Шестой кусок, маленький

Синди растерянно замер. Несколько секунд все молчали, а потом проклятый каблук все-таки подломился, Синди ойкнул и взмахнул руками, чтобы не упасть. Это вывело из оцепенения его отца, и Терренс-старший протиснулся в гостиную мимо жены, которая так и стояла в проходе, держась за шею.
Синди ждал крика, упреков, может, физической расправы - все это уже было и было переносимо. Но отец ничего не говорил, а только смотрел в раскрашенное лицо сына с каким-то брезгливым интересом. Такое выражение лица Синди видел у него однажды во время передачи о экзотических насекомых - та же смесь отвращения с легким непониманием, как подобные создания могут существовать в природе. Под этим взглядом подросток невольно сжался и зачем-то попытался закрыть намазанные помадой губы ладонью, как будто это что-то могло изменить.
Отец повернулся к нему спиной, двигаясь грузно, как будто внезапно потяжелел или был изнурен физической работой, и бросил матери:
- Вот. Вот, любуйся, до чего ты довела. Это все твое воспитание, будь оно проклято, сделало из парня какого-то пидора. Нравится?!
Эти слова, а больше резкий тон привели Алисию, с которой давно никто так не говорил, в себя.
- Что вы себе позволяете, Роберт Терренс?
Но на этот раз Роберт решил изложить супруге все, на что не решался раньше. Все, что накипело за годы совместной жизни, желало теперь быть высказанным, причем немедленно.
- Что я себе позволяю?! Это не я вырастил ребенка педиком. Единственная моя ошибка - женитьба на стерве, от которой родился такой урод. Говорил я, надо было отдать его в спортивную секцию, но нет же, ты все о сцене мечтала... Поэтому закрой рот и думай, что мы будем делать с этим позором. Или среди твоих дружков-актеров нормально, когда парень натягивает бабские тряпки, мажет себе лицо и танцует, как продажная девка?
- Ты-то наверняка насмотрелся в жизни на продажных девок, - огрызнулась Алисия, но как-то вяло. Ее муж, которого она привыкла считать бесхребетным слизняком, годным только чтобы давать ей деньги, внезапно проявил характер. Она настолько этого не ожидала, что теперь ей оставалось лишь слабо отбиваться.
- Да уж лучше смотреть на продажных девок, чем терпеть твои истерики, - отрезал так неожиданно посуровевший супруг. - Вот только в моем доме шлюх быть не должно, а теперь из-за тебя одна появилась!
Они оба не смотрели уже на Синди, препираясь друг с другом, и говорили о нем, как об испорченном проекте или сломанной дорогой вещи, которую жалко выбрасывать, потому что в нее вложили кучу денег, но которая теперь ни на что не годна. Синди почувствовал, как внутри разрастается непривычное чувство гнева. Он бы еще понял, если бы родители так взбесились, увидев их со Стивом поцелуй, но выбрасывать его на помойку, потому что он танцевал в непривычном для них виде?! Подросток сжал кулаки и сделал шаг вперед.
- Что я такого сделал?! Раньше вы не говорили, что мои танцы плохи. Потому что это не так, и вы это знаете! Почему вы теперь говорите так, будто я не человек?! А ты... ты, мама, - повернулся он к Алисии, - ты же всегда хотела, чтобы у тебя была дочь, что же ты не радуешься?!
Мать издала какой-то странный горловой звук, и Синди вдруг подумал: это потому что она актриса, уж слишком ее поведение было похоже на игру в каком-нибудь сериале. Или она правда так испугана и растерянна? Не ожидала? Но чего? Того, что он оденется женщиной, или того, что сможет ответить родителям?
Терренс-старший посмотрел на сына, как на внезапно заговоривший чайник. Или куст. Или пятно плесени. Потом он молча схватил Синди за шиворот и потащил его вверх по лестнице. Синди пытался упираться, брыкаться, даже попробовал укусить, испачкав руку отца помадой, но получил оплеуху, от которой зазвенело в ушах и немного перепутались мысли. Отец втолкнул танцора в его собственную комнату и, пока Синди отряхивался и приходил в себя, сходил за ключом, которым уже очень давно никто не пользовался. Замок на внешней стороне пискнул - подросток был надежно заперт.

