал Синди.
Потом, когда Элис пришло время спать, все на цыпочках переместились в столовую, где было сказано много тостов и пожеланий как малышке, так и ее родителям, выпито вино за здоровье счастливой семьи и вручены подарки. Синди понятия не имел, что можно подарить новорожденной, и в итоге вместе с консультантом в магазине выбрал игрушку в виде обруча с прикрепленными к нему на нитках бабочками и звездами, который нужно было подвешивать над кроваткой.
Синди и Рэй задержались допоздна, когда большинство гостей уже разошлось. Они переместились в кабинет Квентина, маэстро, как всегда, достал из шкафа свои чудесные чайные чашки. За разговорами время текло легко и приятно. Синди пригрелся в теплом кресле, ему не хотелось уходить. Ему казалось, что мир снаружи застыл, а значит, можно никуда не торопиться, пить чай, слушать рассказы Квентина и Рэя о школе, вспоминать свои полтора года, проведенные с ними… Синди рассказал о своих успехах – не ту информацию, которую любой мог бы найти в сети, а личные впечатления.
- Не жалеешь? – спросил Рэй.
- Нет, - покачал головой Синди. – Я чувствую, что занимаюсь тем, что мне нравится. Потрясающее чувство, правда, когда ты выходишь уже на поклон – и зал встает.
- Да, мальчики, - медленно сказал Квентин, - я в вашем возрасте тоже так думал. Успеха хотел, славы, след оставить… А сейчас вот сижу и думаю: счастье – когда есть, к кому возвращаться домой. Когда тебя ждет твоя женщина. Твой ребенок. Все остальное тоже должно быть, но вот без этого – чтобы ждали и любили – остальное теряет смысл.
Домой Синди ехал в задумчивости, глядя, как огни Парнаса отражаются в водах реки. Слова маэстро зацепили его и не давали покоя.
Лиу уже спал, подложив руку под голову и сбросив одеяло. Синди разделся и присел на край кровати. Лиу, его любовник, его бывший ученик, его «сожитель», как писали журналисты… будущий актер с амбициями, захочет ли он быть рядом позже?
- Лиу, - тихо позвал Синди.
Лиу наморщил нос и перевернулся на живот. Синди еле заметно провел ладонью по светлым волосам и улегся рядом.

В середине лета, в возрасте двадцати пяти лет по документам, Синди Блэк сел в машину до космопорта, откуда должен был отправиться в первый самостоятельный тур по четырем планетам.
Гастроли позволили Синди сделать вывод, что на других планетах есть смысл смотреть на красоты природы, а люди везде одинаковы, если забыть про внешность. Пока Джон решал вопросы с гостиницами, прилетами, отлетами, охраной, питанием и прочим, Синди убеждался, что зал оборудован так, как ему нужно, и отправлялся гулять. Он успел побывать в джунглях, в пустыне, на берегу океана, где по воде можно было почти что ходить, и очень жалел, что не удалось спуститься в пещеры на Доминусе. Синди никогда не забывал слов Квентина: черпать вдохновение, откуда можно, смотреть и запоминать.
Люди же везде были людьми. Они ждали зрелищ – Синди давал им зрелища. Он составил свой сольный концерт из самых удачных номеров и удивил Джона, когда включил туда пару танцев из репертуара Красотки Мерилин.
- Что это за разврат? – спросил Джон.
- Это начало моей карьеры, - засмеялся Синди. – Не будь ханжой. Людям нужно не только высокое искусство. И заметь – я все равно ничего не обнажаю! Так что не ворчи, что это стриптиз в баре.
Его встречали хорошо – а Синди в свою очередь старался показать все, на что был способен. Он не отказывался от интервью после концерта и не был против трансляций его выступления на другие сцены. Он заигрывал с залом, и зал аплодировал ему. Он встречался с местными актерами и старательно выкорчевывал из себя снобизм «понаехавшего» парнасца. Он укреплял свое положение разговорами, улыбками, флиртом. Его имидж работал на него – там, где от других ждали долгих разговоров о судьбах искусства, Синди достаточно было похлопать ресницами и пошутить. Но все разговоры происходили за сценой, а на сцене он просто танцевал. Как умел. Как всегда. Лгать на сцене он не был способен.
На Деметре он, наконец, увиделся с друзьями.
Еще при согласовании маршрута Синди похолодел, увидев в списке Деметру. Но потом увидел пункт назначения – Стиллуотер, и вздохнул спокойно.
- Джон, - сказал он, - закажи билеты «Анатар – Стиллуотер» и обратно. Чтобы люди прилетели одновременно со мной и улетели так же. Три… Нет, четыре штуки. И столько же билетов на концерт.
- Анатар – это на Деметре? – уточнил менеджер. – ОК, на чьи имена?
Синди перечислил. Фредди, Тинто, Тим, Мартин.
- Все будет. А кто это?
- Друзья, - улыбнулся Синди.
- В твоей биографии запутаться можно, - покачал головой Джон. – Хорошо, билеты будут.
Им не удалось встретиться до концерта из-за перебоя в работе аэробусов. Синди на сцене в тот вечер выкладывался полностью, зная, что самые близкие люди смотрят на него из зала. Стиллуотер был для него родиной не самых приятных воспоминаний, но они изглаживались из памяти, потому что теперь город должен был стать местом встречи с друзьями.
Они пришли к нему за кулисы втроем – Мартин не смог прилететь. Синди огорчился… но к огорчению примешивалось и облегчение. Одна мысль о том, что он находится на одной планете с Саймоном Бликом, выбивала Синди из равновесия, а Мартин был не только другом, но, как бы цинично это ни звучало, живым напоминанием о Саймоне.
Синди обнимался с Тимом так, что казалось – еще немного и хрустнут кости. Он закружил по комнате невозмутимого, как всегда, Тинто. Целуя Фредди, Синди заметил, что у нее глаза были на мокром месте – и мгновенно превратился в испуганного подростка, не понимающего причин для слез и тем более слез сильной веселой Фредди. Он захлопотал, попытался налить чаю и разбил чашку, пролил на себя и пол воду, на которой чуть не поскользнулся Тим, и не успел разрушить все вокруг только потому, что Фредди усадила его на диван. После этого ни о какой неловкости после давней разлуки не могло быть и речи.
- Засранец ты, - сказала Фредди, макая печенье в заново заваренный чай. – Мог и раньше собраться.
- Я как только, так сразу, - смутился Синди. – Раньше не мог…
- Да уж, высоко ты взлетел, - вздохнул Тим. – Я как вспомню, с чего все начиналось…
- Наш мальчик уже совсем вырос! – патетически воскликнул Тинто, и все засмеялись.
У друзей хватало новостей. Синди едва не сел мимо дивана, когда узнал, что Фредди выходит замуж следующей зимой.
- Ты что, сдурела? – в ужасе спросил он. – Как замуж? За кого?!
- Вот паразит, - обиделась Фредди, - нет, чтобы поздравить, как нормальные люди. А, ладно, я сама иногда не понимаю, как меня угораздило. Его зовут Олав, ты его не знаешь.
Синди посмотрел на нее, на мягкую улыбку, появившуюся на лице подруги при мысли о женихе, и подумал, что если этот самый Олав когда-нибудь обидит Фредди, то он, Синди, прилетит на Деметру и удушит обидчика голыми руками.
- Блэк, когда у тебя появляется прищур настоящего мачо, я хочу ущипнуть себя или тебя. Успокойся и не сверкай так глазами. Ты достаточно меня знаешь, чтобы понимать – я с дерьмом не связываюсь.
- Да, мамочка, - улыбнулся Синди.
- Вот гаденыш…
В Стиллуотере у Синди было три дня, после этого он должен был вернуться на Гайю. Он отказался от всех мероприятий и дал только одно короткое интервью, предпочтя провести время с друзьями, хотя Джон и пытался объяснить, что на Деметре Синди было бы проще всего делать себе пиар, потому что он здесь родился.
- Не жужжи, - отмахнулся танцор.
Они много гуляли по Стиллуотеру. Вспоминали прошлое, строили планы на будущее. Синди было так легко, словно ему опять было пятнадцать. Когда пришло время расставаться, он не сдержал слез.
- Не реви, Блэк, - шепнула ему на ухо Фредди, обнимая Синди в космопорте перед отлетом, хотя и сама еле сдерживалась, чтобы не плакать. – Мы же увидимся. Я жду тебя на свадьбу – и только попробуй не прилететь!
- Прилечу, - пообещал Синди. – Обязательно…

Вернувшись на Гайю, Синди обнаружил десяток новых предложений разной степени интересности, но проверил состояние своего банковского счета и сообщил Джону, что нуждается в перерыве. Он решил купить себе дом.
- Правильно, - согласился Лиу, целуя его за ухом. – Мм, как ты загорел, когда успел?
- На Доминусе, там просто пекло. Правильно, значит?
- Конечно! А то живем, как нищеброды какие, в съемной квартире. Уже и мама спрашивала, не собираемся ли мы переезжать.
- Как мама? – спросил Синди, пропустив «нищебродов» мимо ушей.
- Ну… она больше не возражает против тебя. Она бы сама сказала, но гордая, ей трудно признаваться…
- Благословенна планета Гайя! – расхохотался Синди. – Только тут трансвестит, выступающий на сцене, - лучший любовник для сына, чем школьный учитель!
Лиу надулся и не разговаривал с ним еще час.
