[Советник Аламат]

Начало третьей части

Гайя встретила Синди безоблачным небом и ярким солнцем. Синди пересек зал прибытия в порту, который мало чем отличался от аналогичного в Анатаре, и вышел через гостеприимно распахнувшиеся двери на стоянку. В лицо плеснуло ветром, пахло чем-то свежим и сладковатым. Наверное, источником запаха были кусты с громадными голубыми цветами. Деревья качали ветками с неестественно зеленой, словно мытой листвой. Когда танцор вышел на улицу, в ветвях защебетала какая-то птица. «Хороший знак», - подумал Синди.
Больше ничего подумать он не успел.
- Сэр, сэр, такси, очень дешево, куда угодно!
- Иди ты, сэр едет со мной, ведь да? За небольшую доплату экскурсия по Парнасу, дома звезд, театры и студии!
- Отвались ты со своими студиями! Сэр, прошу в лучшую гостиницу, покажу, расскажу, посоветую!
- А вот куда…
Синди и вздохнуть не успел, как оказался в центре галдящей толпы. Его хватали за рукава, пытались подхватить сумку и чудом не сшибли с ног. В оба уха орали так, что мог расколоться череп. Синди неловко взмахнул сумкой, не то защищаясь, не то пытаясь удержать равновесие. Настырные водители, по совместительству экскурсоводы, отшатнулись, чтобы в следующее мгновение пойти в атаку снова. Синди взвыл:
- Не надо!
Помощь пришла с неожиданной стороны. Навязчивые таксисты внезапно отступили на поиск новых жертв. Синди перевел дыхание и обнаружил рядом с собой Квентина Вульфа. В светлом легком костюме он идеально вписывался в обстановку. Синди в своей черной одежде почувствовал себя запеченным в фольге цыпленком. Ему казалось, что пахнет от него, как от спортсмена после пробежки.
- Добро пожаловать на Гайю, - сказал Квентин. – Ошеломлен?
- Ага, - признался Синди и поудобнее перехватил ремень сумки. – Какие-то они… дикие.
- Что поделать, в порту действует жестокая конкуренция. Не привлечешь внимания – останешься без клиента.
- Я думал, что отвалятся уши.
Квентин засмеялся и проводил его к парковке, где поблескивал боками и батареями на крыше автомобиль.
- Ого, - только и сказал Синди.
- Нравится игрушка? – Квентину явно нравилась его реакция.
- Очень.
Синди забрался в салон. Как только он захлопнул дверь и оставил за бортом жару, гомон таксистов и непрерывный птичий щебет, стало легче.
Квентин пользовался автопилотом, поэтому ничего не мешало ему развернуться для разговора к Синди. Синди предпочел бы, чтобы Квентин следил за дорогой. То, что при разговоре по комму могло остаться незамеченным: круги под глазами, заострившиеся скулы, бледность, - в разговоре лицом к лицу должно было бросаться в глаза. Однако Квентин не делал замечаний и не задавал вопросов, и Синди был благодарен за эту передышку. Вскоре в прохладе салона он пришел в себя настолько, чтобы задать вопрос сначала себе, а затем и своему спутнику:
- Квентин, а почему вы сами приехали встречать меня?
- Ты предпочел бы разбираться с толпой таксистов самостоятельно? – засмеялся Квентин.
- О нет! То есть, я благодарен вам, но в Анатаре начальники обычно не встречают подчиненных в порту.
- Слышу глас человека, испорченного сценой и иерархией. Пора тебе, дружок, избавляться от анатарских привычек.
Синди удивленно посмотрел на Квентина, и тот пояснил:
- Ты привык к соревнованиям. Кто круче, тот и на сцене, займи первые места в таблоидах – и ты почти бог. Если до тебя снизошел кто-то популярный, трепещи от счастья и падай ниц, а лучше хватайся за эту руку и ползи наверх, по пути откусывая пальцы конкурентам. Разве нет?
Синди автоматически кивнул, прежде чем успел спохватиться. В его жизни и правда хватало того, что описал Квентин, а выступления с «Черной Луной» вполне могли сойти за тот самый «билет наверх». Но вступление в группу стоило отнести скорее к разряду счастливых случаев.
Или несчастных, тут уж как посмотреть.
- В твоем случае положение в рейтингах – еще не все, иначе ты бы не сидел здесь. Хотя, возможно, приобрел бы деньги и славу в Анатаре, когда перегрыз бы пару глоток и преобразился под запросы публики. Люди удивительно изменяются, когда им предлагают славу, причем быстро. Впрочем, мы не об этом. В твоем любимом Анатаре крупный хищник способен помочь мелкому и наглому только выгоды ради, а в остальных случаях ему не стоит снисходить до мелкоты, верно?