@темы: Синди

---

И еще чуть-чуть

Синди не помнил, как дошел до дома. На консультации он был невнимателен, отвечал невпопад, и учитель понял, что бессмысленно продолжать занятие, дал непутевому ученику задание и отпустил. Сам Синди даже не совсем понимал, что ему говорят. Путь домой он проделал на автопилоте, чудом нигде не запнувшись. Что там - он мог врезаться в кого-то и не заметить, потому что вместо привычной улицы, домов, заборов и прохожих парень видел свое счастливое будущее.
Он понравился Стиву. Стив сказал: "Еще увидимся". Значит... значит, они будут встречаться?
Мысли Синди летели со скоростью света, сменяя одна другую. Они будут встречаться со Стивом... У Синди будет парень. Не в мечтах, не в фантазиях, не в снах, после которых приходилось спешно менять белье, а на самом деле. Он больше не будет один и перестанет завидовать всем этим обжимающимся парочкам. Это они будут завидовать ему, ведь он теперь с самым классным парнем школы! Хотя нет, это придется скрывать, а то слухи могут дойти до родителей, да и семья Стива вряд ли будет рада новости, что их сын гей. Хотя Эмили можно будет сказать. Эмили добрая, она поймет брата... и Синди тоже поймет.
Прохожие с удивлением оборачивались на подростка с горящими голубыми глазами, который летел по улице, ничего и никого не замечая. А Синди Терренсу было не до них, он упивался своей влюбленностью и ощущением того, что тоже может быть любим и желанен. Он представлял, как будет ждать Стива после тренировок, как они будут ужинать где-то в кафешках - в совместном ужине-то никто ничего не заподозрит - как будут гулять вместе, и Синди покажет Стиву свое любимое укромное место в парке, в которое тропу если не знать, то так просто и не найдешь. И там можно будет спокойно проводить время вместе и... Синди слегка сбился, вспомнив настойчивые прикосновения Стива и его поцелуи. Как глупо он себя повел, что испугался! Это же нормально - целовать того, кто тебе нравится, хотеть его, почему же он пытался отбиваться? Долгие ухаживания - это для девчонок, они со Стивом и так знают, что им надо... Мысль была какой-то вялой и неуверенной, как сонная рыба в аквариуме супермаркета, и Синди постарался выбросить ее из головы. Вместо этого он подумал, что Стив в этом году заканчивает школу. Наверное, пойдет учиться дальше, а может, сразу получит место в какой-нибудь местной команде, он же классный спортсмен. При мысли об этом Синди испытал гордость, как будто достижения Стива теперь распространялись и на него. Впрочем, у него и своих заслуг хватает. Танцы, о да. Он будет танцевать специально для своего парня...
На мысли о танцах Синди обнаружил, что уже открывает дверь своего дома, а там не слышится ни голосов, ни шагов, ни каких-либо еще звуков, свидетельствующих о присутствии кого-то. Вернувшись из фантазий в реальность, подросток вспомнил, что родители собирались на вечеринку и не должны были вернуться раньше полуночи.
Синди счастливо засмеялся - что за чудный день ему выпал! Сначала победа на конкурсе, потом Стив, а теперь целый вечер ему никто не будет мешать! Можно было заняться своим самым любимым делом. Синди совсем не чувствовал усталости, наоборот, он был полон сил и энтузиазма. Он решил, что будет танцевать для Стива? Отлично, можно начать репетировать прямо сейчас! Да не скрываясь в своей комнате, натянув наушники, босиком, чтобы его не застали, а прямо здесь, в гостиной и в удобной обуви! Кстати, об обуви... Танцору пришла мысль, чем можно дополнить "Desire", чтобы, наконец, оно заиграло всеми своими красками.
Найти туфли по размеру оказалось несложным делом - у Алисии были крупные ступни, а Синди не отличался большим размером ноги. Юбки матери были ему велики, поэтому пришлось воспользоваться старым приемом и обвязать бедра платком. Беря футляр с помадой, Синди невольно вздрогнул, вспомнив, как в детстве его, вырядившегося девочкой, выдрал отец, хотя за это ему могло не поздоровиться от комитета по защите прав семьи и ребенка, если бы кто-то узнал. Но тогда Синди был маленьким и глупым и хотел порадовать мать, а теперь он вырос, стал куда умнее и просто хочет попробовать новый образ для танца. Ну, если честно, то не только для танца... Стиву ведь раньше нравились девушки, верно? Синди сам видел, как он однажды провожал одну такую до дома, а потом на дискотеке приглашал ее на все "медляки".
Танцор отошел на шаг от зеркала и вгляделся в свое отражение. Однако на него из зеркальной глубины, вопреки ожиданиям, смотрела не очаровательная девушка, а худой растрепанный подросток, зачем-то натянувший туфли на каблуках и накрасивший губы. Но Синди махнул рукой и подумал, что над формой он еще успеет поработать, а сейчас важнее образ и настроение.
- Ты отлично выглядишь, детка, - сказал он, пытаясь подражать герою популярного сериала, и удивленно моргнул - настолько незнакомым показался ему собственный голос. - Твоему парню понравится.
Теперь все было готово и можно было начинать. Страстная и яркая "Desire" разлилась по дому, и Синди ринулся... нет, не в бой, он никогда не воевал в танце. В открытие, в чудное путешествие, в которое звала его музыка, в котором он забывал обо всем и растворялся в мелодии, позволяя ей главенствовать над собой. Теперь он был не просто Синди Терренсом, пятнадцатилетним подростком из маленького города, а словно превращался в передатчик, который переводил язык музыки на язык жестов, стремясь донести ее красоту до людей, подчеркнуть ее, сделать еще ярче, насколько это вообще возможно.
С каблуками поначалу возникли сложности - Синди поразился, как же могут женщины ходить на высоченных шпильках, если он даже на невысоких каблуках с трудом удерживается. Но дальше стало проще, и танцор почти перестал обращать внимания на эту досадную помеху. Он чувствовал, что на этот раз все совершенно правильно, он нашел нужный образ, и мелодия, с которой он так долго не мог поладить, открывается ему. Впрочем, не только это заставляло его ликовать. Впервые Синди танцевал не для родителей, и не для какого-то абстрактного зрителя. Он танцевал для своего парня, хотел, чтобы Стив видел это, чтобы восхищался, чтобы знал, что может Синди дарить ему - такого тут больше никто не умел! Синди зажмурился, представив изумленный, а потом вострженный взгляд зеленых (или у Стива серые?..) глаз, и закружился, закинув руки за голову.
За его спиной раздался странный клокочущий звук. Синди, разом растерявший всю свою ловкость и грацию, повернулся, чуть не вывихнув ступню и не сломав каблук. Мать, белая, как облако, стояла в дверях, судорожно прижимая руку к горлу, а за ее спиной стоял отец, его лицо, налитое кровью, казалось особенно ярким по сравнению с бледной кожей жены. Хозяйка дома, куда пригласили чету Терренс, внезапно слегла, и гостям пришлось возвращаться домой.
Удача, отпущенная Синди в этот день, закончилась.