В приобретении недвижимости Синди не смыслил ровно ничего и нанял агента.
- Только никаких особняков на окраине, - попросил он. – Что-нибудь подальше.
Агент нашел несколько вариантов, но оказалось, что мог бы так и не утруждаться – Синди остановился на первом же.
- Море? – спросил он удивленно, читая про расположение дома.
- Да, побережье, - подтвердил агент. – Очень хороший участок, он наверняка года через два серьезно поднимется в цене.
- Море, - повторил Синди, задумавшись. – Давайте съездим, посмотрим.
Так получилось, что за несколько лет, проведенных на Гайе, Синди не видел местного моря. А увидев его: пенные кружева на зеленых волнах, камни в оплетках водорослей, белую полосу пляжа – понял, что купит здесь дом, даже если тот окажется развалюхой. Агент еще что-то твердил про закрытость от папарации, об удобной площадке для транспорта, о рыбной ловле, но Синди и так уже принял решение.
- Покажите сам дом, - попросил он.
Дом развалюхой не оказался. Белое двухэтажное здание в стеблях и цветах вьюнка было в отличном состоянии. Агент провел Синди по комнатам, и танцор решил, что ему, пожалуй, нравится. Светло, просторно, окна выходят на восток и на море. Веранда была создана, чтобы принимать на ней гостей, а на балконе можно было пить кофе по утрам и смотреть, как играет солнце на волнах.
- Видите сами, господин Блэк, - сказал агент, - здесь даже ремонта не нужно.
- Ремонт нужен, - возразил Синди, - но это мое дело. Я покупаю.
- Не посмотрев другие варианты?
- Да. Я хочу этот дом.
Лиу просиял, когда услышал о покупке, но удивился, узнав, что дом стоит на побережье.
- А почему так далеко? – недоуменно спросил он. – Можно было взять поближе…
- И стукаться локтями с соседями. Нет уж, мне людей и так хватает.
- Тут до Академии час добираться, наверное…
- Там поблизости остановка флаеров.
- Нет уж, спасибо, - пробормотал Лиу, - я такси буду брать. Так что? Переезжаем?
Но до переезда Синди нужно было сделать кое-какие приготовления. Главное – несколько комнат на первом этаже объединить в танцевальный зал, положить там качественное покрытие и поставить аудиоаппаратуру. Для этого он привлек Джона, который и без того ахал и охал, узнав, что Синди заплатил за дом с участком, не торгуясь. Так что Джон командовал ремонтом, а Синди оставалось только выбирать нужные материалы и технику. В остальном на Джона можно было положиться.
Результатом Синди остался доволен. Он давным-давно придумал себе этот зал – еще когда впервые пришел в школу Квентина и захотел такой же в личное пользование. Синди покружился, покричал и похлопал, проверяя акустику, и подпрыгнул от счастья, как мальчишка, которому подарили на день рождения боевого робота.
На стену он повесил картину, подаренную Джонатаном Фоксом. В съемной квартире она смотрелась бы неуместно, зато здесь оказалась в самый раз.
- Это у тебя откуда? – ревниво спросил Лиу, который оторвался от наблюдения за переносом вещей и заглянул в зал.
- Джонатан подарил, - не стал скрывать Синди.
- Ах, Джооооонатан, - протянул Лиу и скрылся. Синди только оставалось надеяться, что альбинос не порежет портрет под покровом ночи в клочки.
Оказалось, что своих вещей у Синди почти что и нет, и перевозить, кроме одежды и всяких мелочей, нечего. Часть мебели ему досталась вместе с домом, часть – пришлось покупать. Лиу, недовольный тем, что его не спросили при выборе дома, активно принимал участие в выборе обстановки. Синди почти не вмешивался – вкус у будущего актера был хороший, а свой танцзал Синди уже получил.
Переехав, Синди быстро обзавелся привычкой бродить у моря без определенной цели. Он любил гулять с утра по пляжу вдоль полосы прибоя или наоборот – на закате, глядя, как солнце окрашивает воду в красный и золотой. Любил слушать море – под шорох волн ему лучше думалось. Кроме того, это была единственная возможность отделаться от всех. Лиу бы не побежал километр по пляжу, чтобы позвать его к стационарному комму, а свой Синди ловко научился «забывать» где-нибудь в ванной.
Впрочем, верный менеджер всегда находил его, и не всегда с хорошими новостями.

- Синди, - позвонил однажды Джон, когда Синди спокойно завтракал, - тут такое дело…
- Какое дело? – спросил танцор. Обтекаемые формулировки были не в стиле Джона, Синди был заинтригован.
- Достаточно деликатное… а может, и ерунда, конечно. Скорее всего ерунда…
- Джон, не тяни, - не выдержал Синди. – Кто-то подбросил на порог внебрачного ребенка? Тогда точно ерунда – не мой.
При упоминании детей Джон, вопреки ожиданиям, помрачнел еще больше.
- Видишь ли… уже неделю мне без перерыва звонит женщина, которая утверждает, что она твоя мать.
У Синди моментально пересохло в горле, он хлебнул сока, чтобы скрыть замешательство. В голове мгновенно, как кадры фильма, промелькнули воспоминания: Вейцер, Алисия, уроки танцев, приход гостей, белая рука прижата к скованному спазмом горлу…
Это было совершенно исключено.
- Джон, - Синди хотел говорить уверенно, а вышло жалобно, - мало ли сумасшедших. Почему ты ее не заблокировал – и все?
- Я блокировал. Она звонит каждый раз с других номеров.
- Кто она вообще такая?
- Вроде какая-то актрисулька погорелого театра с Деметры. Истерическая особа. Я подумал… я ведь ничего не знаю о твоей семье. Как будто ты родился в Анатаре сразу взрослым, дальше следы теряются!
- Ты что же, - спросил Синди, - искал обо мне информацию?
- Еще давно, когда хотел к тебе устроиться. Так вот нигде и ничего нет о детстве Синди Блэка, хоть убейся! Ну да я к тебе с этим не лез, хочешь иметь секреты – пожалуйста. А тут эта баба, я и решил тебе сказать… Зря сказал, наверное.
- Мда, - только и сказал Синди.
- Так это не может быть правдой? – Джон вздохнул с облегчением. – Ну и отлично, в следующий раз просто подам на нее в суд за преследование – и все.
«Я не хочу. Я не хочу, чтобы прошлое догоняло меня. Синди Блэк родился в Анатаре шестнадцатилетним, когда Фредди принесла мне новый комм. Синди Терренс умер, его не существует. Я не хочу этого, не хочу!»
- Погоди, - сказал Синди чужим голосом. – В следующий раз переведи ее на меня. Еще суда нам сейчас не хватало. Еще разорется на всех углах, что она моя мать, пойдут сплетни… ну на хер. Попробую поговорить, может, увидит меня и поймет, что я не ее сыночек.
- По мне, так суд проще и надежнее, - пожал плечами Джон. – Но как скажешь.
После этого звонка Синди два дня провел, как на иголках, дергаясь от любого сигнала комма.
- Ты чего? – спросил Лиу, когда Синди подпрыгнул из-за пришедшего сообщения.
- Так… показалось… - вздохнул Синди.
- А еще говорят, что прогулки успокаивают, - покачал головой альбинос.
На второй день Синди немного успокоился – никакие призраки прошлого не спешили догонять его. Больше всего Синди хотелось счесть прошлый разговор дурацкой шуткой менеджера, но Джон никогда не был любителем розыгрышей.
«Может, еще обойдется», - думал Синди тоскливо.
Не обошлось, и роковой звонок застал Синди в гостях, когда вечеринка как раз дошла до той стадии, когда можно скидывать гостей в бассейн и танцевать на столе.
- Синди, - сказал Джон с экрана, - тут наша дама. Та самая. Переключить на тебя или ты передумал?
«Я передумал!»
- Переключи, - велел Синди, с которого мгновенно слетело опьянение. – Только через три минуты – тут шумно, я отойду.
Он поймал за шелковый шарф хозяина дома, который сосредоточенно наливал виски в цветочный горшок.
- Пей до дна!
- Арчи, - сказал Синди, - у тебя найдется тихая комната, чтобы я мог спокойно поговорить?
- Для тебя, моя радость, что угодно! – провозгласил Арчи и потащил его на второй этаж. Синди механически улыбнулся ему.
После гула вечеринки тишина гостевой спальни упала на него, как мягкое одеяло. Синди зачем-то снял комм с руки и положил на тумбочку, а сам сел на стул и стал смотреть на экран.
«Это не может быть она. Это какая-нибудь сумасшедшая. Не может…»
Комм завибрировал – Джон был точен и перенаправил вызов через три минуты ровно.
«Это не может быть…»
Изображение долго не могло стабилизироваться – межпланетные переговоры, да еще перенаправленный вызов… Наконец, картинка стала четкой - и Синди понял, что прошлое не пропало никуда.
- Здравствуй, мама, - помертвевшими губами сказал Синди.
- Синди, - ответила Алисия Терренс.
Она не располнела с возрастом – наоборот, немного высохла. Спину она до сих пор держала абсолютно прямой, зато обрезала и покрасила волосы, наверное, скрывая первую седину. А вот гордое непреклонное выражение с лица пропало, сменившись усталостью, и сильнее стали заметны носогубные складки. Синди понадобилось несколько секунд, чтобы привести свои детские воспоминания в соответствие с реальностью.