Квентин описывал обычные отношения в мире шоу-бизнеса в Анатаре, а Синди думал, что он бы сейчас не отказался от чего-то подобного. Его карьера была скорее исключением – Саймон ввел его в состав группы по своей прихоти, потому что это должно было быть красиво. Когда речь шла о прихотях, Саймон отвратительно умел считать деньги. Они просто совпадали в видении того, что должно быть на сцене, и так вышло, что их совместная работа принесла какой-то доход. Повезло. Однако теперь, после разрыва, Синди не хотел слушать о теплых, доверительных отношениях на работе, которые так отличались от грызни с конкурентами. Он хотел делать свое дело и получать за это деньги. Он бы был уничтожен, если бы его лишили танцев, но с людьми предпочел бы иметь меньше дел. Даже такими людьми, как Квентин Вульф.
Все эти мысли, должно быть, отразились у него на лице, потому что Квентин расхохотался.
- Чтобы не рушить твою картину мира, скажу, что возлагаю на тебя определенные надежды. Но не могу кривить душой и говорить, что они исключительно финансового характера, а что до пиара, то здесь ты, уж прости, мне пока не помощник. Веришь ты в это или нет, но в моей школе действительно учат людей танцевать и получают от этого удовольствие, не пытаясь вцепиться в горло учителю из соседнего класса. Это общее дело, здесь нечем мериться. Однако во время нашего последнего разговора ты казался мне человеком, который больше интересуется танцами, чем вымышленными соперниками. Я ошибся?
Под внимательным взглядом Синди почувствовал себя неуютно. Он понимал, что от выводов, которые Квентин сделает сейчас о своем новом подчиненном, зависит его карьера, а заодно и отношение человека, которым Синди восхищался с детства. Но что он мог сказать?
«Простите, господин Вульф, но я уже пытался влиться в одну дружную компанию, а кое-кто из этой компании занимал мои мысли сутками, и даже теперь я не могу его оттуда вышвырнуть. Поэтому мне никуда не уперлась дружба с вашими учениками, давайте, вы просто будете платить мне деньги».
Синди заставил себя улыбнуться.
- Я немного устал с дороги, вот и кажусь вам невменяемым. Я помню наш разговор. Ничего не изменилось.
«Ничего, кроме фразы о том, что у меня есть интересная работа и любовник».
Квентин кивнул.
- Понимаю. Резкая перемена обстановки – это всегда стресс, однако у тебя будет возможность прийти в себя.
Он имел в виду явно не один только перелет, и Синди начал злиться. Он был готов отдать в руки Квентина свой талант, свою работоспособность и свою крошечную известность, но проникновений в свою душу он не желал, пусть даже из наилучших побуждений. Это ощущалось, как если бы Квентин в знак дружбы хотел пожать руку, на которой были сломаны пальцы.
В салоне воцарилось молчание, Синди откинулся на спинку кресла. Впереди показались здания Парнаса, которые танцор в первые минуты счел слишком широкими, однако вскоре понял, что зрение его обмануло. Дома были не широкими, а низкими. Для Синди, привыкшего к небоскребам Анатара и к плотной застройке, пяти- и даже десятиэтажные дома казались непозволительной роскошью. Автомобили здесь часто поднимались выше крыш, что в Анатаре было бы затруднительно. Квентин тоже сперва задал курс на высоте, и Синди смотрел сверху на одинаковые серебристые крыши – солнечные батареи набирали энергию и скаты крыш казались выстланными чешуей. Однако потом маэстро переключил программу автопилота, и машина спустилась к земле. Синди, привыкшему к блеску центра Анатара, были в новинку и выкрашенные в пастельные цвета здания с лепниной и коваными оградами, и подобия старинных замков, и статуи под старину, то и дело показывающиеся среди моря зелени. По сравнению в Парнасом Анатар проигрывал по количеству парков и садов, казалось, что здесь нет ни одного незастроенного участка, если не считать дорог, на котором не нашлось бы травы, цветов и кустов.
- Потрясающе, - вырвалось у Синди, когда они проезжали мимо дерева, раскинувшего громадные ветки в гроздьях бледно-лиловых цветов.
- Нравится? Парнас в первую встречу либо отвращает от себя жителей мегаполисов, либо влюбляет их в себя.
- Мне очень нравится, - сказал Синди, открывая окно и впуская в салон запах травы и цветов. – Только не верится, что это в самом деле простые дома, офисы, магазины…
- Офисов ты здесь и не найдешь, они сосредоточены в центре, около Зуба.
- Зуба?
- Так мы называем единственный наш небоскреб. Там располагается большинство центральных офисов компаний Гайи, связанных с шоу-бизнесом, а также множество магазинов, каким-то образом связанных с искусством, студий и других полезных местечек.
- Вы сказали про жителей мегаполисов. А что, это не мегаполис?