@темы: Синди

---

Кусок номер четыре

Когда Синди вернулся с очередного соревнования в округе, закончившегося его победой, уже зацвели "ведьмины юбки" и качали налитыми бутонами в палисадниках "голубые шары". Рой, отличник, помешанный на ботанике, говорил, что такие растут только здесь. Пытались вывезти на Терру - бесполезно, нежные цветы не выживали в тех условиях, из которых Терра еще не выбралась. Рой всегда добавлял, что им повезло, потому что их планету осваивали позже, когда стала лучше техника, а за нарушение экологических норм начали сажать в тюрьму, иначе бы не было тут тоже ни растений, ни чистой воды, ни свежего воздуха.
Синди слышал его рассказы раз пять, но никогда не мог себе представить планету, которая за столько лет не могла восстановиться. Для него все это - цветы и декоративные кусты в садах, леса за городом, прозрачное озеро в часе полета - было привычным и нормальным. Что до свежего воздуха, то Синди не мог себе представить, как он может быть "несвежим" везде, а не там, где что-то подгорело или разлили спиртное. Говорили, что в Атанаре, ближайшем мегаполисе, воздух хуже, но там танцор никогда не был даже на соревнованиях.
Синди протянул руку, сорвал алый махровый цветок и заложил за ухо. Постоял, любуясь на буйно алеющий куст, и пошел дальше. Торопиться ему не хотелось по совершенно прозаической причине - подросток шел в школу на дополнительное занятие. Соревнования, как всегда, отняли время от учебы, и учитель Бэйл хотел сделать что-то, пока пропуски не оказали катастрофического влияния на успеваемость танцора. Синди предпочел бы видеоконференцию из дома, но Бэйл славился тем, что предпочитал "живое общение", хотя почему нормальный разговор через голокамеру казался ему "неживым", никто не знал. Подросток подумал, что учитель просто не желает показывать, в каких условиях живет, а одному ему тащиться до служебного ПК не хочется, вот и заставляет учеников таскаться в школу.
Как Синди ни старался опоздать, он явился раньше положенного срока. Класс был открыт, но пуст - учитель еще не пришел. Синди сел на подоконник и посмотрел в окно. За окном находилась спортивная площадка, и с нее как раз уходили разгоряченные игрой парни. Опускающееся к горизонту солнце золотило их еще бледную после зимы кожу, ветер растрепывал влажные волосы. Синди вздохнул. Его личная жизнь так и не складывалась, все, что ему оставалось - иногда смотреть за спортсменами и мастурбировать перед сном. О его тайне никто не знал. Эмили, партнерша по танцам, уже советовала ему найти поскорее девушку и перестать дуться на окружающий мир.
Эмили, Эмили... Синди тогда не успел ей объяснить, что дело тут вовсе не в девушках, а просто академические танцы перестали его занимать. Он знал, что на последнем конкурсе танцевал плохо, куда хуже, чем обычно, просто техничность движений никуда не девалась, да и судьи по старой памяти оценивали его высоко. Пара, занявшая второе место, отстала от них на пару жалких сотых балла. Синди было неинтересно, и в этом была вся проблема. Ему постоянно хотелось что-то поправить, что-то сделать иначе, слушая свой внутренний голос, вот только тогда это были бы совсем другие танцы. Ему стало тесно в рамках, которые раньше казались свободными. Только он даже в мыслях самому себе не мог это объяснить, не запутавшись, а уж другому человеку, чтобы все было понятно, - и подавно. Он поговорит с Эмили, обязательно, а лучше покажет, что он имеет в виду. Да. Он станцует, и тогда она все поймет. Может, они станут вторыми Квентином и Дженнифер...
Мысли Синди потекли по другому руслу. Последний танец, который он сочинял, не получался. Мелодия не желала открываться танцору, как он ни старался. Это было странным, потому что в последнее время почувствовать "душу музыки", как Синди называл это про себя, у него получалось все легче и легче. Но красивая и захватывающая "Desire" не хотела сдаваться. Синди танцевал дома босиком, чтобы не потревожить родителей, но пока его усилия не оправдались. Танцор чувствовал, что он на верном пути, и все делает правильно, но не хватало какой-то детали, после коорой мозаика бы сложилась полностью. Ну-ка, а если так...
Синди соскользнул с подоконника и вышел в центр класса.
- Ein, zwei, drei, fier!
Шаг, еще шаг, разворот, шаг, прыжок, приземление, уход вниз, подъем, два шага влево, руки в стороны, изогнуть кисть, шаг...