- Мама, как это, - разлепил он губы, чтобы хоть что-то сказать, - какие-то звонки с левых номеров, мой менеджер сказал…
- Он блокировал каждый новый номер, - кивнула Алисия. – Пришлось просить позвонить у знакомых. Потом и номера знакомых кончились, я перепрошила домашний комм…
Меньше всего Синди были нужны технические подробности.
- Я не об этом мама! – воскликнул он. – Что это вообще?! Зачем?! Как тебя отец не прибил за эти звонки?!
- Роберт умер шесть лет назад. Инфаркт.
Синди не любил отца. Слишком живо помнил, как Роберт брезгливо смотрел на него, а потом швырнул в комнату и запер дверь. Никогда не хотел видеть ни его, ни мать. Но теперь, узнав о его смерти, Синди был потрясен мыслью, что никогда теперь не сможет доказать что-то отцу, даже если захочет. Они никогда не помирятся, Синди до последнего мига оставался для отца позором семьи, а отец запомнится Синди красным от гнева. Невозможность ничего изменить подавляла.
- Синди, - сказала Алисия, потому что он молчал, - я так тобой горжусь…
Мать нашла единственные слова, которые привели сына в чувство. Синди взвился со стула, как укушенный.
- Гордишься, мама?! Легко гордиться, когда сын знаменит, успешен и богат! А когда ему пятнадцать, он в твоих туфлях и молотит в дверь, чтобы его выпустили – не пробовала гордиться?! А когда он шляется по Анатару без денег и еды – не пробовала? Зато когда он возвращается из гастрольного тура, можно и погордиться и даже простить, что он трансвестит!
Синди сделал несколько кругов по комнате, выдохся и снова упал на стул, злой, взъерошенный, красный от злости. Алисия смотрела на него, и губы у нее дрожали.
- Когда мы увидели, что ты исчез, - тихо заговорила она, - мы пошли в полицию. Те перевернули город. Один старшеклассник признался, что видел тебя, но не знал, куда ты мог пойти. Потом… потом нашли в реке твою сумку. Обыскали всю реку, осмотрели берега, куда тебя могло выбросить, но тела не нашли. Я не верила, что ты умер. Я надеялась…
Она сделала паузу, сглотнула и продолжила.
- Потом кто-то вспомнил, что вроде бы видел тебя в районе вокзала. Опросили весь персонал, и одна из проводниц узнала твое фото. Так выяснилось, что ты сбежал в Анатар. В полицию Анатара послали твое описание и фото… но ничего не произошло. Я ждала каждый день. Мы не знали, жив ли ты, не попал ли к каким-нибудь негодяям или в больницу… Но я верила, что ты сумеешь подняться. И вот… убедилась.
Синди молчал и кусал губы. Он не задумывался, что происходило в Вейцере после его исчезновения, и не предполагал, что его родители поставят на уши весь город. Он просто вычеркнул Вейцер из памяти – никогда не думал вернуться к семье, никогда не узнавал, как они жили без него. И вот, прошлое, от которого он так долго бегал, вернулось.
- Мама, - услышал он вдруг детский голос, - я пошла гулять!
- Иди, Энжи, - торопливо кивнула кому-то Алисия.
- Мама? – вкрадчиво поинтересовался Синди.
- Да, я должна сказать тебе, - Алисия поправила волосы нервным незнакомым жестом, наверное, появившимся после стрижки. – У тебя есть сестра. Мы узнали, что Энжи родится, через две недели после твоего… ухода.
- Энжи, - тупо повторил Синди.
- Да. Анжелина.
Этого Синди уже не выдержал – уронил лицо в ладони и глухо застонал. Столько новостей сразу не укладывалось у него в голове. Получается, когда он плясал в баре, у него уже была маленькая сестра. И когда он целовался с Саймоном, и танцевал на концертах, и учился у Квентина, и играл Зло она была, родная сестра, девочка, о которой мечтала мать, а он ничего, совсем ничего о ней не знал!
Он потер лоб и виски и поднял голову. Алисия смотрела на него и молчала.
- Мама, - тихо и яростно спросил Синди, - зачем ты позвонила? Сейчас – зачем? Денег нет? На что вы там вообще живете?!
«Если она скажет, что ей пришлось ради дочери пойти шить или готовить, я повторю судьбу отца прямо здесь».
- Деньги есть, - сказала мать, напомнив прошлую Алисию Терренс, и у Синди отлегло от сердца. – Я продала фирму Роберта, положила деньги в банк и мы живем на проценты.
- Тогда что?!
- Я просто хотела увидеть тебя, - опустила голову Алисия, - ты же мой сын. Не думай, я не буду просить тебя о деньгах или чтобы ты приехал, раз тебе так противно, просто я хотела убедиться, что у тебя все хорошо. Что ты живой. Сама увидеть…
Голос у нее дрогнул, и Синди отстраненно подумал, что актриса всегда останется актрисой.
- Мам, ну что ты. Вот я, живой, целый, говорят, еще и талантливый, - Синди чувствовал предательскую резь в глазах и из последних сил держал лицо. – Значит, так. Мне нужно все это как-то… осознать. Хотя бы то, что у меня сестра есть! Она знает обо мне?
- Знает, - впервые улыбнулась Алисия. – Знает, что у нее есть старший братик и когда-нибудь она его увидит.
- Чтоб я сдох, - пробормотал Синди. – Так, мама. Ты перестаешь терроризировать моего менеджера и соседей. Номер я сохраню. Никому ничего не противно, все прекрасно, но мне нужно привыкнуть. Понимаешь?
- Понимаю, - печально вздохнула мать. – Понимаю, что родной дом тебе…
- Мама, не начинай! – рявкнул Синди. – Я дом этот девять лет не видел и еще столько же не видел бы! Ради сестры… В общем, мы друг друга поняли.
- Поняли, - мать снова улыбнулась, и Синди подумал, что без нелюбимого мужа, но рядом с любимой дочерью ее характер мог и измениться к лучшему. – Хороших выступлений, сынок.

В этот же вечер Синди ушел в первый попавшийся бар и напился, по-черному, страшно, до помутившегося сознания и качающейся земли. Разговор с нашедшей его матерью сам по себе был достаточным потрясением, но известие о сестре добило Синди. Он подсчитал – ей должно было быть лет восемь. Уже разумный человек. И он все эти года даже не подозревал о ней!
Он не помнил, как добрался домой и кто вел его до двери – а кто-то вести должен был, потому что сам Синди не дошел бы.
- Блэк, да ты пьян в сосиску! – ахнул Лиу, открывший дверь.
- Я поговорил с матерью, - сообщил Синди.
- Я тоже говорю с матерью, но я же после этого не надираюсь! Иди проспись!
- А у меня есть сестра, - продолжил оглашать список открытий вечера Синди. – а я не знал. Прикинь? Энжи. Ан-же-ли-на. Моя мамочка вечно давала детям дурацкие имена. Спасибо еще, что не Джордж. И не Боб. Хотя Боб – вряд ли… Но Джордж!
Синди взмахнул ногой, со ступни слетела туфля и улетела в гостиную.
- Так, - голос Лиу стал приторно-ласковым, словно он говорил с ребенком или больным. – Давай-ка пойдем спать. Нет, не в спальню, на второй ты не дойдешь, а вот сюда, до диванчика…
Синди послушно переставлял ноги, ковыляя на одном каблуке, пока Лиу подталкивал его в спину «до диванчика». Упав на диван, он прикрыл глаза. Казалось, что все вокруг вращается – и где-то вращались его мать, сестра, мертвый отец, все-все, кого он оставил в прошлом…
Лиу набросил на него плед.
- Посиди со мной, - попросил Синди.
- И насидимся, и належимся, когда ты выспишься и от тебя не будет так нести алкоголем. Спи давай.
Синди хотел сказать, что потом ему будет уже не нужно, но не успел – заснул.

Он проснулся с такой головной болью, что не хотелось говорить, двигаться и дышать. Особенно после того, как в голове по одной всплыли вчерашние новости, со знанием которых Синди теперь надо было как-то жить. Однако провести всю оставшуюся жизнь на диване было невозможно, поэтому Синди кое-как поднялся и потащился в ванную, напоминая самому себе робота с несмазанными шарнирами.
После душа он был в состоянии передвигаться, различать предметы и издавать звуки, но не более. Лиу, у которого был выходной, на кухне разогревал себе пиццу, и от одного запаха Синди замутило так, что его спасло от посещения уборной лишь то, что содержимое желудка он где-то оставил накануне.
- Явился, - констатировал Лиу. – Пиво в холодильнике. Постарайся очнуться до прихода уборщицы.
- Лучше воды, - просипел Синди, стремясь поскорее удалиться от источника запаха.
- Пожалуйста, - пожал плечами Лиу и плеснул воды из графина в стакан. – Слушай, а что ты вчера говорил про мать и сестру?
- Да так, - отмахнулся Синди и жадно проглотил воду, - семейные проблемы. Разберусь.
- Если бы я так надирался после каждой ссоры с семьей, у меня бы давно села печень, - заметил Лиу.
«Да что ты знаешь?!» - хотел сказать Синди, но не сказал, потому что говорить было еще трудно. Вместо этого он пошел собираться на прогулку. Двигаться по-прежнему не хотелось, но по опыту прошлых раз Синди знал, что это поможет.
Когда он натягивал штаны, позвонил Джон.