- По современным меркам вряд ли. Да и обычному человеку, не свихнувшемуся на музыке, кино или танцах нечего тут делать. Здесь все так или иначе повернуты на искусстве, даже продавец, который подает тебе сэндвич, может исполнить рок-балладу или станцевать твист. Лучше прими это к сведению сразу… впрочем, я уже пытаюсь тебя лишить удовольствия от знакомства с Парнасом, так что умолкаю. Но могу сказать, что простому клерку здесь будет трудно, а чтобы позволить себе дом на окраине и просто наслаждаться наблюдениями, нужно обладать очень приличным состоянием.
Последние слова заставили Синди задуматься. У него еще были какие-то деньги, но именно что «какие-то», и если Парнас был дороже Анатара, то Синди могло прийтись туго. Он успел пожить в самых разных условиях, и вообще эта ситуация напоминала его прибытие в Анатар, но глупо было бы надеяться на вторую Фредди, а ночевать на скамье Синди было бы уже несолидно. Сосредоточившись на своих душевных метаниях, он совершенно не учел возможность остаться без денег.
- Квентин, вы порекомендуете мне гостиницу? Желательно не слишком роскошную – швейцаров, распахивающих двери у тебя перед носом, я не переживу.
Это прозвучало достаточно легкомысленно, но Квентин все понял верно.
- В гостиницу мы и едем. Не в первый раз рекомендую ее знакомым. Хозяин все еще мечтает вывести ее на высший уровень, но швейцаров, паркетных полов и подавляющей роскоши в номерах можешь не опасаться.
Синди ничего не оставалось, кроме как положиться на маэстро, и он бездумно наслаждался мелькающими за окном видами. По мере приближения к центру города зелени становилось меньше, зато все больше появлялось афиш самых разных мероприятий, табло светились всеми цветами радуги, приглашая зрителей на выступления от классического балета до концерта групп, участники которых казались скорее укуренными порождениями другого мира, чем людьми. Мелькали и обычные рекламы, только здесь считались обычными не рекламы зубной пасты или супермаркетов, а акции музыкальных магазинов, компаний, предлагающих аппаратуру и инструменты, а также всевозможные предложения для туристов. Глядя на громадную афишу «Рон Беккет – последнее выступление легенды!», Синди впервые осознал – он на Гайе. Он будет жить здесь, работать у Квентина, выходить на улицы и видеть вокруг тех, кто прилетает в Анатар разве что на гастроли раз в год. Он будет тоже каким-то образом причастен к ним, возможно, он встретится с теми, о знакомстве с кем мог раньше только мечтать. Да что там, рядом с ним сейчас сидит человек, который уже стал кумиром миллионов при жизни, а он, Синди, ведет себя так, словно ничего не происходит! Равнодушие постепенно сменялось интересом, от которого был один шаг до энтузиазма, Синди неосознанно выпрямился и стал напоминать не забитое жизнью усталое существо, а того паренька, которого Квентин Вульф отметил на семинаре в Анатаре. Маэстро мог бы сказать, что воздух Парнаса целителен, но он промолчал.
Автомобиль затормозил у невысокого забора. За аркой, служившей главным входом, был разбит парк, а в его глубине виднелось белое здание, к которому вела вымощенная плиткой дорожка. Вдоль дорожки были расставлены статуи, изображавшие женщин в странного покроя платьях.
- О, - сказал Синди. Увиденное снова заставило его вспомнить о куцем остатке денег на счете. Он предпочел бы что-то попроще. Если на Парнасе, конечно, было что-то подходящее, в чем Синди уже стал сомневаться.
Квентин понял его восклицание по-своему.
- Слишком претенциозно, правда? Я говорил Доминго, что называть гостиницу в Парнасе «Парнас» - это слишком. Да и не стоило ради симметрии урезать количество муз и ставить в парке восемь статуй. Девять выглядели бы ничуть не хуже.
- А почему обязательно девять? – удивился Синди.
Маэстро странно посмотрел на него и не ответил.
- Что ж, в остальном это неплохая гостиница с приличным сервисом. Подходящее место, чтобы привыкнуть к Гайе – ну, а знакомство с городом лучше будет начать с центра.
- Спасибо, Квентин, - искренне поблагодарил Синди. – Не сердитесь, я, кажется, нес какую-то чушь.
- Трудный перелет, понимаю.
Синди вышел из машины и вытащил сумку, и только тогда спохватился.
- Но мы же не обсудили работу! Я все еще ничего не знаю.
Однако тут живот Синди напомнил о скудном ужине и отсутствии завтрака громким урчанием. Квентин засмеялся.
- Я не веду деловые переговоры с людьми, умирающими от истощения. Приходи в себя, вечером поговорим.