Синди так увлекся, что заметил, что он уже не один в классе, только во время очередного разворота. От неожиданности танцор сбился, покачнулся и упал бы, если бы рядом не оказался стол, за который он и ухватился. в дверях стоял Стив и, скрестив руки на груди, наблюдал за ним. "И что он тут забыл?" - подумал Синди. - "Он всегда после тренировки сразу уходит домой. Я точно знаю".
- И что это ты тут делаешь, Терренс? - спросил Стив, словно эхом откликнувшись на мысли танцора.
- Бэйла жду, - честно ответил Синди. Отвечать "танцую" казалось ему странным, потому что это было и так видно любому, у кого есть глаза.
- А, ну да, - хмыкнул Стив, окидывая танцора каким-то странным взглядом, под которым Синди невольно напрягся. - Это ты после победы на конкурсе все остановиться не можешь, что ли?
- Типа того, - рассказывать кому-то постороннему про свои эксперименты совершенно не хотелось. И тут танцор подозрительно нахмурился.
- А ты откуда знаешь, что я на конкурсе был?
- Так Эмили сказала.
- Эмили?
- Ага. Она же сестра моя двоюродная, - на лице Стива читалось недоумение: как это кто-то в школе не знает, что Эмили его сестра? Синди и правда этого не знал. Они с партнершей никогда не обсуждали ее брата. Да и с чего бы им, особенно Синди, было обсуждать Стива...
- А, - сказал он, чтобы хоть что-то сказать.
В классе повисло молчание. Синди, который раньше мечтал хоть как-то сблизиться со Стивом, теперь надеялся, что тот перестанет торчать тут и уйдет. Но того, кажется, все устраивало, и он продолжал стоять в проходе, опираясь о косяк. Синди устал стоять и сел на край стола.
- А ты чего домой не идешь? - спросил он, когда стало ясно, что Стив не уйдет. - Тренировка уже кончилась.
Говорить этого не следовало - теперь парень поймет, что Синди за ним шпионил. Танцор уже давно проклинал свое умение ляпнуть что-нибудь не то. Если бы не оно, жизнь в родном доме была бы куда проще.
Однако Стив, кажется, ничего не заметил.
- За сигаретами вернулся, - ответил он, как ни в чем не бывало. - Будешь?
Синди никогда не курил, да и уставом школы это строго запрещалось, но за время учебы Терренс-младший успел нарушить не одно и не два правила, а признаваться в том, что он никогда не курил, было стыдно. Впрочем, изобразить из себя крутого парня так и не вышло, потому что при первой же затяжке Синди поперхнулся и закашлялся, а Стив смеялся и хлопал его по спине.
- Крепкие они у меня, не всякому подходят.
- Ага, - просипел Синди, смахивая с ресниц невольно выступившие слезы.
- А ты почему на тренировки смотреть не приходишь? - резко сменил тему Стив.
Синди замер. Он был уверен, что спортсменам, увлеченные своими занятиями, не до какого-то там Терренса, только поэтому он позволял себе наблюдать за ними. Оказалось, что Стиву все-таки было дело до какого-то Терренса. От осознания этого и еще от того, что Стив и не подумал отойти от него, парню стало неловко, и он ответил грубее, чем обычно.
- Делать мне больше нечего, только на вас пялиться.
- Но ведь пялился же.
Возразить на это было нечего. Синди почувствовал, что на щеках выступает румянец - белокожие вообще легко краснеют - вскинул голову и возмущенно воскликнул:
- Я вовсе не...
Закончить ему не дали. Синди захлебнулся своей репликой и с каким-то отстраненным удивлением понял, что Стив его целует. Он столько раз представлял это в своих фанатазиях, но мечты мечтами, а оказаться загнанным в угол тут, в классе, куда должен вернуться с минуты на минуту где-то задержавшийся Бэйл... Синди почувствовал неловкость и страх и забился, пытаясь отстраниться, но из железной хватки спортсмена выбраться было не так-то просто.
- Тише ты, - раздался голос у самого его уха, - Че ты ломаешься? Я же видел, как ты смотрел. Давай, ну...
Можно было бы закричать или попробовать пнуть Стива куда-то в колено. Но волна страха схлынула, остался только легкий стыд, а Стив уже целовал Синди куда-то в шею, уверенно, наверняка у него уже был опыт с девчонками, а кто знает, может, и с парнями. А теперь он хотел его, Синди... От спортсмена пахло потом, газонной травой и ментоловой жвачкой, руки были сильными и жесткими - он так и не снял перчаток. Синди только тихо вздохнул когда эти руки опустились с его талии ниже, а обтянутое грубой тканью бедро оказалось между его бедер, и обнял Стива за шею.
- Вот умница, ты ж красивый такой, охуенный просто...
Шаги в коридоре они услышали одновременно. Стив отшатнулся, Синди спрыгнул со стола, пытаясь одновременно поправить рубашку и волосы. Когда задержавшийся в учительской Бэйл зашел в класс, оба уже выглядели, как всегда, если не считать ярких пятен румянца на щеках танцора. Стив подмигнул и тихо шепнул:
- Еще увидимся.
И ушел.