- Уууу, - оценил он состояние Синди. – Это сколько же ты влил себя, друг любезный? Как прошло?
- Ты не задавай сейчас никаких вопросов, - попросил Синди. – А то я убить могу. В состоянии аффекта.
- Понял. Собственно звоню сказать, что съемка у Коркорони на сегодня отменена.
- Первая хорошая новость за два дня, - мрачно сказал Синди.
Комм он оставил дома, плюнув на всех, и шагал по песку часа два, пока в голове не прояснилось, а тело перестало вести то в одну, то в другую сторону. Морской воздух освежил его, ветер встрепал волосы. Его даже не беспокоили мысли о семье – наверное, сознание поставило какой-то блок, чтобы сберечь остатки разума. Думалось о чепухе – о чайках и раковинах, о шезлонгах, о том, что можно было бы поставить за домом сетку для волейбола…
Когда Синди вернулся домой, похожий на человека, Лиу встретил его новостью.
- На стационар звонил некий Джон, сказал, что ты поймешь, - скорчил он гримаску. – Просил перезвонить на этот номер.
- С каких пор Джон – «некий»? – удивился Синди. – Ну ладно.
- Что у тебя еще случилось? – спросил он, дав команду комму вызвать последнего звонившего, и опешил, увидев на экране Джонатана Фокса.
- Привет, - улыбнулся художник.
- Джонатан! – ахнул Синди. – А я уже думал, что мой менеджер решил играть в шпионов! Ты где? На Гайе?
- Даже в Парнасе, вот и звоню. Хотел тебя увидеть, но… - как всегда деликатный Джонатан замялся, - кажется, ты болен.
- Для тебя я здоров, - решительно заявил Синди. – Адрес прежний?
- Нет, там все-таки студия, а я хотел пригласить тебя домой.
Это было новостью, Синди думал, что Джонатан в своей студии живет постоянно.
- Я сейчас в кафе «Этна», - продолжал Джонатан, - если ты подъедешь, я тебя отвезу. Это за городом.
- Я буду, - пообещал Синди.

Джонатан почти не изменился. Немного похудел, чуть-чуть отросли волосы, да обветрилось лицо.
- Леса Гоморры? – с улыбкой спросил Синди.
- Горы Содома, - покачал головой Джонатан. – Интересные планетки, конечно…
Они мчались в автомобиле Джонатана куда-то к западу от Парнаса. К удивлению Синди, автомобиль этот оказался гладким черным зверем, спортивным и скоростным. По мнению Синди, художнику подошло что-то более устойчивое и консервативное.
Машина вильнула за холм, и Синди ахнул, когда увидел открывшееся зрелище, а потом открыл окно, жалея, что не может высунуться по пояс.
Под ними расстилались поля травы с фиолетовыми цветами. Ветер гнал по ним серо-фиолетовые волны. Салон немедленно наполнился горьковатым запахом, хотелось запечатать его в бутылку и иногда нюхать.
- Лаванда, - сказал Джонатан. – Подлетаем.
- Это прекрасно, - улыбнулся очарованный Синди. – Повезло тебе жить у такой красоты.
- Если захочешь, можно будет прогуляться попозже. Здесь хорошо гулять.
- Не сомневаюсь…
Машина остановилась у особняка, рядом с которым дом Синди казался хибаркой. Скорее это был небольшой дворец, два крыла которого были окружены парком. Когда Синди выпрыгнул из автомобиля, под ногами захрустел гравий дорожки. Крыльцо с колоннами перед входом. Мрамор лестницы. Громадные сверкающие чистотой окна. Тяжелые двери с кольцами вместо обычных ручек.
- Что это? – выдавил Синди. – Музей?
- Это мой дом, - улыбнулся Джонатан, - заходи, я все расскажу.
Синди поднялся по ступенькам и зашел в дом. Обстановка внутри соответствовала виду снаружи, правда мебель почему-то была в чехлах.
- Совсем забыл предупредить, что приеду, - досадливо поморщился Джонатан. – Не убрали…
- Когда же ты приехал?
- Сегодня. Давай пройдем на балкон, там можно посидеть и нет чехлов.
Синди было все равно – балкон так балкон. Джонатан провел его мимо антикварной мебели, подлинных картин старых мастеров и пианино, которое хозяину должно было обойтись примерно в стоимость танцзала Синди, на балкон, где и правда стоял столик, пара кресел, и пахло лавандой. Джонатан ушел куда-то, а Синди остался проветривать свою бедную голову, которой и так досталось в последние дни.
Рядом с тем, что он увидел, его собственное состояние казалось очень скромным, если не выразиться грубее. Синди очень сомневался, что Джонатан сумел заработать на подобный дворец продажей картин.
Он уже начал подозревать, что Джонатан зачем-то привел его в чужой дом, скоро ворвется полиция и заберет их, когда художник пришел с подносом.
- Повезло – на кухне нашелся сыр, фрукты и вино. Я не останусь в твоих глазах хозяином-невежей. Тебе налить?
- Лучше воды, - отказался Синди, чей организм еще напоминал о вчерашнем разгуле.
Джонатан налил ему воды, а себе – вина. Синди отпил немного, подошел к перилам балкона, посмотрел вниз. Внизу оказалась клумба с астрами и небольшой фонтан.
- Ты хотел что-то рассказать, - напомнил он.
- Да тут и рассказывать нечего, просто ты так удивился, - улыбнулся Джонатан. – Это один из домов моего отца.
- О, - ответил Синди, сознание которого с трудом принимало это «один из домов».
- Да, он владелец сети отелей по всему миру. Здесь, на Гайе, у него тоже есть несколько, два из них в Парнасе – «Ариана» и «Селена».
Синди представлял, что значат только две гостиницы в Парнасе, тем более уровня «Селены», мимо которой он до сих пор проходил с опаской мальчика их бедного района. Словосочетание «один из домов» приобретало смысл.
- Сам отец не любит Гайю, поэтому здесь почти не живет, а мне тут нравится. Заодно присматриваюсь к гостиничному бизнесу, раз уж рано или поздно мне придется им заняться.
- Я думал, ты художник.
- Я и есть художник. Но империи не спускают на ветер, так что буду сочетать бизнес и любовь. Но вообще-то я не хотел говорить не об этом… Ты не мог бы сесть? Твоя спина на фоне неба очень живописна, но я хотел бы видеть лицо.
Синди оторвался от созерцания лавандовых полей за оградой парка и сел в полосатое кресло. Отщипнул кусочек сыра и бросил вопросительный взгляд на Джонатана.
- Помнишь, - задал тот неожиданный вопрос, - как ты спросил, почему на картине крылья сложены?
- Да, - кивнул Синди. – А ты ответил, что мне лучше знать.
- И как? Раскрылись?
- Раскрылись, - снова кивнул танцор.
- Я так и думал. Знаешь, я смотрел записи с твоих выступлений. Я понял, что крылья ты раскрыл, и рад за тебя, хотя это и усложняет мне задачу…
- Какую задачу? – тихо спросил Синди, которому почему-то стало очень неловко.
- Я прилетел только сегодня и сразу помчался искать тебя. Чтобы сделать все, пока решился и не передумал. Я предлагаю тебе разделить со мной все, что у меня есть. Быть со мной. Если захочешь, то в официальном браке. Подожди, не перебивай меня. Дай сказать. Каждому художнику нужна муза. Я встретил тебя, когда был в творческом кризисе. Я думал, что уже ничего не смогу написать, когда Квентин предложил сходить в твой класс. Ты тогда был такой сердитый, заставил меня танцевать и велел думать о музыке, а я все время косился на тебя.
Синди слушал молча, вертя в пальцах бокал и затаив дыхание. Посмотреть на Джонатана он не решался.
- Потом ты согласился мне позировать, и я был вне себя от радости. Я работал бы сутками, если бы ты мог столько стоять и было бы освещение. Я ложился спать и думал, как настанет утро и ты придешь. Я сразу решил, что подарю картину тебе. Я хотел тогда тебе признаться, но не решился, глупец. Засомневался, не пытаюсь ли я принять восхищение красотой за влюбленность, да и нужно ли это тебе… И улетел на Гоморру. Один. Мой кризис прошел, я писал леса и горы, писал людей… и то и дело вспоминал тебя. Я нашел твои записи в сети и радовался, что не взялся писать тебя в динамике – не хватило бы таланта. Время шло, а я все не мог успокоиться. И тогда я решил, что вернусь на Гайю и скажу все тебе, а там будь что будет. Я люблю тебя, Синди. Я хочу, чтобы ты был со мной.
Синди сжал ножку бокала. Он так и смотрел на лавандовые поля, не в силах повернуть голову.
Когда-то он сказал, что принцев не существует. Судьба посмеялась, и теперь рядом с Синди сидел настоящий принц, молодой, красивый и богатый, и предлагал Синди руку, сердце и полкоролевства. Кстати…
- А как же империя? – спросил он. – Разве ты не должен оставить ей наследника.
- У меня есть племянник, - пожал плечами Джонатан. – Сын сестры. Так что династии с этой стороны ничего не грозит.