Квентин позвонил вечером, когда Синди успел пообедать и отдохнуть. Вопреки ожиданиям Синди, гостиница не была переполнена, хотя сезон для туристов уже начался, и ему немедленно предоставили номер за умеренную плату, которая, несмотря на умеренность, внушала после простых подсчетов некоторые опасения.
Синди не стал выбираться в центр Парнаса после обеда, предпочтя вместо этого побродить по парку. Приняв душ и переодевшись, он не страдал больше от жары, но заметил, что если для Гайи такая погода нормальна, большинство его одежды можно было оставить в Анатаре.
В Анатаре стоило бы оставить и львиную долю его эмоций. Меланхолия, которая было оставила его в машине Квентина, в тихом парке вернулась снова, вид небольшого пруда с мокнувшими ветвями ивы на берегу наводил тоску, в кружевной тени деревьев возвращалась жалость к себе. Так что Синди был очень рад, когда Квентин послал ему вызов и велел явиться в здание школы.
- Уладим все необходимые формальности. Заодно посмотришь, где придется работать.
Синди хотел было вызвать такси, но потом подумал, что неплохо было бы начать знакомство с городом с небольшой прогулки. Кроме того, в его положении такси становилось уже почти роскошью.
- Привык ты, Блэк, к халяве, - пробормотал Синди, подбирая на остановке маршруты общественного транспорта.
Он то и дело осматривался по сторонам в надежде увидеть… кого? Он и сам не знал. Парнас казался Синди городом, где чудеса обязаны были случаться на каждом шагу, а небожители прогуливались рядом с простыми смертными. Он понимал, что звезды вряд ли воспользуются общественным флаером, но вопреки логике искал что-то или кого-то глазами. Но, как и следовало ожидать, Синди натыкался только на такие же взгляды туристов из гостиниц, подобных той, где остановился он сам. Весь этот район Парнаса был отдан туристам, и путешественники могли найти здесь такие постель, обед и сервис, какие позволяли размеры их счетов, обычно немалые. Квентин был прав – чтобы просто жить здесь, неважно, в особняке или в отеле, нужно было обладать немалым состоянием.
Один из попутчиков во флаере долго и так пристально смотрел на Синди, что тот не выдержал и ответил вопросительным взглядом. Тогда невежливый турист тяжело поднялся, отчего колыхнулся обтянутый черной майкой живот, пересек проход и спросил:
- Синди Блэк – это вы?
Синди чуть не поперхнулся, но подтвердил, что это он. Тогда турист расплылся в улыбке и на весь автобус громогласно заявил:
- А я-то все думал, «Черная Луна» - это вы или не вы! А я не знал, что вы тоже на Гайе! А сфотографироваться можно?
Синди оправился от неожиданности и вежливо улыбнулся.
- «Черная Луна» - это уже не я.
- Но танцевали-то вы?
- Я, - признался Синди.
- Так можно сфотографироваться-то?
В некотором замешательстве танцор выполз в проход между креслами и вежливо улыбнулся в камеру на пару с облапившим его за плечи незнакомцем, а потом поспешил вернуться на свое место. Турист сиял. Окружающие бросали на них любопытные взгляды. Синди заметил, что его сфотографировало несколько человек. Они не знали, кто он такой, но, ожидавшие встречи со знаменитостями на Парнасе, спешили сделать снимок на случай, если им довелось ехать в одном флаере со звездой. Какие-то девушки, глядя на него, пересмеивались и хищно сверкали глазами, так что Синди забеспокоился, не пришлось бы ему ловить одну из них, в то и обеих, якобы нечаянно споткнувшихся на выходе.
«Меня уже знают», - эта мысль поразила его. – «Я не просто турист здесь. Я артист. Я принадлежу к тем, кто стоит на сцене. И, может быть, кто-то из тех, на кого тут пускают слюни, начинал, как я. Я – один из тех, кто делает Парнас Парнасом, пусть даже меня тут знает только этот толстый парень!»
Даже то обстоятельство, что теперь он собирался давать уроки, а не выступать, не могло омрачить эту радость и гордость, и к школе маэстро Вульфа Синди подходил твердо уверенным, что правильно сделал, когда купил билет до Гайи.

@темы: Синди

Comments

[Чиби]

Ура, продолжение! Спасибо!))

[Советник Аламат]

Чиби, я что-то сам внезапно так рад ) Вот что значит пинок в нужном направлении!