@темы: Синди

---

И еще немного, третий кусок. Да, так, кусками, мне удобнее.

До четырнадцати лет Синди дожил спокойно, если можно назвать спокойной жизнью лавирование между перепадами настроения матери и равнодушным невмешательством отца. А вот в четырнадцать на него свалилось сразу два судьбоносных открытия. Первое - о существовании Квентина Волка и Дженнифер Серпент. Второе - он гей.
Квентин и Дженнифер были звездами танцев того времени. Они собирали громадные залы, они облетели полгалактики с выступлениями, догадками об их личной жизни полнились все таблоиды, но сами они не спешили подтверждать или развенчивать эти догадки. Они работали и работой их был танец. Мускулистый, коротко стриженный, подчеркнуто мужественный Квентин и сдержанная, пластичная, миниатюрная Дженнифер заставляли вздыхать о себе три четверти подростков, а то и девиц и юношей старше. Но даже те, кто оставался равнодушным к их образам, не могли не признавать поразительного таланта этой пары.
Синди впервые увидел их выступление в супермаркете, куда был послан за какой-то мелочью, и в итоге был выруган за задержку, потому что оставался там, пока не кончилась программа. Но тогда Синди даже не обратил внимания на ругань, потому что увиденное поразило его настолько, что какие-то еще чувства и эмоции остались за кадром.
Квентин и Дженнифер были неправильными танцорами с точки зрения того, чему учили Синди. Они не видели и не признавали никаких рамок, ограничений и стилей, их танцы не вписывались ни в один стиль, это была смесь, калейдоскоп, восхитительный микс из всего, что Синди доводилось видеть раньше. Казалось, что они чувствуют самую душу музыки и показывают ее остальным через жесты, взгляды, движения, мимику. В звездном дуэте воплотилось все, о чем Синди раньше догадывался и мечтал, но не мог оформить свои смутные догадки во что-то ясное. В какой-то момент подросток почувствовал разочарование: значит, то, что он хотел сделать своим прорывом, было придумано и воплощено до него? Однако момент апатии тут же сменился уверенностью: раз смогли они, то смогу и я! Способности танцора - единственное, в чем Синди не сомневался никогда.
На просьбу Синди отправить его в студию, которую недавно открыла великолепная пара, мать ответила решительным отказом. Она объясняла это тем, что стиль Квентина и Дженнифер вульгарен, а Синди уже добился определенных успехов, и нужно двигаться в том же направлении, что и сейчас. Кроме того ему не следует уезжать так далеко от дома и закончить образование в родном городе. Синди изумился этим доводам - мать никогда не обращала особого внимания на его учебу, да и не стремилась к близким отношениям с сыном, чтобы не отпускать его. Подросток не знал, что Алисия, чья карьера актрисы закончилась, так и не начавшись, не смогла пересилить себя, чтобы устроить сыну звездное будущее. Она, которая так хотела видеть в своем ребенке отражение своего таланта, не могла признать, что Синди оказался куда талантливее нее. После обучения у Волка и Серпент он стал бы всемирно известным танцором, Алисия это понимала... и не желала допустить, предпочитая ограничить его выступлениями и победами в родном городе.
Шансов переспорить мать не было, а с отцом разговаривать по этому поводу не было смысла. Но Синди не расстался с идеей стать не хуже, а то и лучше поразившей его пары. Он скачал все выступления Квентина и Дженнифер, которые нашел, и просмотрел их по нескольку раз, пытаясь понять, что значит каждый жест, каждый взгляд в их танцах, как они добиваются той невероятной выразительности, которая заставляла людей то замирать от восторга, то испытывать самые низменные желания. И потом он стал вырабатывать свой собственный, неповторимый стиль, который должен был сделать танцора знаменитым. Это было нелегко. Порой Синди часами слушал музыку, пытаясь почувствовать в душе и теле отклик, пропустить мелодию через себя, отдаться ей полностью, чобы не танцор укрощал музыку, а она вела танцора, заставляя его делать самые точные и выверенные жесты. Синди словно складывал сложную мозаику, стараясь, чтобы каждый звук находил отражение в его танце. За этими занятиями он запустил академические танцы и учитель уже стал намекать ему, что без нужного старания Синди потеряет форму. Терренсу было все равно. Его мечта звала его, заставляя раствориться в себе целиком.
Когда результаты этих упорных занятий, наконец, проявили себя, наступила весна и Синди, словно очнувшись от спячки, обнаружил, что школу захватило буйство гормонов. Влюбленные парочки целовались на всех углах, учителя отчитывали их, но эти усилия были напрасны. Одноклассники Синди, которым еще не повезло закадрить девушку, только и обсуждали "телок с во-о-от такими буферами" или "а как она в той видюхе делала, ну, это". "Видюхи", то есть, порно в двумерном, а у избранных счастливчиков в трехмерном формате, записывались на дешевые носители и в условиях строгой конспирации передавались друг другу на переменах с непременным условием потом вернуть. Такой носитель всучил Синди один из его немногочисленных приятелей, разумеется, строго велев вернуть назавтра. Синди честно отсмотрел "видюху". Полногрудая блондинка, сначала старательно делающая минет темнокожему мускулистому мужчине, а потом так же старательно стонущая под ним же, не произвела на подростка никакого впечатления, но он, разумеется, на следующий день вернул носитель владельцу со словами "да, это было охуенно".
Это случай заставил Синди задуматься. До сих пор он не разу не испытывал к девчонкам хоть что-то, отдаленно похожее на сексуальное влечение. Все женщины мира делились на него на две группы. Одни, как мать или Дженнифер, были все равно что живыми богинями, ими стоило восхищаться, осознавая собственное несовершенство, но не более того. Других же он терпеть не мог, особенно ровесниц, считая, что такие, как они, самим своим существованием отняли у него любовь матери. Ослепленному ревностью подростку не могло прийти в голову, что дело не в девочках, а в Алисии, и он не упускал случая сделать пакость, напустив в чью-то аккуратную сумку какой-нибудь живности или поцарапав экран учебного визора. Синди был достаточно ловким и смекалистым, чтобы не попадаться.
Отец и его приятели в подпитии часто говорили, что Синди подрастет и поймет, чем так девушки хороши. Может, дело все в том, что он пока еще маленький и недостаточно вырос? Но к этому простому объяснению никак не подходил тот факт, что ему нравились парни.
Синди и сам не помнил, когда он впервые стал заглядываться на парней, особенно старшеклассников, высоких и сильных. Проходя мимо площадки. где тренировались спортивные команды, он невольно замедлял шаг, глядя, как спортсмены перекидывают друг другу мяч, или устраивают забег, или отжимаются. Синди хотелось подойти к Стиву, заводиле, гордости школы, прижаться, запустить ладонь под майку, чувствуя под пальцами влажную кожу, или под форменные широкие шорты. Поцеловать, наконец. Танцор не совсем знал, как быть дальше. Хотя он знал примерно, как это происходит у двух мужчин, но тщательно отгонял свои фантазии, как только дело в них доходило до чего-то серьезного. Гомосексуальные связи, хоть и считались законными и приемлемыми, все равно не одобрялись большинством, а отец Синди уже ясно дал понять, выпоров сына, что о таком ему нельзя и думать. Но не думать парень не мог, хотя и стыдился своих мыслей и был уверен, что Стив набил бы ему, совершенно не умеющему драться, морду, если бы только мог догадаться об его позорных мыслях. Синди снова подвел родителей, как и всегда.
Так, за танцами и тайными мечтами прошел еще год.