Синди закусил губу. Джонатан, Джонатан… Добрый, честный, талантливый. Неимоверно деликатный. Любящий. Синди не сомневался, что, если он согласится на это предложение, то его будут носить на руках, а сам он не будет знать ни в чем нужды. Жить в доме с колоннами на крыльце. Гулять в лавандовых полях, падать в фиолетовые волны. И знать, что рядом человек, для которого он – муза, источник вдохновения, любимый…
- Я, конечно, не рок-певец Саймон Блик, - сказал Джонатан. – И я знаю, что у тебя есть этот мальчик, Лиу, но все равно предлагаю. Видишь, до чего я дошел – уже готов отбивать тебя у другого, а ведь думал, что никогда до этого не опущусь…
Он зря сказал о Саймоне и Лиу. Если Синди сам не был уверен, чего хочет от него Лиу, то Джонатан предлагал Синди свое сердце без обмана. А такой подарок нельзя было принимать, если не чувствуешь того же желания в ответ. Если не искрит воздух, стоит только остаться наедине, если не хочется целовать, если не хочется просыпаться с этим человеком, смотреть на него, слушать его, любить, даже если он рассержен, или печален, или пьян. Если сердце ничуть не вздрагивает, стоит встретиться взглядами, если не хочется делить пополам не то что империю – одну постель.
С Джонатаном не хотелось.
Синди поднял, наконец, глаза и встретился с Джонатаном взглядом.
- Подожди, не спеши отвечать, - сказал поспешно наследник империи, что-то прочитав в голубых глазах Синди. – Не торопись. Подумай, прежде чем отказывать. Я подожду. Если хочешь, можно сейчас пройти в поля…
- Я лучше домой, - покачал головой Синди. – Извини.
- Давай я тебя отвезу.
- Я возьму такси. Правда, так будет лучше.
- Я вызову его тебе, - вздохнул Джонатан.

Синди не сразу поехал домой. Он выбрал маршрут до Парнаса и еще долго гулял, бездумно смотря на артистов, которыми как всегда полнились улицы. Однако его стали слишком часто узнавать, поэтому Синди, не готовый к общению ни с кем, зашел в кафе и выбрал столик в самом дальнем углу.
Мысли были невеселые. Синди думал о Джонатане с его любовью, честностью, открытостью – но не мог ничего найти в душе, кроме сочувствия и приязни. Он не мог влюбиться. И согласиться быть с ним из холодного расчета и жалости тоже не мог.
- Блик, что же ты со мной сделал, - прошептал Синди, - Зачем ты показал мне, как это бывает? Может, жил бы тогда и был бы счастлив, а то до сих пор вырвать из памяти не могу…
Он вернулся домой, когда уже стемнело, и отпустил такси примерно за километр от дома, чтобы прогуляться по ночной прохладе. К его удивлению, в окнах горел свет, а у дома была припаркована машина.
«Еще гостей мне не хватало», - вздохнул Синди. Но гостей не было.
Когда он вошел, то увидел, что в прихожей стоит полностью одетый Лиу, а рядом с Лиу стоит чемодан, который альбинос старательно застегивал.
- Это что? – спросил Синди.
Лиу, занятый чемоданом и не слышавший, как хлопнула дверь, вздрогнул и выпрямился.
- Надо же. Я думал, тебя до утра не будет.
- Собрался куда-то?
- Да. Я от тебя вообще ухожу, - подбоченился Лиу.
- Почему? – ровно спросил Синди.
- Да потому что с тобой невозможно жить, Блэк! Не-воз-мож-но! Ты помешан на своих танцах! Если ты со мной, значит, ты спишь! Ты заваливаешься домой пьяным, ты пропадаешь на вечеринках, где вертишься перед всеми этими парнями в своей юбке, а потом говоришь, что это для дела! На меня тебе вообще плевать. А у меня выпускной недалеко. Я актером быть хочу, а не сидеть дома и варить тебе обед. Я тебе кто? Домохозяйка?
«Господи Боже, - подумал Синди Блэк, который всю сознательную жизнь считал себя атеистом, - я знаю, что я много грешил. Но почему ты решил, что я должен расплатиться за все сразу?!»
- Я мешаю тебе строить карьеру? – уточнил он.
- Нет, тебе просто на нее плевать. Между прочим, мог бы и помочь. Сам ведь знаешь, что все держится на блате. Сам ты пробился, а меня даже на пробы не позовешь никогда. А я ведь просил!
Синди вздохнул. Лиу перевел дыхание.
- Но я бы это как-то пережил. Нет времени – ладно. Не помогаешь – ладно. Но я не потерплю, чтобы ты мне еще и изменял.
- Чего?! – вытаращил глаза Синди. – С кем это? С танцами? С режиссерами? С Джоном?!
- Именно с Джоном! Который Джонатан Фокс! Ах-ах, я для тебя здоров, приеду, жди! Сначала он пишет тебя обнаженным, потом он манит пальцем, и ты срываешься к нему!
Лиу кипел, а Синди смотрел на него и видел себя пятилетней давности. Такого же ревнивого, не желающего постоянно оставаться в тени, обиженного на все… Впервые после разрыва Синди испытал искреннее сочувствие к Саймону Блику.
- Ну, и что ты молчишь? Тебе даже ответить нечего?
- Да не было ничего, - ответил Синди. – Мы просто разговаривали.
- И что же он тебе сказал? - Лиу склонил голову набок и изобразил иронию в голосе.
- Предлагал руку, сердце и состояние.
- Все с тобой ясно, Блэк, - альбинос устало вздохнул. – Я надеялся, что ты хоть ради любви изменишь что-то. Ради отношений… А ты…
- Какой, бля, любви, Лиу? – начал раздражаться Синди. – Ты захотел осчастливить меня собой, а когда получилось, выяснил, что я пью и работаю. Что у меня тоже бывают проблемы в семье, что на меня ничего не падает с воздуха и я должен тратить время на работу, вот ведь сволочь, а?! Или ты думал, что я буду сидеть и ждать, пока ты сделаешь карьеру, изредка отвлекаясь на меня?!
- Ты сам себя так и вел, - тихо сказал Лиу. – Что теперь говорить… Я пошел. Я устал.
- Куда ты? – спросил Синди. – К родителям?
- Да, к родителям! – Лиу вздернул подбородок. – Если ты не можешь наладить отношения с семьей, это не значит, что у остальных все так же плохо.
Он прижал чемодан коленом и застегнул до конца.
- Я могу написать Паулю Мартену в «Голден Эппл», - предложил Синди. – Он может пригласить тебя на пробы. А дальше все зависит от тебя.
- Больно надо, - передернул плечами Лиу.
- Мне это ничего не стоит, а тебе может помочь, - пожал плечами Синди.
- Ну, напиши. Тебе это правда ничего не стоит.
Синди заметил промелькнувший огонек азарта в глазах Лиу и понял – этот не остановится.
Лиу покатил чемодан к выходу. В дверях он обернулся.
- Ты неплохой парень, Блэк. Но я не знаю, кто с тобой может ужиться. Наверное, такой же чокнутый придурок. А я еще не совсем свихнулся.
- Пока, Лиу, - сказал Синди и альбинос ушел.
Синди не мог даже выпить, поэтому он просто упал на кровать в спальне, которую еще недавно делил с любовником. Все смешалось в его мыслях – мать, сестра по имени Энжи, Джонатан, Саймон, Лиу… При мысли о Лиу приходила боль пополам с облегчением, словно отходил наркоз после удаленного больного зуба.
- Ты чувствовал то же самое, Саймон? – спросил он в пустоту спальни. – Извини.
Он смог заснуть, но в снах тоже была какая-то мешанина: мать выдавала его сестру за Лиу, а Фредди собиралась замуж за Джонатана. «Я не связываюсь с дерьмом, а Джонатан принц и не обидит меня», - говорила она. Синди проворочался всю ночь, ему было жарко и душно, несмотря на распахнутое окно, он метался по постели, просыпался, потом снова засыпал и опять проваливался в бред.
Разбудил его звонок.
- Лиу? – Синди схватил комм.
- Вообще-то нет, - ответил его менеджер. – Уууу, радость моя, да ты прогрессируешь в своей деградации. Ну ничего, я подобрал нам с тобой чудесную развлекушечку, она нас спасет!
- Джон, какую, на хер, развлекушечку?! – простонал Синди.
- Программа «Остров», - стал деловито объяснять ничуть не смущенный Джон. – Берется двадцать известных человек и отправляется на остров, где они будут жить, обеспечивая себя сами, без благ цивилизации: строить жилища, готовить пищу и все такое – а заодно соперничать между собой. Участники постепенно выбывают. Кто остался, тот и молодец и возьмет главный приз.
- Джон, - устало спросил Синди, - ты ебанулся?
Но менеджер за время своей работы столько раз был послан в различных вариациях, что внимания на подобные заявления не обращал.
- А что такого?
- Джон, ты точно ебанулся! Какой остров?! Какие жилища? Ты представляешь меня, рубящим дрова?!
- А может, у тебя талант к рубке дров, - менеджер и глазом не моргнул. – Синди, радость моя, тебе рейтинг поднять не мешает, а заодно и в себя прийти. Море, солнце, тропический остров, фрукты, песочек… Отдохнешь, развеешься, здоровье поправишь, нервы, а то так пить, как ты пьешь, уже нельзя, звезда моя. А дрова, ну что, дрова. Тебя уже каким только не видели, а вот рубящим дрова – нет. Люди потянутся!
- Интересные у тебя представления об отдыхе, - проворчал Синди, но идея Джона ему уже не казалась такой бредовой. На самом деле, выглядело соблазнительным улететь из Парнаса на время, забыться, оставить текущие проблемы на потом. При мысли об острове где-то в океанских волнах, на котором растут фруктовые деревья, Синди почувствовал бриз и ласковое солнечное тепло.
