[Советник Аламат]

кусочек маленький, но гордый

Домой возвращались под монолог Саймона – певец успел выпустить пар, устроить разнос всем, кто попался под горячую руку, оставить подоспевшему Смиту грозить карой небесной руководству больницы и организаторам розыгрыша, и теперь без умолку болтал о чем-то. Синди не вслушивался в слова, реагируя, как животное, на интонации. В такси было тепло, можно было вытянуть усталые ноги, Саймон, живой и невредимый, сидел рядом, изредка запуская пальцы в волосы танцора – этого хватало если не для счастья, то хотя бы для спокойствия после тяжелого дня. Синди, разумеется, знал, что в публичности есть свои минусы, но все-таки не привык к подобным стрессам. Саймону же в этот раз досталось меньше, или просто нервы у него были крепче – во всяком случае, он казался бодрым. Даже чересчур – Синди не мог припомнить за Саймоном стремления активно заботиться о ком-либо, а сейчас рядом с ним танцор поневоле чувствовал себя не то хрустальной вазой, не то тухлым яйцом, настолько бережным было обращение. Дошло до того, что когда Синди захотел курить, через какую-то секунду у его губ оказалась зажженная сигарета.
- Затянуться хоть позволишь или тоже это сделаешь за меня? – не выдержал танцор.
Взгляд Саймона на миг стал удивленным, а потом певец улыбнулся, затянулся и выдохнул сладковатый дым в губы Синди.
Жизнь налаживалась. Но какая-то все время ускользающая мысль не давала Синди покоя. Он не мог вспомнить, что же его так насторожило, пока они с Саймоном не поднялись домой и Саймон не налил им обоим бренди. Глядя на теплые отблески на стекле, бездумно покачивая бокал в руке, Синди вспомнил, наконец, что показалось ему странным в словах Саймона, даже когда он был не в себе после розыгрыша.
- Ты пил с Мелким?
- Ну да. А что?
«А то, - мог бы сказать Синди, - что ты поутру ушел якобы к очередной «знакомой», которая, оказывается, играет на клавишных, носит дурацкие наушники и кроет тебя иногда последними словами! И пока я шлялся по парку, вы вдвоем дули пиво, ржали и я бы ничего не узнал, если бы не этот долбанный розыгрыш!»
Вместо этого он спросил:
- Ну и нахрена?!
Он сам не до конца понимал, что вложил в этот вопрос. Зачем ты врешь? Зачем пытаешься казаться хуже, чем есть? Зачем издеваешься и провоцируешь меня, хотя я знаю, каким заботливым ты способен быть? Зачем, пока я пытаюсь сохранить свою жизнь целой, ты нарочно заставляешь меня раз за разом слушать тиканье этой проклятой бомбы, которая способна разнести все вокруг вдребезги?
Саймон понял что-то из этого вопроса, потому что пожал плечами и налил себе еще бренди. Синди знаком был и этот нарочито небрежный жест, и то, как Саймон начинал цедить алкоголь, не закусывая, и взгляд, уставленный куда-то в пространство, куда Синди не было хода. Он знал все это и ненавидел. А сейчас Саймон снова собирался сбежать.
- Ну нет, - сквозь зубы сказал Синди.
Он подошел и вырвал из руки певца стакан, отставил его на стол. Бренди плеснуло через край, по столешнице расползлась лужица, похожая на толстого кита. В глазах не ожидавшего подобного Саймона мелькнуло удивление пополам с раздражением, а в следующую секунду Синди уже целовал его. Саймон что-то невнятно воскликнул и даже попытался оттолкнуть танцора, но Синди намертво вцепился в воротник его рубашки, и оторвать его можно было только вместе с куском ткани.
- Не смей, - только и выдохнул он перед тем, как продолжить поцелуй, и снова в короткой фразе поместилось куда больше смысла, чем обычно вкладывают в два слова.
Не смей уходить, - вот что говорил Синди беззвучно. Ты уходишь всегда, как только мне начинает казаться, что все будет хорошо. Ты как будто чувствуешь этот момент и сразу сбегаешь. Это нечестно, и я тебя не отпущу теперь. Не сейчас, не после того как я успел похоронить тебя, не после того как ты воскрес и вез меня домой, прижав к себе и почти убедив, что все в порядке! Не сегодня. Даже если наутро ты изобьешь меня и выкинешь из дома – это будет завтра, а сейчас я не отпущу тебя к твоему бренди, окну, сигаретам, знакомым и черту с дьяволом! Ты нужен мне. Я устал, я испугался за тебя, я чуть не получил сердечный приступ, зато у меня хватило смелости признаться, наконец, хотя бы себе – ты мне нужен, сейчас, немедленно!
Синди говорил это без слов – руками, губами, всем телом. Он закрыл глаза и не видел, как изменился взгляд Саймона, а потом Саймон ответил по-настоящему, словно он одной ногой уже ступил за порог своего личного убежища, но все-таки вернулся обратно и не оставил любовника одного.
Диван снова принял их на свое многострадальное сиденье, и опять на нем не было места нежности и спокойствию – Синди яростно бросал Саймону вызов, а тот, опомнившись, отвечал на него с не меньшей страстью. «Ты здесь!» - утверждал один. «Да!» - соглашался другой. И тиканье бомбы становилось все тише, заглушаемое стонами и вскриками. Но взрыв все же был неизбежен - и он произошел, и обоих накрыло взрывной волной, но это было совсем не страшно.
Синди пошевелился и поморщился – Саймон придавил ему руку. Танцор аккуратно высвободил ее и положил на плечо Саймона. Тот лежал с закрытыми глазами и мерно дышал, но вроде бы не спал. Синди отвел с его лица белую прядь и улыбнулся, когда его ладони коснулись теплые губы.
Потом он вспомнил кое-что.
- Фредди звонила, - сказал он. – Говорила, что ремонт закончен. Мне можно возвращаться.
- А ты хочешь? – спросил Саймон, не открывая глаз.
- Нет, если честно.
- Ну и все.
Синди улыбнулся, прижался лбом к загорелому плечу и провалился в сон.

@темы: Синди