@темы: Синди

---

Все то же, все те же

Танцы и музыкальная школа отнимали много времени, и на основную учебу его оставалось катастрофически мало. Впрочем, Синди никогда не отличался особым прилежанием, а науки казались ему совершенно бесполезным занятием. Читать он не любил, история казалась мешаниной из давным-давно прошедших, а потому никому не нужных событий, математика - мучением, информатика - темным лесом, биология и химия были абракадаброй, которую можно было только зазубрить, и то, если есть желание, а его обычно не было. Можно было подумать, что пение могло бы стать предметом, на котором Синди бы положительно выделялся, но увы: природа, давшая мальчику хороший слух и чувство ритма, забыла одарить его звучным голосом. Впрочем, идиотом Синди никогда не был, и ему хватало способностей, чтобы уверенно держаться на "удовлетворительном" уровне.
Но в семье Терренс знания не были в большом почете. Мать считала, что главное в жизни - это талант, а отец - умелые руки и смекалка. Людей, полностью погруженных в науки, они не понимали и больше удивились бы, если бы Синди стал круглым отличником. Мать иногда печалилась о том, что сыном - примерным учеником нет возможности похвастаться перед гостями или соседями, но не более того. "Ах, не приставай ко мне с этими глупостями", - отмахивалась Алисия, когда сын пытался рассказать ей о своей успеваемости. Слушая рассказы других учеников о том, как родители пилят их за плохие оценки, Синди думал, что ему повезло, а мать с отцом любят его.
В жизни их семьи иногда наступало хрупкое равновесие. Синди оно напоминало сенсорную панель игрового автомата: такая белая, когда ее не трогают, она, стоило только прикоснуться, взрывалась красными, как гнев матери, лиловыми, как раздражение отца, и бледно-зелеными, как его собственный страх, огнями. Поэтому в моменты затишья он старался приложить все усилия, чтобы оно хотя бы прекратилось по вине кого-то другого. Но пока никакие бури не бушевали в их доме, Синди был счастлив.
Особенно ему нравились вечера, когда родители принимали гостей: мать, очень красивая в вечернем туалете, улыбалась и весело о чем-то разговаривала с друзьями и подругами. Она привлекала внимание любого мужчины от пятнадцати до девяноста лет и знала об этом, но Боб Терренс смотрел на это сквозь пальцы - быть может, оттого что к середине вечера уже успевал порядочно выпить. В таком состоянии он делался добродушен и разговорчив и иногда вытаскивал Синди к своим друзьям со словами: "Вот! Вот мой сын и наследник!" Друзья смеялись и хлопали мальчика по плечу, как большого, Синди сиял и гордился тем, что в кои-то веки находится в центре внимания.
Потом непременно были танцы, и Синди, как взрослый, приглашал красивых дам, а иногда и мать, и та не отказывалась. И все было великолепно, если только среди приглашенных не было никого с дочерьми - тогда Алисия чуть заметно мрачнела, и Синди знал, о чем она думает. Она, несмотря ни на что, предпочла бы растить не сына, а дочь, похожую на себя. Синди понимал это и огорчался, но ничего тут поделать не мог.
Хотя нельзя сказать, что он не пытался.
Когда Синди было шесть лет, он накнулся на туфли матери, которые она скинула накануне в прихожей после возвращения с вечеринки, и домработница еще не успела убрать их на место в шкаф. Движимый любопытством, мальчик забрался в громадные для него лодочки и кое-как пробрался к большому зеркалу от пола до потолка. Около зеркала была небольшая стеклянная полка с косметикой. Пододвинув один из пуфиков ближе, Синди сумел забраться на него, и дотянуться до помады на полке, после чего он нарисовал себе большие красные губы, подражая матери. На той же полке нашлись длинные бусы, мальчик стянул их, чуть не свернув все на пол с присущей ему неуклюжестью, и обмотал вокруг шеи, а потом снова залез в туфли. После чего взглянул на свое отражение.
Увиденное ему понравилось. Синди повертелся, чуть не потеряв одну туфлю, и решил, что так он красивее. От интереса он раскраснелся и глаза заблестели ярче, бусы сверкали, волосы, немного длиннее обычной мальчишеской стрижки растрепались, и Синди подумал, что так и надо одеваться. Вот только шорты его смущали - девочки такие не носят, поэтому он нашел шарф матери и обвязал его вокруг бедер, чтобы получилась юбка. Синди был в восторге. Он был уверен, что теперь мама не будет огорчена тем, что у нее нет девочки, а только мальчик, она засмеется и больше не будет его ругать. Он так ярко вообразил себе восторг матери, что решил немедленно показаться ей на глаза и поковылял, стараясь не потерять туфли, в гостиную, где родители пили вечерний чай.
Материнского восторга он в тот вечер так и не ощутил, зато гнев отца - в полной мере. Обычно спокойный и молчаливый Терренс-старший словно взбесился и впервые в жизни выдрал сына ремнем со словами: "Мой сын никогда будет из этих!" Синди хотел спросить, кто такие "эти", но тут как раз отец взялся за ремень и стало не до вопросов. Мать не вмешивалась, и мальчик понял, что она вовсе не так рада, иначе она что-нибудь придумала бы.
С тех пор Синди твердо усвоил, что он будет плох в любом виде, если только он не танцует. Во время танцев все забывали, что он родился не тем, кем надо, все были довольны тем, что и как он делает, вместо упреков были похвалы и аплодисменты, вместо недовольно нахмуренных лиц - искренние улыбки. Синди понял, что танец и жизнь - одно, а значит, надо танцевать-танцевать-танцевать.

@темы: Синди

---

ОМГ, я все же это пишу. Я не знаю, что из этого выйдет и выйдет ли что-нибудь вообще, но историю Синди я понемногу буду рассказывать. Да, это слеш и что-то среднее между биографией и дамским романом. Пишу я это для своего удовольствия, а если кто-то получит удовольствие от чтения, то хорошо. Спасибо Лорю и Мартину, это они своим любопытством и одобрением привели меня к мысли записывать все это.