- Милый мой, а как же еще, - заторопился Джон, который почувствовал приближение победы, - если ты работаешь так, как другие отдыхают – до отвала ног и потери печени. Так что и отдых должен быть нестандартным. Давай, настраивайся, нам скоро инструктаж слушать и контракт подписывать…
- Хуй с тобой, - решился Синди, - куда ехать?
- Ну, нам с тобой, золотце, не ехать, а вообще-то лететь в Анатар.
- Что?! – похолодел Синди. – Почему Анатар? Какой Анатар?!
- Анатар у нас один, на Деметре. Собственно, остров тоже на Деметре, так что разъяснение правил и подписание документов состоится в Анатаре, а потом ты оттуда вылетаешь в точку Икс.
- Джон, а без Анатара нельзя? – спросил Синди. – Подписать отсюда, правила послушать по комму…
- Синди, ну что ты опять ломаешься на пустом месте, - сменил тон Джон. – Дался тебе этот Анатар. Тебе там быть – один день, а до вылета можешь хоть удалиться в поселение Кус-Кус и питаться муравьями!
- Уболтал, - махнул рукой Синди. – Хуже уже все равно не будет. Анатар так Анатар.

@темы: Синди

---

Известность

Синди разом избавился от всех обязательств в школе, однако в «Голден Эппл» тоже ценили свое и чужое время, и через две недели Синди уже пришло от Пауля указание приехать в парнасский зал компании для начала репетиций.
Эти две недели Синди честно и старательно ленился. У него давно не выпадало возможности проводить время, как в голову взбредет, и он с удовольствием воспользовался нечаянным отпуском. Подолгу спал, возмещая себе время бессонниц, гулял, читал, иногда смотрел какие-нибудь шоу по комму, на что раньше времени не хватало. Встречал Лиу из Академии – в кои-то веки Лиу был занят больше, чем сам Синди. Вспомнил даже свои кулинарные навыки и баловал себя и любовника десертами.
- Может, мне тебя не пускать в спектакль, а? – пошутил однажды Лиу. – Будешь сидеть дома, готовить ужин…
- Растолстею, отупею, и ты от меня уйдешь, - закончил Синди.
Растолстеть и отупеть он не успел, а вот отдохнуть – вполне. В итоге к театру, так скромно и называвшемуся «Голд», Синди приехал, уже не напоминая человека, страдающего от нервного заболевания, круги под глазами исчезли, дрожь в руках пропала.
Увиденное не просто удивило – ошеломило его. В «Голде» располагалось целых четыре зала. По иронии судьбы назывались они Альфа, Бета, Гамма и Дельта. Синди нужно было в Бету. «Хоть не в Альфу», - подумал он, проходя пост охраны.
Синди не раз слышал о шикарных залах «Голден Эппл», да и мимо этого здания проезжал не раз, но одно дело – знать, а другое – увидеть своими глазами. Когда он вошел, то минуту просто стоял с открытым ртом, как дикарь, увидевший приземление космического корабля. Насколько анатарская «Альфа» была лучше «Домино», настолько местная «Бета» была лучше «Альфы». Синди пожирал глазами зал – темно-синие кресла партера, шикарные ложи, громадная люстра, которая словно сошла с иллюстраций, изображающих старые терранские театры. У него засосало под ложечкой при виде оркестровой ямы – да, здесь под запись на работали, - новейшей аппаратуры, как музыкальной, так и предназначенной для создания декораций и спецэффектов. Перед сценой и по бокам располагались проекторы – цветные объемные изображения во время спектаклей транслировались на несколько специальных сцен Гайи, а иногда даже на другие планеты. Над сценой колыхался полуопущенный синий с золотом занавес. Сама сцена… Синди поднялся на нее, не замечая никого вокруг, и не удержался – опустился на колени и потер кончиком пальца покрытие. Совершенство.
Кто-то сзади прыснул. Синди обернулся через плечо и увидел женщину средних лет, коротко стриженную с миловидным энергичным лицом. Ее внешность была ему знакома, но имени Синди вспомнить не смог.
- Наш человек! – объявила женщина внезапно низким, глубоким голосом. – Если сцену полез осматривать первым делом. Сработаемся!
Синди спохватился, что так и остался на коленях, и поспешно поднялся.
- Оша Ханой, - представилась ему женщина, протягивая руку. Синди поспешно пожал ее – рукопожатие у Оши было по-мужски крепким.
- Синди Блэк.
Теперь он ее вспомнил. Неудивительно, что он не узнал сразу, потому что ни разу не видел ее без грима. Оша Ханой была известной актрисой в Парнасе, участницей многих мюзиклов и пары фильмов. После первого успеха в роли наемной убийцы она сумела не стать актрисой одного образа. Монахиня и воин, бизнес-леди и домохозяйка – Оша бралась за все и успешно. Синди очень старался не смотреть на нее во все глаза.
- Да, я знаю, - кивнула ему Оша. – Наш никому еще не известный дебютант. Хоть посмотрю на того, с кем будем работать…
- Вы играете Принцессу?..
- А что, старая?
- Что вы, - пробормотал Синди. – Ничуть…
- Славный мальчик, - улыбнулась Оша. – Нет, я играю волшебницу, которая будет помогать главному герою. Да, режиссер тоже считает, что мне пока рано играть трухлявый пень на заднем плане. О, а вот и он. Пауль!
Пауль Мартен подошел к ним, улыбаясь. Сейчас, когда он не был застегнут на все пуговицы, в рубашке с закатанными рукавами, он был более симпатичен, чем в строгой обстановке офиса.
- Добрый день, - поздоровался он. – Оша, прекрасно выглядишь. Синди, как тебе зал?
- Лучший из всех, что я видел, - честно сказал Синди.
- Что, по сути, ничего не значит, - усмехнулась Оша.
Синди вспыхнул. К нему грозила приклеиться кличка Дебютант. А ведь он видел разные залы, он был на гастролях по Деметре, он бывал в местных театрах… Но для актрисы уровня Оши он все равно был неизвестным пареньком из провинции.
- Милый, не обижайся, - сказала Оша ласково. В ее голосе не было насмешки. – Ты еще оценишь, как это прекрасно: быть дебютантом, когда все еще в новинку. Пользуйся этим. А то многие соображают, как им повезло, когда уже поздно. Наслаждайся, пока можешь. Сколько тебе лет?
- Двадцать три.
- Ребенок… Ты сам еще не знаешь, какой ты счастливый. Постарайся прочувствовать это.
И Синди честно пытался прочувствовать.
Он не удивился бы после встречи с Ошей Ханой, если бы увидел на главных ролях звезд мировой величины, но нет – Героя и Принцессу играли актеры, о которых журналисты обтекаемо говорили «подающие большие надежды». Но у них все равно было в прошлом по нескольку сыгранных ролей в успешных спектаклях, так что Синди на общем фоне и правда был новичком.
После работы с Демисом, Цу-О и Грегом Охала он ожидал чего угодно и был готов к бою. Поэтому Синди весьма удивился, когда понял, что воевать не придется. Его новые коллеги хотя и смотрели на него немного свысока в силу опыта, но не спешили называть его ни выскочкой, ни провинциалом, который много о себе вообразил. Оша и вовсе покровительствовала ему и утверждала, что пока в театре есть обладатели таких невинных глаз, для искусства не все потеряно.
Впоследствии Синди понял, что талантливые и уверенные в своем будущем люди куда менее склонны к грызне и скандалам, чем те, кто не сумел добиться ничего толкового. Во время подготовки спектакля к нему присматривались, прикидывали, не придется ли с ним конкурировать в дальнейшем, но у актеров не было никаких причин, чтобы относиться к нему с открытой враждебностью, как это было в «Домино». Зато у них всех был стимул создать красивое шоу – и общие интересы помогали поддерживать на площадке дружественную атмосферу, в которой было приятно работать. Синди не получил в театре «второй семьи», как иногда любили патетично говорить о творческих коллективах журналисты, зато он не получил и войны, и за одно только спокойствие и отсутствие напряжения он был благодарен всем людям, с которым работал. С ними было легко. Он мало знал об их личной жизни и не спешил откровенничать о своей, зато с ними можно было обсудить ту или иную сцену, поискать решение и даже поспорить, не став при этом врагами на всю жизнь. Через месяц Синди перестал съеживаться и напрягаться, когда ехал на репетиции, на смену готовности к битве пришла готовность сотрудничать. Сразу стало легче дышать.
После работы с Цу-О и Демисом Синди опасался и работы с Паулем Мартеном, но быстро убедился, что Пауль свое дело знал и садистскими наклонностями не обладал. Он мог подшутить, мог выдать немало замечаний, но в его словах никогда не было яда. Пауль не хотел силой прогнуть актера под себя – он добивался, чтобы актер понимал, что от него требуется. С ним можно было спокойно обсудить спорный эпизод, поиграть с решениями, чтобы в итоге остановиться на самом удачном варианте.
Когда Синди понял это, то почувствовал, что отрава, которую принесла в его мысли и готовность к работе критика Цу-О, понемногу покидает его. Он понял, что никто больше не собирается издеваться над ним и его стилем, расслабился и начал делать успехи.
- Это лучше, чем я ожидал, - заметил как-то Пауль. – Синди, тебе что, ноги перед прошлым спектаклем перебили?
Синди не стал рассказывать, что перед прошлым спектаклем ему едва не перебили хребет. Что последние дни перед премьерой он провел в атмосфере неприязни и сплетен, а сыграть сумел только на упрямстве и на любви к собственному персонажу. Он сам удивлялся, как умудрился не разлюбить Зло за все это время – а ведь сумел же…
Впрочем, требовательности Паулю тоже было не занимать. Но, в отличие от Демиса Димитриу, он умел четко формулировать свои требования к актерской игре.
Например, он выговаривал Синди за недостаточную жесткость.
- Зло – это не томный юноша, неизвестно как оказавшийся на черном троне. Он может дарить девушке розы, а сразу после этого идти и свежевать младенцев. Розы у тебя я вижу, освежеванных – нет!
- А что, это мило, - засмеялась Лола, которая играла Принцессу. Лола была неунывающей пацанкой с вечным хитрым выражением лица и Синди каждый раз поражался, когда на сцене она преображалась в воздушное нежное создание. – Мне бы понравился такой, с розами!
- Вот именно, - согласился Пауль. – А Зло – не мальчик из хорошей семьи, случайно попавший в плохую компанию. Он сложнее.
О Зле Пауль говорил и другое.
- Он – создание, которое носит в своей душе ад, - сказал он однажды. – У него не получается справиться с этим адом, потому что он ищет причины снаружи, а не внутри. Только к концу истории он начинает что-то понимать, но не успевает – не успевает, я сказал! А то ты мне станцуешь… И потому он гибнет, не успев что-то изменить. Финал трагичный, но не самый худший для него.
Так началась и прошла весна, потекло лето. Синди целыми днями пропадал на репетициях, чем был немало недоволен Лиу.
- Ты совсем меня забросил, - пожаловался он однажды, когда они уже легки спать, и Лиу перебирал черные волосы Синди.
- Как, а выходные? – удивился Синди.
- Ну, выходные… Это так мало.
- Что же я сделаю? Тем летом у меня был отпуск, а сейчас я работаю.
- А возьми меня к себе? – предложил Лиу, опуская голову на плечо любовника. – Хоть в подтанцовку…
- Как же я тебя возьму? – еще больше удивился Синди. – Это ведь режиссер решает. То, что я сам там оказался – уже повезло…
Лиу вздохнул, но больше в «Голден Эппл» не просился.
В итоге он заявил, что не в состоянии сидеть все лето в городе и отправился путешествовать. Синди вспомнил, как он сам вместе с Фредди, Тимом и Тинто выбирался летом за пределы Анатара. У них была одна палатка на всех, по знакомству доставалось разрешение, чтобы без помех встать где-нибудь у реки, и они проводили на природе недели две. Возвращались исцарапанные, загоревшие, а то и обгоревшие, иногда простывшие, непременно что-нибудь потерявшие, но всегда довольные, хотя еще неделю после Фредди и Тим заявляли, что «больше ни за что».
Синди сам не знал, почему вспомнил эти походы. Уж Лиу-то путешествие с палаткой не грозило. Наверное, Синди просто скучал по друзьям, с которыми не виделся лично уже почти два года.
Лиу уехал, и Синди погрузился с работу с головой. Иногда он выбирался повидаться с Квентином, иногда встречался с Рэем, но главной его спутницей в тот период стала работа. Синди это вполне устраивало, только иногда, когда он ложился в пустую постель, и ветер играл с занавесками, и с улицы одуряющее пахло ночными цветами, ему хотелось… чего-то. Даже не обязательно присутствия Лиу. Просто в груди разрасталось странное предчувствие, ожидание непонятно чего, которому не суждено было сбыться – в этом Синди был уверен. И все же, все же хотелось бросить все и сбежать, неизвестно куда, неизвестно к кому, и уже сквозь сон чудилось: ладони на плечах, губы к губам, светлые волосы – чьи? Лиу? – падают на лицо.
Наутро он вставал и ехал репетировать, как обычно.
Премьера была назначена на осень. Синди счел это хорошим знаком. Осень всегда была для него удачным временем года, в отличие от весны, и многие важные события в его жизни случались именно осенью. К спектаклю он подходил куда спокойнее и в куда лучшем состоянии тела и духа, чем в прошлый раз. Он доверял своему режиссеру, был уверен в коллегах и не терзался от страха провалить все. Ему никогда не удавалось полностью избавиться от сомнения в своих силах, но это было как раз нормальным – все равно на сцене это волнение испарялось неизвестно куда.
И все же, когда Синди узнал, что все билеты на премьеру раскуплены, он невольно поежился. Сам он успел достать билеты для Лиу и Квентина, подумывал еще провести свою «четверку» и Рэя, и вот – оказалось, что все продано.
- А чему ты удивляешься? – спросил Пауль. – Разумеется, на премьеру билеты раскупают всегда.
Синди вспомнил полупустой зал в «Домино», окинул взглядом ряды «Беты» и хмыкнул.
- Забыл, где выступаю.
- И с кем выступаешь, - усмехнулся режиссер.
«Конечно. И с кем. Кто придет на Синди Блэка? А на Ошу Хогай? Ну и вот…»
- Пауль, а почему ты предложил мне контракт? – вдруг спросил Синди. – Ты же меня видел тогда только в записи, да и то дерьмовой.
- Ну, запись была не такой уж плохой, а ты на ней выглядел достаточно впечатляюще, чтобы я это оценил.
- Я думал, что у тебя и так бы нашлись актеры, которые могли бы сыграть Зло…
- Если поступать так, как ты говоришь, - засмеялся Пауль, - то скоро бы у нас был не слишком длинный список одних и тех же людей, которых можно было задействовать в постановках. Как бы всем приелись эти лица! «Голден Эппл» не боится дать шанс талантливому человеку.
Синди удовлетворился этим ответом. И лишь позднее сообразил, что был и еще один довод в его пользу – дебютанту и платить можно было меньше.
Перед премьерой в «Домино» Синди так устал эмоционально, что почти не волновался, зато теперь, когда он был здоров и весел, он едва не запаниковал по пути в «Бету». Уезжал он один – Лиу не имело смысла выходить из дома вместе с ним, потому что Синди еще предстояло готовиться к выходу на сцену. На этот раз за ним прислали машину – невольное напоминание об анатарских временах, когда он тоже добирался на концерты на заказанном транспорте. Но тогда он в салоне был не один, а теперь мог поволноваться всласть.
В «Бете» его сразу взяли в оборот костюмер и гример. Синди и не думал, что его простой костюм, который почти не изменился, можно столько времени поправлять, чтобы все было, как следует, а гример, по представлениям Синди, за то время, что работал с его лицом, мог там написать небольшой шедевр боди-арта.
В итоге он сам не узнал себя в зеркале. Лицо, шею и кисти рук ему загримировали белым. Из зала такое лицо должно было выглядеть как белое пятно, на котором выделяются только густо подведенные глаза. Существо без пола, без возраста и изначально без предрасположенности к чему-то. Зло, неоднозначное создание, несущее в себе ад.
Проверили наладонники – Синди так и отыгрывал магию с помощью света, но теперь у него на руках были приборы более сложные и удобные. Он обожал их и, хотя стеснялся в этом признаться, иногда думал, что в этих небольших черных «таблетках» со встроенными светодиодами на самом деле есть какое-то волшебство. Он поднял руку ладонью к себе – бледное лицо осветилось красным и приобрело зловещий вид. Свет сменился на голубой – и лицо стало печальным. Идеально.
В коридоре он столкнулся с Ошей, которая была уже одета, но без парика и головного убора.
- О, нашему мальчику подчеркнули его печальные глаза! – восхитилась она. – Как же ты сумеешь быть кровожадным и беспощадным?
- С дороги, святая карга, - прищурился Синди и скрестил руки на груди. – Не тебе мешать моим планам!
- Браво, - засмеялась Оша. – Верю.
За последние минуты до поднятия занавеса Синди извелся. «Стоило впервые выйти на сцену в семь лет, чтобы так трястись в двадцать три», - думал он, слушая, как заканчивают настраивать инструменты музыканты в оркестровой яме. Только грим на руках не позволял ему грызть ногти.
Но томительное ожидание закончилось, занавес пополз вверх, и зрители увидели сад, освещенный луной.
Как Синди любил эти декорации! Они сами по себе казались ему произведением искусства. Как они отличались от прошлых, сделанных на коленке, чтобы хоть как-то уложиться в бюджет. Сад был сказочным – и при этом совершенно реалистичным, и там, у каменной ограды объяснялась в любви молодая пара… Но вот влюбленные удалились под руку, зашумел ветер в листве, и из-за дерева выступил тот, кто следил за ними.
Синди опасался, что перед таким огромным залом играть будет сложнее – оказалось, ничуть. Оказалось, что нужно просто играть хорошо, на пределе возможностей, а смотрит десять человек или тысяча – не так уж и важно. И он делал, что мог.
В самом начале репетиций Пауль сказал, что в истории нужно будет иначе расставить акценты. Синди тогда не знал, что «расставить акценты» в танцевальном шоу означает «перекроить все». В истории, которую сейчас создавал он вместе с другими, никто не был прост – и никому не было просто.
- Пить, - потребовал Синди после первого действия, которое закончилось на том, как Зло разогнало своих слуг в приступе ярости и замерло посреди зала, мрачное… и растерянное.