Когда Синди сбежал из дома, все, что у него было, - это немного денег, одежда, бутерброд с мясом, пачка украденных у отца сигарет и пятнадцать с половиной лет опыта. Запас ничтожно маленький, но Синди решил, что его хватит, чтобы начать новую жизнь.
Его хватились не сразу - родители были уверены, что он рыдает у себя в комнате, надежно запертый. Но так уж вышло, что он никогда не оправдывал их ожиданий, даже когда был эмбрионом в животе у матери. Чета Терренс мечтала о дочери, а должен был родиться он.
Синди ясно представлял себе эту картину: мать, поддерживаемая под руку отцом, заходит в кабинет врача. Даже в мыслях он не мог нарисовать ее с круглым животом, естественным, и поэтому представлял со спины. Она ложилась на стол, и врач с сединой на висках и добрыми глазами водил над ней каким-то странным приспособлением, а в воздухе появлялось трехмерное изображение существа, которому еще только предстояло появиться на свет. "У вас будет мальчик!" - говорил доктор, улыбаясь, думая, что обрадует родителей. Мать кривила красивые полные губы и говорила: "Я так разочарована". Отец стоял в стороне и качал головой.
Наверное, все это было не так. Скорее всего, не так. Но Синди столько раз слышал эту фразу из уст матери, что не мог себе вообразить какую-то другую ее реакцию на это известие. Он всегда разочаровывал ее, и до рождения, и после. Ее устраивало разве что имя, которое она дала своему ребенку, не задумавшись о том, что для мальчика оно не слишком-то подходит. Впрочем, после того как Синди встретил в школе парня по имени Гордокосм - "Гордость космопорта", - он понял, что ему жаловаться в этом отношении не на что. Да он и не жаловался, это предпочитала делать мать в его адрес. "Синди, ты слишком шумный, уймись". "Синди, ты неуклюжий". "Синди, ты слишком похож на своего отца".
Его отец держал небольшую фирму по починке головизоров и информционных видеосистем и был, как презрительно упоминала его жена, "даже не инженером". Однако они жили на то. что зарабатывал этот "даже не инженер", потому что Алисия Терренс работать не желала. Она была актрисой, талантливой, но не сумевшей добиться успеха на сцене. Ничего другого она делать не умела и не собиралась. Яркая, властная, легко переходящая от гнева к поцелуям, Алисия была уверена, что мир должен вертеться вокруг нее, и раз уж ее карьера на сцене не сложилась, то все нужды неудачливой актрисы обязан удовлетворять кто-то другой. Пусть даже "не инженер" Боб Терренс.
Синди долго не мог понять, что заставило мать, такую красивую и яркую, выйти за его неприметного отца. По словам матери, ей предалагали руку и сердце очень богатые и знаменитые люди. В пылкую любовь Алисии к починщику головизоров не верилось, и Синди даже придумал историю, в которой мать разлучили с возлюбленным, и она, обезумев от горя, согласилась выйти за первого встречного. История была неправдоподобной, но красивой. Только много лет спустя Синди догадался, что у его матери в ту пору просто не было иного выхода. Нищая актриса, без связей, без работы, была никому не нужна, и она вцепилась в Боба Терренса, который был поражен тем, что такая эффектная женщина дарит ему свою благосклонность. Впрочем, Алисия и потом никогда не забывала напомнить мужу, что она оделила его великим счастьем - собой, и ему стоит быть за это благодарным и выполнять ее прихоти. Боб терпел - сначала он искренне любил жену, а потом ему просто некуда было от нее уходить.
Синди иногда видел в отце союзника, товарища по выживанию в одном доме с авторитарной Алисией. Но ему никогда не приходило в голову, что может быть иначе. Мать заставила его накрепко усвоить, что женщины - это высшая каста, которой подчиняются и чьи желания исполняют. Он должен был родиться представителем этой касты, а стал собой и подвел мать.
Впрочем, она пыталась исправить "недостаток" Синди, дав ему нужное образование, как она его себе представляла. Алисии нужен был продолжатель ее дела, талант, актер, звезда. Поэтому вместо спортивных секций или кружка любителей техники, на котором робко настаивал отец, Синди был отдан сразу в музыкальную школу и на танцы.
Музыкалку он возненавидел сразу и люто. А вместе с ним возненавидел и пианино. Ноты казались ему уродливыми насекомыми, раздавленными на экране. "По-зо-ви ме-ня с со-бой", - выводил Синди, терзая несчастный инструмент. Учителя качали головой и говорили, что тут толку от Терренса-младшего не будет.
Зато танцы внезапно стали для него отдушиной. Что строгие "академические", что современные в детском танцевальном коллективе, они оказались тем, что Синди всегда делал охотно, легко и с удовольствием. Талантливого мальчика любили в студии, и даже мать смягчалась, улыбалась и целовала сына в макушку, когда ей рассказывали об успехах ее ребенка. Алисия не знала, что однажды она проклянет тот день, когда отдала Синди учиться танцевать.

@темы: Синди

---

Нет, я вас задолбаю

Потому что снова Синди. Что поделать, его тема ест мне мозг.

Синди смеется: "Да что ж это, блять, такое?
Вроде бы только делишки пошли на лад..."
Синди себе никогда не желал покоя,
Да и вообще он стабильности не желал.
Он не мечтает о звездах, в венки завитых.
Он и не знает многих красивых слов.
Синди ночами приснятся огни софитов,
Ну а на сцене, конечно, его любовь.
Снова хотелось прямо, а вышло криво,
Думал, как лучше, мечталось "а если бы".
Что же, беги, под ногами считай извивы,
Вписываясь в повороты своей судьбы.
Глупый, смешной, непонятный, упрямый, гордый,
Фрик и угроза для нежных мужских сердец,
Ты уже знаешь, что если бросают мордой
Прямо в асфальт, то все это еще не конец.
И на ресницах мерещится звездный иней,
Пусть даже ты и не знаешь, что это он.
...а по ночам выдыхаешь в подушку имя,
Чтобы увидеть проклятый, но сладкий сон.

@темы: Синди

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Он так белокож, что моментально сгорает летом и старается держться в тени; и так красив, что невольно привлекает внимание окружающих. Когда он возвращается домой, то видит, что ноги покрыты красными пятнами, и понимает, что это ожоги от взглядов.

@темы: Существа

---

Он говорит:
- Солнце, сердце, радость моя, печаль.
Лучше б тебя не встречать мне, лучше б не замечать.
Так уж сложилось, шери, страшно - все это зря.
Чем привяжусь сильнее, тем хуже потом терять.
Я несчастливый, шери, удача моя - песок.
Счастье полюбит ночью, утром понятно: сон.
Это проклятье близким способно попортить кровь -
Горести и мученья найдут в любом из миров.
Птица моя, родная, лети, пока можешь, прочь.
Ты мне помочь не сможешь - никто не может помочь.
Я же готов жить дальше, но только чур один.
Не подавай надежды, раны не береди.
Если ты вдруг погибнешь - мне только лезть в петлю,
Если моя сфортуна убьет ту, кого люблю.
Горе мое, злосчастье, пока что мне по плечам.
Лучше б тебя не встречать мне, лучше б не замечать...

Шери, любовь и птица смотрит, смолчав, в глаза.
Он вдруг вздохнул, запнулся, что-то хотел сказать...
И замолчал, смущенный, доводы позабыв.
Есть судьба и злосчастье.
Есть вещи выше судьбы.