На этот раз у него была своя гримерная, и там можно было и выпить воды с лимоном, и сесть, вытянув ноги, пока гример снова колдовал над его лицом, можно было бы даже прилечь, но Синди знал, что вставать будет в три раза сложнее. Но можно было хотя бы не торопиться – второе действие в любом случае начиналось не с него.
Самой сложной сценой во втором действии для Синди была не сцена смерти и даже не битва с Героем. Самым сложным был момент, когда они встречались лицом к лицу – и хрупкая девушка испуганно замирала между ними.
- Вот тут-то каждому и придется сделать выбор, - говорил Пауль. – Принцесса выбирает, когда пытается спасти их друг от друга и решить дело миром. Герой – когда соглашается ей уступить и не мстить. А Зло – когда решает убить их обоих, причем начать с нее. И вот после этого ни единого шанса у него нет.
До этого все было проще. Можно было сыграть и сомнение, и постепенное сближение с пленницей, и переходы от ярости к почти что нежности. Но станцевать, как все переворачивается в душе за считанные секунды? Сыграть чувства, которые само Зло не успело толком осознать? Каково это – балансировать между попыткой понять свою неправоту и желанием немедленно ответить болью за боль?
И Синди танцевал. Играл растерянность, муки выбора, ненависть, падение. Выпускал наружу тот ад, который Зло носило в себе. Смесь предельного эгоизма и пробуждающихся теплых чувств к другому человеку – вот что было Злом. Цветы на пепелище, листок на засохшем дереве. И – решение выполоть эти цветы самостоятельно. Зло убивало себя само, а Герой просто держал меч.
После этого сама смерть была уже пустяком. И на самом деле не худшим финалом.
Когда Синди вывалился за кулисы, его трясло, и зуб на зуб не попадал. Он только что пережил слишком много эмоций, пусть даже и не своих собственных. Можно сказать, что он был передатчиком, который транслировал переживания своего персонажа. Играть было сложнее, чем просто танцевать – в обычных танцах он хотя бы выражал собственные впечатления от музыки, а не чью-то ненависть, которая в итоге становилась отчасти и его ненавистью тоже.
Синди едва не опоздал на поклон, но зато успел за это время прийти в себя. Он стоял рядом со славным парнем Крисом, который только что так здорово сыграл Героя, и слушал, как весь зал в едином порыве хлопает им, и кричит «Браво». Тут и там мелькали вспышки фотокамер, наверняка их снимало еще и на видео несколько операторов. Несли цветы – Крису, Лоле, Оше и Синди тоже. Он брал букеты, улыбался, целовал кого-то в щеку, кланялся. Среди вручающих цветы был и Лиу – успел ведь где-то купить букет, чтобы Синди не увидел его раньше времени! На этот раз были алые хризантемы – Лиу любил все оттенки красного.
Наконец, занавес упал, актеры могли выдохнуть и унести свои охапки цветов по гримерным, а там уже можно было и выпить вина в честь удачной премьеры. На сей раз Синди не собирался отказываться и уходить домой.
Он вернулся к себе уже ночью, немного пьяный от вина, но больше – от переживаний, отмытый от грима, но еще с причудливо уложенными волосами, поцеловал Лиу, упал в постель и отключился.
Наутро Синди проснулся знаменитым.
Точнее, его разбудил Лиу – сам Синди спал, как убитый.
- Твой комм скоро взорвется от сообщений, а ты все спишь и спишь, - недовольно сказал альбинос. – Может, ты вчера оглох?
- Может, - пробормотал Синди, которого вырвали из приятного сновидения. – Что там такое?
- А я откуда знаю?
Причины недовольства Лиу стали понятны, как только Синди увидел список сообщений. Он бы сам не выдержал уже после двадцатого сигнала. При виде количества вызовов Синди подумал, что у него сломался комм или рухнули все защиты, и он подвергся атаке всех спамеров Парнаса.
Однако спама не было. Личное сообщение было одно – от Квентина. «Поздравляю с новой вершиной».
Все остальное – в деловом разделе, на личный номер. Приглашения на интервью – Синди не знал столько изданий, сколько сообщений от них просмотрел. Предложение на съемки в рекламе – когда успели, он только вчера вышел на сцену?! Что-то о фотосессиях. Непонятные признания в любви и выражения восторгов – Синди понял, что придется перепрошивать комм и менять номера. Хорошо еще, что его личный номер знал только ограниченный круг друзей и знакомых.
- Что у тебя с лицом? – спросил Лиу, который стоял в дверях на кухню и помешивал кофе. – Кто-то умер?
- Кто-то ожил! – Синди подскочил и хлопнул в ладоши. – Система, сообщение Эрику Кингсли из «Сан»! «Принято, на время и место согласен». Отправить.
Комм мигнул, подтверждая отправку. Синди быстро прошел на кухню и по пути вынул кружку из рук Лиу.
- Спасибо!
- Эй, я готовил его себе! – возмутился Лиу.
- Приготовишь еще. Мне некогда, у меня интервью через два часа.
Наскоро проглотив кофе и приняв душ, Синди распахнул дверцы шкафа. Руки привычно потянулись к футболке и простым брюкам. Став учителем, Синди стал одеваться просто, скромно, чтобы не отвлекать учеников на свой внешний вид лишний раз. Простая одежда идеально вписывалась в безликие интерьеры залов, а потом Синди привык к ней. А теперь он вдруг понял, как устал от этих удобных, но совершенно ничем не выделяющихся вещей. Он уже знал, что в Парнасе трудно привлечь к себе внимание только одеждой, но совсем забыл, что яркие вещи можно было надевать для собственного удовольствия и хорошего настроения. Синди мечтательно улыбнулся и отбросил черные брюки в дальний угол.
Эрик Кингсли ждал в кафе «Лира». Он был точен – журналист одного из крупнейших журналов, специалист по интервью со звездами ценил время.
Простучали по полу каблуки, звякнули браслеты – перед Эриком предстал Синди Блэк, которого не видели со времен Анатара. Эрик невольно задержал взгляд на ногах, которые юбка прикрывала только до середины бедра. Грудь обтягивала майка кислотно-голубого цвета с призывом творить любовь. Подкрашенные красной помадой губы изогнулись в улыбке.
- Кажется, я опоздал на три или четыре минуты. Прошу прощения.
- Это будет стоить вам лишнего вопроса, - улыбнулся в ответ Эрик. Он был опытным журналистом. Он уже видел фото Синди Блэка, сделанные на Деметре.
- Легко, - согласился Синди, изящным жестом подзывая официанта. – Задавайте ваши вопросы.
«Он эксцентричен», - могли прочитать все читатели «Сан» на следующий день. – «Он ходит на каблуках с непринужденностью модели, подкрашивает губы, кокетничает с официантами и смеется во весь голос, когда находит вопрос смешным. Его одежда словно собрана из всех сэконд-хэндов в округе, но он смотрится в ней на удивление органично, хотя, казалось бы, должен выглядеть смешно. Он как будто задается целью изобразить стереотипную глупышку из анекдотов, но для этого у него слишком проницательный взгляд и слишком хорошее чувство юмора».
«Старею», - усмехнулся Синди, когда прочитал эти строчки. – «Раньше изображать веселого идиота у меня получалось лучше».
Он дал Эрику длинное интервью и взмок, пока отвечал на вопросы о своей жизни, впечатлениях от Парнаса, работе на «Голден Эппл», творческих планах и намерениях. Он сделал неплохую рекламу школе Квентина – малость, которой он мог хотя бы отчасти отплатить маэстро за все хорошее, признался в отношениях с Лиу и аккуратно закрыл тему своего прошлого на Деметре. Заявил, что готов работать в разных направлениях, но сердце его навсегда отдано танцам. В итоге они с Эриком расстались, довольные друг другом, и Синди с удовольствием прочитал о своей эксцентричности. При встрече Эрик ни единым словом не дал понять, что с внешним видом Синди что-то не так.
Кого зацепила его «эксцентричность», так это Лиу. Альбинос не видел Синди перед уходом, и появление любовника вечером в юбке, женских туфлях и с накрашенными губами его поразила.
- Это что, для новой роли? – спросил он, глядя как Синди разувается и остается в чулках.
- Это по жизни, - ответил Синди и засмеялся, увидев, как вытянулось лицо Лиу. – Ты что, моих старых фото не видел?
- Не видел, - признался Лиу.
Синди закатил глаза.
- Этот человек спит со мной уже больше года…
- Спит, - вдруг ухмыльнулся Лиу, - и спать будет. Хорошо, что я не видел фото – в жизни-то все лучше…
Он подошел к Синди и поцеловал его настойчивее обычного. Руки немедленно задрали подол юбки, легли на ягодицы – Лиу не терпелось, он не собирался растягивать прелюдию. И он явно удивился и даже пытался изменить положение дел, когда Синди, как обычно, толкнул его на спину, оказываясь сверху.
«Поразительно, - подумал Синди, оставляя на белой коже засос, - стоит тебе переодеться, как люди почему-то думают, что ты сменил характер».
Лиу за свои заблуждения поплатился засосами и потом еще смотрел на курящего Синди в чулках – чулки снимать было некогда и неудобно.
- У тебя вид, как будто ты снимаешься в порнофильмах, - не выдержал он.
- Радуйся, - хладнокровно ответил Синди, - ты снимаешься со мной.

@темы: Синди