@темы: Существа, Разговоры

---

...не успевал. Не успевал защитить людей, безопасность которых ему доверили. Уже не успел предотвратить угрозу до того, как о ней кто-то узнает. И теперь, если они погибнут, то он будет виноват, потому что не успел!
Он трансформировался на бегу, на лету, чувствуя, как тело наполняется силой, замечая, что дома рядом с дорогой стали быстрее мелькать мимо. За появление перед опекаемыми во второй форме - арест и суд, но лучше так, чем позволить людям погибнуть.
Он успел. В подворотне бледный, но решительный парень закрывал любимую своим слабым человеческим телом от черной твари, неторопливо подбирающейся к обоим, словно наслаждаясь их беспомощностью. С клыков монстра капала на землю и пенилась слюна.
Он врезался в черный косматый бок всем весом, сбивая тварь на землю. Теперь было ничего не страшно. Он успел. Значит, все будет в порядке.
...он поднялся на ноги, пошатываясь - схватка далась нелегко, кровоточила неглубокая рана в бедре, но все это было уже такими пустяками... Только теперь девушка за его спиной истошно завизжала, наверное, прошел тот страх, при котором горло не может издать ни звука. Он улыбнулся и повернулся к ним, спасенным и целым, желая сказать, что теперь бояться нечего...
Первый камень ударил его как раз по губам.

@темы: Существа, Эти странные миры

---

А вот возьму-ка я и выложу совсем старое. Этим стихам почти четыре года, и в основной дневник я их не понесу. Да, сейчас я и пишу не так и не о том, а все же чем-то они мне дороги.

Я увезу тебя, в синее, свежее, голос затихнет за криком чаек, там редко дожди, очень редко, но реже ли, чем эти слезы? Прости, я нечаянно. Скалы прогреются, так заманчиво встать на краю, чтобы ветер – под кожу, нет, отойди, не пугай меня, мальчик мой, я понимаю, когда-то я тоже стоял на краю, за спиной кто-то ахал, и вот, теперь сам… Ночью встанешь под звездами, взглядом до неба, на время взмаха сабель-ресниц ты замрешь. Неосознанно буду смотреть на тебя, к черту небо, у него без меня хватит вечных поклонников…
Вспоминаю места, где ты раньше не был. Где ты сейчас? На каком подоконнике тихо свернулся рыжим котенком? Я вспоминаю, что будет после, с легкой улыбкой, а в воздухе тонкий запах сандала с примесью вишни... в синем шумят долгожители-сосны, я увезу тебя, мальчик мой, слышишь?

@темы: Существа, Эти странные миры

---

В кои-то веки тут не мое, но я не могу это не вывесить. Рыжий, шикарная песенка, а? И главное, попалась совершенно случайно!

Синди
Была б ты, Синди, яблочком,
румяным, наливным,
тебя сорвал бы первый я,
зачем же быть вторым?
О Синди, Синди, мечтаю: как вернусь,
вернусь домой, о Синди, и на тебе женюсь!

Была бы ты лошадкой,
не знающей седла,
тебя бы оседлал я,
и ты бы понесла.

О Синди, Синди, на Библии клянусь:
вернусь домой, о Синди, и на тебе женюсь!

Была бы ты не девушкой,
а жилой золотой,
тебя бы разработал я
так, как никто другой!

О, Синди, Синди, твержу я, как напьюсь,
вернусь домой, о Синди, и на тебе женюсь!

О, Синди, Синди, мечтаю, как вернусь,
вернусь домой, о Синди, и на тебе женюсь!

(с) Тол Мириам

@темы: Синди

---

Синди проснулся рано, Синди готовит завтрак.
Кофе, омлет и тосты, самый простой набор.
Можно не торопиться, ведь репетиции завтра.
(Классно, что выбор занятий полностью за тобой).
Скоро проснется Саймон, выйдет на кухню барсом,
Хищным голодным зверем, красивым (ну, твою ж мать...)
Хочется даже верить, что он по утрам без масок.
Будет урчать и хмыкать, с усмешкою обнимать.
Ну а пока что рано, он где-то во сне летает.
Синди под нос мурлычет и строит планы на день.
За город не поедешь - времени не хватает.
Вечером в "Континент" бы... Нечего, блять, надеть.
Можно и просто в центр, если не заломает.
Просто бродить по парку, плеер с собою взять.
Можно по магазинам... но не с дырой в кармане.
Денег чертовски мало. У Саймона брать нельзя.
Деньги в ремонт уходят, Тинто компьютер нужен,
Фредди кладут в больницу (только бы пронесло).
Мюзикл, дом, палата - Синди теперь загружен,
Да и влюбленность тоже в сердце свилась узлом.
В обуви, блять, концертной опять обнаружил бритву...
Ладно, об этом после - сегодня нельзя грустить.
Лучше танцуй по жизни, лови ее жаркий ритм.
Быть постоянно лучшим - жизненный лучший стиль.

Синди прекрасно знает: он-то добьется цели.
Слава, успех, работа - лучшая из работ.
Он предсказать не может то, что его пристрелят
(жгучее сочетанье - зависть и игломет).
Он-то сумеет выжить, сможет потом подняться.
Синди зауважают и перейдут на "вы"...

Синди готовит завтрак, Синди всегда шестнадцать.
Знает: все будет супер. Но хочется, блин, любви.

@темы: Существа, Синди

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

- Спасибо, светлая госпожа, век за вас будем... да благодарить как... да мы ж... да вы ж...
- Богов благодарите, - звенит она в ответ, - за то, что мне убивать не дано, сжигать не дано - только тушить пожары. Потому что его я остановила в шаге от убийства ради него самого, а вас за него убила бы, не жалея и не мучаясь, да не могу, не дано.

@темы: Существа, Разговоры

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Дорогие мои читатели!
Неожиданно свалившаяся на голову идея орджинала явно не собирается отпускать меня в ближайшее время. Поэтому я начну его писать. И буду выкладывать здесь. Но я не писал до этого прозу, чтобы в ней был проработанный мир и сюжет (подростковые попытки не в счет), так что это будет для меня своеобразным экспериментом и делом незнакомым.
А теперь внимание, вопрос: кому бы хотелось это читать? Никаких требований к читателям я не предъявляю, есть только одна просьба: не размазывать меня тут же тонким слоем по ближайшей поверхности. Если что, "размазывание" и "адекватная критика" -это не одно и то же, тапки обещаю принять нормально.
Отметившихся я занесу в белый список и уже в ближайшее время надеюсь выложить первую главу.
Ну?

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра