"Поскольку аз есмь церемониймейстер, мне этот утренник вести, молчи, не спрашивай - куда" (с)
читать дальше. ДжонатанОднажды, когда Синди пришел проводить занятие, он обнаружил в зале незнакомого парня с приятным открытым лицом. Он бродил туда-сюда, оглядываясь, хотя Синди не понимал, что в зале можно рассматривать с таким интересом.
Синди видел этого парня впервые в жизни и решил, что тот перепутал место занятий. Это выглядело тем более правдоподобным, что вся внешность незнакомца сообщала о его рассеянности. Он был полноват, его костюм в клеточку был хорошо пошит, но при этом рукав был перепачкан в чем-то синем, а к локтю сзади прилип репей. У него были красивые кисти рук, но на мизинце виднелась свежая царапина, причем походило на то, что она осталась незамеченной – немного крови так и размазалось по фаланге. Взгляд незнакомца напоминал взгляд ребенка, познающего мир, - яркий и немного восторженный, хотя решительно никаких видимых поводов для восторга поблизости не было.
- Добрый день, - улыбнулся Синди. – Вы кого-то ищете?
Завидев его, парень оживился.
- Вы Синди Блэк? Тогда я к вам. Меня зовут Джонатан.
На лице Синди проступило недоумение, однако следующая фраза кое-что прояснила.
- Квентин сказал, что я могу посетить ваше занятие.
Игнорировать слова человека, для которого директор был не господином Вульфом, а Квентином, не стоило. Синди почувствовал укол недовольства, потому что его-то никто и не подумал предупредить о расширении группы. «Я тут вообще что-то решаю? А если завтра сюда припрется полк солдат и скажет, что все от Квентина, мне тоже надо будет заткнуться и учить?!» - мысль была абсурдной, вызванной дурным сном и хмурым утром, и это понимал и сам Синди.
В зал, пересмеиваясь и переговариваясь, зашла «великолепная пятерка». Синди хлопнул в ладоши.
- Добрый день всем, рад видеть, что мы сегодня в полном составе! Хотя мы не просто в полном составе, а даже с пополнением, с нами сегодня Джонатан.
Ученики отнеслись к новичку с доброжелательным равнодушием, без особой приязни. Синди их понимал – у них сложилась уже сработавшаяся группа, и новый человек поневоле будет поначалу вызывать чувство неловкости. «Ну и ладно», - решил Синди, - «Как раз потренируются не обращать внимания на чужих».
Ученики привычно рассаживались в круг, пока Синди выбирал музыку. Когда он обернулся, то увидел, что Джонатан отошел к окну. «Особое приглашение нужно?» - прилив раздражения был неожиданно сильным, Синди пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть.
- Джонатан, в начале занятия мы слушаем музыку все вместе. Прошу в круг.
Ответом был растерянный карий взгляд.
- Квентин сказал, что я могу просто посмотреть…
Но на сей раз могущественное имя Квентина не произвело нужного впечатления.
- Нет никакого смысла в том, чтобы «просто смотреть», - отрезал Синди. – Раз уж ты сюда пришел, начинай учиться. Садись.
- Но…
- Иначе тебе нечего тут делать.
Джонатан бросил на танцора еще один изумленный взгляд, однако опустился на пол между Гро и Люси. Синди включил музыку и неслышно присоединился к остальным.
Прослушивание музыки в начала занятия уже давно стало своеобразным ритуалом. В последнее время Синди стал добавлять в конце занятия пятиминутку импровизации, когда он включал группе любую незнакомую мелодию и предлагал сходу под нее потанцевать, однако до настоящей мастерской импровизации ученики еще не доросли, так что уроки шли по накатанной схеме.
Вся «пятерка» давно привыкла во время прослушивания сосредотачиваться на музыке и только на музыке. На их фоне Джонатан казался глухим. Глаза он не закрывал, постоянно вертел головой, глядя на соседей, и вообще не выглядел заинтересованным процессом. Синди подавил очередной приступ раздражения и напомнил себе, что Джонатан занимается в первый раз, а раньше вся группа выглядела не лучше. «Зато видно, что не зря я их гонял», - вздохнул Синди про себя и решил быть снисходительнее к новичку.
С обсуждением ученики теперь прекрасно справлялись сами, Синди только иногда подкидывал наводящие вопросы. Ему оставалось слушать и потом смотреть, кто как отображает свои видения. Тренировки не прошли даром, даже Гро не ограничивался парой слов и выдавал подробные описания. Люси же, по мнению Синди, давно могла писать художественные миниатюры. Иногда он специально усложнял всем остальным задачу и просил Люси выступить первой. Нужно было иметь определенное мужество и уверенность в себе, чтобы после красочных зарисовок Люси продолжать видеть свое.
- Шелк и снег, - сказала она, на миг задумалась и уверенно кивнула. – Да, шелк и первый снег, его немного, он еще сойдет. Трава под снегом хрустит под ногами. Над прудом туман. И тихо. Очень тихо.
Синди улыбнулся уголками губ. Для него выбранная мелодия тоже была об утренней тишине. Он любил, когда видение учеников совпадало с его собственным, но никогда не давал понять, что представляет то же самое.
Все высказывались по кругу. Когда очередь дошла до Джонатана, Синди уже был готов разъяснять, что от него требуется, но новичок обошелся без подсказки.
- Белый, - сказал он твердо. – С переходом сначала в розовый, а потом в серый, с примесью голубого. Очень легкие цвета, никаких ярких красок. Примесь серого почти везде. Пепельный, жемчужный, пепел розы, слоновая кость, гридеперлевый…
Синди поднял брови. Ассоциации Джонатана его удивили. Вернее, их даже сложно было назвать ассоциациями. Синди вдруг показалось, что перед ним сидит переводчик и перекладывает мелодию с языка звуков на язык цвета, а пользуется при этом словами. Выглядел новичок при этом так, словно делал простую повседневную работу. Остальные смотрели на него во все глаза. Синди надеялся, что у него хотя бы не такой же ошеломленный взгляд.
- Ну что же, - сказал он, откашлявшись. – Прослушивание закончили, переходим к танцу. Разойдитесь по залу…
Ученики разбрелись в разные стороны. Новичок выбрал место ближе к окну. Синди с ужасом сообразил, что должен будет объяснить Джонатану, как надо танцевать гридеперлевый цвет. Для этого не мешало хотя бы знать, как этот самый цвет выглядит, а также выговаривать его название с первого раза.
Музыка снова разлилась по залу. Прежде чем вплотную заняться новичком, Синди оглядел остальных. Вид грациозно изгибающейся Люси вызвал у него прилив гордости. Это была и его победа – сколько они боролись с зажатостью Люси, с ее «внутренней уткой»! Рядом двигался Конрад, нашедший, наконец, «берега». Гро, Влада, Лиу… Синди вспомнил, какими деревянными, малоподвижными, беспокойными были они все на первом занятии и испытал почти что нежность.
В это утро его настроение было на удивление переменчивым.
Теперь можно было сосредоточиться на Джонатане, и Синди занял позицию поудобнее, чтобы новичок не замечал его наблюдений и не зажимался еще больше. Впрочем, Джонатана нельзя было назвать зажатым. Синди не замечал в нем той скованности, которая не позволяет человеку красиво двигаться. Скорее уж он был просто неловким, неуклюжим. Синди Джонатан напоминал мягкую игрушку. И танцор не мог отделаться от ощущения, что новичок не совсем понимает, где он, что делает и зачем, словно не он сам пришел в этот зал, где ничем, кроме танцев, не занимались никогда.
Мелодия закончилась. Синди понял, что гридеперлевого цвета не избежать.
- Побольше легкости, - посоветовал он, поразмыслив. – Ты сам говорил, что видишь исключительно легкие, неяркие цвета. А тебя словно к земле пригибает.
Джонатан покивал. В его глазах Синди читал все то же вежливое недоумение. Синди подавил в зародыше желание спросить: «Какие проблемы?» - и перешел к остальным.
Дальше занятие протекало гладко. Наконец, после маленькой импровизации, Синди поблагодарил всех, отпустил группу и подошел к новичку.
- Как занятие? Понравилось?
- Необычно, - Джонатан потер подбородок. – Признаться, я совсем не этого ожидал.
«Это хорошо или плохо? Вот и пойми, понравился ему урок или ему плеваться хочется!»
- У тебя есть потенциал, - сообщил Синди. – Если хочешь, можешь продолжать заниматься здесь, но вообще-то скоро лето, неизвестно, будем ли мы продолжать занятия, а осенью должна набраться новая группа. Можно будет записаться туда.
«А до осени не раздражай меня своим присутствием».
- Вообще-то я не собирался учиться танцевать, - сообщил Джонатан.
- Тогда зачем ты пришел?! – воскликнул Синди. – Ты сказал, что ты ко мне, от Квентина…
- Ну да. Квентин – хороший друг нашей семьи. Видите ли, я художник. Два года назад закончил Академию и теперь путешествую, ищу сюжеты для картин. Но в последнее время мне не везло, просто черная полоса какая-то. Квентин посоветовал мне прийти сюда, понаблюдать, поискать вдохновения…
- Художник, - тупо повторил Синди.
- Художник.
- Пришел посмотреть и вдохновиться.
- Вроде того.
- А я вытащил тебя в круг и заставил танцевать пепел розы.
- Ну… получается, что так.
Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. Джонатан схватился за живот, Синди запрокинул голову и уперся затылком в стену, трясясь от смеха. Выходивший из зала Лиу обернулся, прищурился и вдруг наградил Джонатана холодным тяжелым взглядом, но ни Синди, ни сам художник этого не заметили.
- Это ужасно, - простонал Синди, смахивая выступившие слезы, - ты должен был мне сказать!
- Я пытался. Ты пригрозил меня выставить.
Хохот грянул по новой, Синди не сразу смог отдышаться.
- Кошмар, - сказал он, когда пришел в себя. – Теперь мне стыдно.
- Ничего, - махнул рукой Джонатан, - на самом деле я получил интересный опыт. Думаю, после этого занятия я смогу кое-что написать.
- Это хорошо. Но все равно получается, что я не дал тебе искать сюжет для картин. Ты бы мог нарисовать Владу. Или Лиу…
- Или тебя, - заметил Джонатан. – Если ты и правда готов помочь, ты мог бы поработать у меня моделью. Не бесплатно, конечно, я понимаю, что ты занятой человек.
- Даже не знаю, - растерялся Синди. – А что от меня нужно?
- Просто приезжать ко мне в студию и позировать. Обещаю не давать тебе совсем заскучать.
- Я подумаю, - Синди все еще чувствовал себя немного виноватым. Кроме того, превратившись из неуклюжего танцора в художника, Джонатан показался ему куда приятнее. Да и деньги не были бы лишними – на свои заработки Синди мог обеспечивать себя всем необходимым, но не более того. Хотя какие деньги у неизвестного художника…
- Номер моего комма есть в справочнике Парнаса. Джонатан Фокс. Перезвони, если ты надумаешь.
- Квентин, вы не могли бы предупреждать, когда отправляете ко мне людей! – бушевал Синди. – И пояснять, кого отправляете – танцора, художника, поэта, пожарника, ассенизатора!
- Не верещи, - поморщился Квентин. – Чем тебя так смутило присутствие Джонатана?
- Тем, что если бы я заранее знал, что он – художник, я бы не заставил его протанцевать весь урок и мне бы не было потом стыдно!
Разобравшись, Квентин хохотал так, что дрожала стоящая на столе чайная пара.
- Я хотел бы это видеть! Агрессивный Синди Блэк угрозами заставляет бедного художника танцевать рядом со своими верными учениками! Синди, ты никогда не думал о военной карьере с такими задатками командира?
- Теперь подумаю! – Синди явился, пылая возмущением, но теперь сам не мог сдержать улыбки. – Но все-таки предупреждайте о неизвестных художниках в следующий раз, ладно?
- Хорошо, но вряд ли в ближайшее время я найду тебе еще какого-нибудь художника. Я все-таки директор школы, а не психотерапевт. Но у Джонатана на самом деле кризис, и я надеялся, что присутствие на твоем уроке ему поможет.
- И после этого экспериментатор здесь я, да?
- Экспериментатор? А, тебе уже рассказали. Что поделать. Когда мы с тобой делаем одно и то же, у меня это называется проверенной временем программой, а у тебя – экспериментальной методикой. Не обращай внимания, рекламные фокусы в этом случае тебя не касаются.
- Да они вообще меня не касаются, - пожал плечами Синди.
- Не совсем. Кстати, я как раз хотел об этом с тобой поговорить, хорошо, что ты зашел. Ты в курсе, что через месяц в Парнасе пройдет праздник лета?
- С этой минуты в курсе.
- Понятно. Так вот, это одно из самых крупных местных мероприятий. Занимает он два дня, в первый проходят всевозможные представления, во второй – карнавал для всех.
- Вы пойдете?
- На карнавал – нет. Я уже видел их достаточно, чтобы пресытиться, так что проведу день с женой.
Синди закашлялся.
- Ты считаешь, что карнавал не может надоесть? – улыбнулся Квентин.
- Нет, это ваше дело… Я просто не знал, что вы женаты.
- Ничего удивительного, - пожал плечами маэстро. – Я для тебя до сих пор что-то среднее между могущественным джинном и собирающим стадионы артистом. Если второй еще может иметь семью, то у первого на нее нет никаких шансов, а для тебя я скорее джинн, разве нет?
Синди открыл рот, чтобы возразить… и молча его закрыл.
- Я так и думал, - кивнул Квентин и подлил Синди еще чаю. – Это обычное дело. Да ты и сам бы удивился, если бы узнал, как мало человека видят в тебе твои ученики.
Синди сразу подумал о Лиу Вахарио.
- Так вот, вернемся к нашему празднику. В первый день все приличные творческие объединения Парнаса устраивают показательные выступления, бесплатные уроки, отчетные концерты и прочие развлекательно-завлекательные мероприятия. Мы не исключение. Ты участвуешь. Это раз.
Синди кивнул. При слове «выступления» у него загорелись глаза. Синди вспомнил свои сны: сцена, софиты, скандирующая толпа… Всепоглощающее счастье.
- Далее, участвует твоя группа, - продолжал Квентин. – Это два.
- Не знаю.
- Что значит «не знаю»? Или ты не учитель ученикам своим?
- Квентин, я понятия не имею, как они относятся к выступлению на сцене. Мне всегда было плевать, для чего они учатся. Может, в темноте в запертом бункере танцевать, я не знаю. Если они откажутся, я не смогу их убедить.
- На твоем месте я бы попытался. Синди, хватит тебе ограничиваться одной маленькой группой. Разумеется, осенью мы сделаем новый набор, но постарайся хотя бы облегчить школе задачу! Понимаю, что это не относится к твоей непосредственной работе, но ты не хуже меня знаешь, что невозможно продвинуть что-нибудь без рекламы.
Синди улыбнулся.
- Квентин, разумеется, я им скажу. Просто, если кто-то из них заупрямится, я не виноват. Но вот Лиу Вахарио, например, жаждет подняться на сцену, с ним все должно получиться.
- Лиу Вахарио… - повторил Квентин. – А вот это второй вопрос, который я хотел с тобой обсудить.
- Да? – Синди вдруг подумал, что маэстро вполне может знать и о домогательствах Лиу, и об его отказах. Синди вдруг стало мерзко, словно он проглотил червяка.
- Дело в том, что за минуту до твоего появления тут я получил заявление. Лиу Вахарио просит перевода в мою группу еще до конца учебного года.
- Да? – снова спросил Синди. Он сам удивился, как сумел сказать это так спокойно. Он никогда не считал Лиу своим любимчиком, его хвастовство раздражало, да и его постоянные попытки стать ближе напрягали танцора, но все же… его ученик, хищный альбинос, один из тех, с кем он провозился весь этот год…
Синди и не думал, что уход Лиу отзовется так болезненно. Он вдруг понял, что одним из его страхов с начала работы был именно уход разочаровавшегося ученика. Только Синди не предполагал, что этим учеником окажется Лиу Вахарио.
«А как подкатывал, сволочь», - Синди скривил губы.
- Прежде чем ты назовешь себя бесталанным учителем, - маэстро, как всегда, все читал по его лицу, - подумай, не было ли у Лиу личных причин и нельзя ли этот вопрос решить менее радикально.
- Были, Квентин, - усмехнулся Синди, - скажу честно. Но решить этот вопрос нельзя. То есть, решить так, чтобы все были довольны.
Синди был уверен, что Лиу уходит, оскорбленный его отказом. Однако, если Синди и сомневался, не стоит ли ему все-таки сократить дистанцию между ними, он не собирался подобным способом задерживать ученика у себя в группе.
- А значит, не кисни, - неожиданно жестко велел Квентин. – Нельзя принимать каждого так близко к сердцу. Я понимаю, первая группа, в нее душа вложена, только это не значит, что каждый из твоей пятерки должен быть к тебе пристегнут наручниками! Если ты не собираешься возвращать его, то не надейся, что я не приму его заявление. Приму.
Синди кивнул. Про себя он все же решил, что Квентину говорить легко: у него уже было столько учеников, что одним больше, одним меньше…
- Как ты умудрялся выживать в шоу-бизнесе, если ты такой трепетный? – вздохнул маэстро и подлил Синди чая. – Люди приходят и уходят, это нормальный процесс. Что ты распереживался?
- Меня просто еще никогда не кидали без объяснения причин, - скривился Синди.
- Тогда прекрати себя грызть и поговори с этим Лиу, - велел Квентин. – Честное слово, Синди, если бы ты не был таким талантливым, я бы трижды подумал, прежде чем пустить тебя на сцену! У тебя такое лицо, словно кто-то умер.
- Это умирают иллюзии, - вполголоса сказал Синди. – Квентин, мне пора.
- Иди. Постарайся не утопиться в ванной.
- Я все же не настолько трепетный, - обиделся Синди.
- Шучу. До встречи.
В этот вечер Синди впервые за долгое время напился. Лучше ему не стало, наоборот, стало еще сквернее. Как Синди ни пытался, он не мог понять, почему Лиу Вахарио так внезапно решил покинуть группу. Он не оставлял попыток сблизиться с Синди весь год. Терпение лопнуло? Допустим. Но бросать учебу, так демонстративно уходить к другому преподавателю – зачем?.. Тянуло позвонить и спросить об этом немедленно. В душе у танцора даже шевельнулось сожаление – возможно, не стоило отталкивать Лиу постоянно… Однако Синди в пьяном упрямстве решил, что не будет бегать за человеком, который решил его бросить – неважно в каком качестве – и со следующего занятия он просто сделает вид, что уход Лиу никак на него не повлиял.
Был и еще один аспект, о котором Синди подумал не сразу. С уменьшением группы уменьшался и его заработок, причем уменьшался серьезно. У Синди было всего пять учеников, и, лишившись одного из них, танцор с трудом бы сводил концы с концами до осени. Хотя подработку на лето нужно было искать в любом случае. Но варианты были…
Синди взял комм и через минуту уже набирал номер. На том конце долго не отвечали, пока перед глазами Синди не появилось изображение Джонатана Фокса, растрепанного, часто моргающего.
- Я согласен! – Синди изящно взмахнул рукой, чуть не отправив комм в полет по комнате.
- Я очень рад, - пробормотал Джонатан.
- И к-когда и к-куда приходить?
- А… Э… Послезавтра. Давай послезавтра. Я скину тебе мой адрес. Или созвонимся еще-е-ео-о-оу-эа. Извини. Созвонимся. Потом. Позже.
- Идет, - разрешил Синди. – Кстати, ты оч-чень сы-ты-ранный в этом к-костюме. Бля. Икота. Л-ладно. До связи.
Синди отключился, бросил взгляд на часы и расхохотался. Два часа ночи. Костюм Джонатана был пижамой.
Синди видел этого парня впервые в жизни и решил, что тот перепутал место занятий. Это выглядело тем более правдоподобным, что вся внешность незнакомца сообщала о его рассеянности. Он был полноват, его костюм в клеточку был хорошо пошит, но при этом рукав был перепачкан в чем-то синем, а к локтю сзади прилип репей. У него были красивые кисти рук, но на мизинце виднелась свежая царапина, причем походило на то, что она осталась незамеченной – немного крови так и размазалось по фаланге. Взгляд незнакомца напоминал взгляд ребенка, познающего мир, - яркий и немного восторженный, хотя решительно никаких видимых поводов для восторга поблизости не было.
- Добрый день, - улыбнулся Синди. – Вы кого-то ищете?
Завидев его, парень оживился.
- Вы Синди Блэк? Тогда я к вам. Меня зовут Джонатан.
На лице Синди проступило недоумение, однако следующая фраза кое-что прояснила.
- Квентин сказал, что я могу посетить ваше занятие.
Игнорировать слова человека, для которого директор был не господином Вульфом, а Квентином, не стоило. Синди почувствовал укол недовольства, потому что его-то никто и не подумал предупредить о расширении группы. «Я тут вообще что-то решаю? А если завтра сюда припрется полк солдат и скажет, что все от Квентина, мне тоже надо будет заткнуться и учить?!» - мысль была абсурдной, вызванной дурным сном и хмурым утром, и это понимал и сам Синди.
В зал, пересмеиваясь и переговариваясь, зашла «великолепная пятерка». Синди хлопнул в ладоши.
- Добрый день всем, рад видеть, что мы сегодня в полном составе! Хотя мы не просто в полном составе, а даже с пополнением, с нами сегодня Джонатан.
Ученики отнеслись к новичку с доброжелательным равнодушием, без особой приязни. Синди их понимал – у них сложилась уже сработавшаяся группа, и новый человек поневоле будет поначалу вызывать чувство неловкости. «Ну и ладно», - решил Синди, - «Как раз потренируются не обращать внимания на чужих».
Ученики привычно рассаживались в круг, пока Синди выбирал музыку. Когда он обернулся, то увидел, что Джонатан отошел к окну. «Особое приглашение нужно?» - прилив раздражения был неожиданно сильным, Синди пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть.
- Джонатан, в начале занятия мы слушаем музыку все вместе. Прошу в круг.
Ответом был растерянный карий взгляд.
- Квентин сказал, что я могу просто посмотреть…
Но на сей раз могущественное имя Квентина не произвело нужного впечатления.
- Нет никакого смысла в том, чтобы «просто смотреть», - отрезал Синди. – Раз уж ты сюда пришел, начинай учиться. Садись.
- Но…
- Иначе тебе нечего тут делать.
Джонатан бросил на танцора еще один изумленный взгляд, однако опустился на пол между Гро и Люси. Синди включил музыку и неслышно присоединился к остальным.
Прослушивание музыки в начала занятия уже давно стало своеобразным ритуалом. В последнее время Синди стал добавлять в конце занятия пятиминутку импровизации, когда он включал группе любую незнакомую мелодию и предлагал сходу под нее потанцевать, однако до настоящей мастерской импровизации ученики еще не доросли, так что уроки шли по накатанной схеме.
Вся «пятерка» давно привыкла во время прослушивания сосредотачиваться на музыке и только на музыке. На их фоне Джонатан казался глухим. Глаза он не закрывал, постоянно вертел головой, глядя на соседей, и вообще не выглядел заинтересованным процессом. Синди подавил очередной приступ раздражения и напомнил себе, что Джонатан занимается в первый раз, а раньше вся группа выглядела не лучше. «Зато видно, что не зря я их гонял», - вздохнул Синди про себя и решил быть снисходительнее к новичку.
С обсуждением ученики теперь прекрасно справлялись сами, Синди только иногда подкидывал наводящие вопросы. Ему оставалось слушать и потом смотреть, кто как отображает свои видения. Тренировки не прошли даром, даже Гро не ограничивался парой слов и выдавал подробные описания. Люси же, по мнению Синди, давно могла писать художественные миниатюры. Иногда он специально усложнял всем остальным задачу и просил Люси выступить первой. Нужно было иметь определенное мужество и уверенность в себе, чтобы после красочных зарисовок Люси продолжать видеть свое.
- Шелк и снег, - сказала она, на миг задумалась и уверенно кивнула. – Да, шелк и первый снег, его немного, он еще сойдет. Трава под снегом хрустит под ногами. Над прудом туман. И тихо. Очень тихо.
Синди улыбнулся уголками губ. Для него выбранная мелодия тоже была об утренней тишине. Он любил, когда видение учеников совпадало с его собственным, но никогда не давал понять, что представляет то же самое.
Все высказывались по кругу. Когда очередь дошла до Джонатана, Синди уже был готов разъяснять, что от него требуется, но новичок обошелся без подсказки.
- Белый, - сказал он твердо. – С переходом сначала в розовый, а потом в серый, с примесью голубого. Очень легкие цвета, никаких ярких красок. Примесь серого почти везде. Пепельный, жемчужный, пепел розы, слоновая кость, гридеперлевый…
Синди поднял брови. Ассоциации Джонатана его удивили. Вернее, их даже сложно было назвать ассоциациями. Синди вдруг показалось, что перед ним сидит переводчик и перекладывает мелодию с языка звуков на язык цвета, а пользуется при этом словами. Выглядел новичок при этом так, словно делал простую повседневную работу. Остальные смотрели на него во все глаза. Синди надеялся, что у него хотя бы не такой же ошеломленный взгляд.
- Ну что же, - сказал он, откашлявшись. – Прослушивание закончили, переходим к танцу. Разойдитесь по залу…
Ученики разбрелись в разные стороны. Новичок выбрал место ближе к окну. Синди с ужасом сообразил, что должен будет объяснить Джонатану, как надо танцевать гридеперлевый цвет. Для этого не мешало хотя бы знать, как этот самый цвет выглядит, а также выговаривать его название с первого раза.
Музыка снова разлилась по залу. Прежде чем вплотную заняться новичком, Синди оглядел остальных. Вид грациозно изгибающейся Люси вызвал у него прилив гордости. Это была и его победа – сколько они боролись с зажатостью Люси, с ее «внутренней уткой»! Рядом двигался Конрад, нашедший, наконец, «берега». Гро, Влада, Лиу… Синди вспомнил, какими деревянными, малоподвижными, беспокойными были они все на первом занятии и испытал почти что нежность.
В это утро его настроение было на удивление переменчивым.
Теперь можно было сосредоточиться на Джонатане, и Синди занял позицию поудобнее, чтобы новичок не замечал его наблюдений и не зажимался еще больше. Впрочем, Джонатана нельзя было назвать зажатым. Синди не замечал в нем той скованности, которая не позволяет человеку красиво двигаться. Скорее уж он был просто неловким, неуклюжим. Синди Джонатан напоминал мягкую игрушку. И танцор не мог отделаться от ощущения, что новичок не совсем понимает, где он, что делает и зачем, словно не он сам пришел в этот зал, где ничем, кроме танцев, не занимались никогда.
Мелодия закончилась. Синди понял, что гридеперлевого цвета не избежать.
- Побольше легкости, - посоветовал он, поразмыслив. – Ты сам говорил, что видишь исключительно легкие, неяркие цвета. А тебя словно к земле пригибает.
Джонатан покивал. В его глазах Синди читал все то же вежливое недоумение. Синди подавил в зародыше желание спросить: «Какие проблемы?» - и перешел к остальным.
Дальше занятие протекало гладко. Наконец, после маленькой импровизации, Синди поблагодарил всех, отпустил группу и подошел к новичку.
- Как занятие? Понравилось?
- Необычно, - Джонатан потер подбородок. – Признаться, я совсем не этого ожидал.
«Это хорошо или плохо? Вот и пойми, понравился ему урок или ему плеваться хочется!»
- У тебя есть потенциал, - сообщил Синди. – Если хочешь, можешь продолжать заниматься здесь, но вообще-то скоро лето, неизвестно, будем ли мы продолжать занятия, а осенью должна набраться новая группа. Можно будет записаться туда.
«А до осени не раздражай меня своим присутствием».
- Вообще-то я не собирался учиться танцевать, - сообщил Джонатан.
- Тогда зачем ты пришел?! – воскликнул Синди. – Ты сказал, что ты ко мне, от Квентина…
- Ну да. Квентин – хороший друг нашей семьи. Видите ли, я художник. Два года назад закончил Академию и теперь путешествую, ищу сюжеты для картин. Но в последнее время мне не везло, просто черная полоса какая-то. Квентин посоветовал мне прийти сюда, понаблюдать, поискать вдохновения…
- Художник, - тупо повторил Синди.
- Художник.
- Пришел посмотреть и вдохновиться.
- Вроде того.
- А я вытащил тебя в круг и заставил танцевать пепел розы.
- Ну… получается, что так.
Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись. Джонатан схватился за живот, Синди запрокинул голову и уперся затылком в стену, трясясь от смеха. Выходивший из зала Лиу обернулся, прищурился и вдруг наградил Джонатана холодным тяжелым взглядом, но ни Синди, ни сам художник этого не заметили.
- Это ужасно, - простонал Синди, смахивая выступившие слезы, - ты должен был мне сказать!
- Я пытался. Ты пригрозил меня выставить.
Хохот грянул по новой, Синди не сразу смог отдышаться.
- Кошмар, - сказал он, когда пришел в себя. – Теперь мне стыдно.
- Ничего, - махнул рукой Джонатан, - на самом деле я получил интересный опыт. Думаю, после этого занятия я смогу кое-что написать.
- Это хорошо. Но все равно получается, что я не дал тебе искать сюжет для картин. Ты бы мог нарисовать Владу. Или Лиу…
- Или тебя, - заметил Джонатан. – Если ты и правда готов помочь, ты мог бы поработать у меня моделью. Не бесплатно, конечно, я понимаю, что ты занятой человек.
- Даже не знаю, - растерялся Синди. – А что от меня нужно?
- Просто приезжать ко мне в студию и позировать. Обещаю не давать тебе совсем заскучать.
- Я подумаю, - Синди все еще чувствовал себя немного виноватым. Кроме того, превратившись из неуклюжего танцора в художника, Джонатан показался ему куда приятнее. Да и деньги не были бы лишними – на свои заработки Синди мог обеспечивать себя всем необходимым, но не более того. Хотя какие деньги у неизвестного художника…
- Номер моего комма есть в справочнике Парнаса. Джонатан Фокс. Перезвони, если ты надумаешь.
- Квентин, вы не могли бы предупреждать, когда отправляете ко мне людей! – бушевал Синди. – И пояснять, кого отправляете – танцора, художника, поэта, пожарника, ассенизатора!
- Не верещи, - поморщился Квентин. – Чем тебя так смутило присутствие Джонатана?
- Тем, что если бы я заранее знал, что он – художник, я бы не заставил его протанцевать весь урок и мне бы не было потом стыдно!
Разобравшись, Квентин хохотал так, что дрожала стоящая на столе чайная пара.
- Я хотел бы это видеть! Агрессивный Синди Блэк угрозами заставляет бедного художника танцевать рядом со своими верными учениками! Синди, ты никогда не думал о военной карьере с такими задатками командира?
- Теперь подумаю! – Синди явился, пылая возмущением, но теперь сам не мог сдержать улыбки. – Но все-таки предупреждайте о неизвестных художниках в следующий раз, ладно?
- Хорошо, но вряд ли в ближайшее время я найду тебе еще какого-нибудь художника. Я все-таки директор школы, а не психотерапевт. Но у Джонатана на самом деле кризис, и я надеялся, что присутствие на твоем уроке ему поможет.
- И после этого экспериментатор здесь я, да?
- Экспериментатор? А, тебе уже рассказали. Что поделать. Когда мы с тобой делаем одно и то же, у меня это называется проверенной временем программой, а у тебя – экспериментальной методикой. Не обращай внимания, рекламные фокусы в этом случае тебя не касаются.
- Да они вообще меня не касаются, - пожал плечами Синди.
- Не совсем. Кстати, я как раз хотел об этом с тобой поговорить, хорошо, что ты зашел. Ты в курсе, что через месяц в Парнасе пройдет праздник лета?
- С этой минуты в курсе.
- Понятно. Так вот, это одно из самых крупных местных мероприятий. Занимает он два дня, в первый проходят всевозможные представления, во второй – карнавал для всех.
- Вы пойдете?
- На карнавал – нет. Я уже видел их достаточно, чтобы пресытиться, так что проведу день с женой.
Синди закашлялся.
- Ты считаешь, что карнавал не может надоесть? – улыбнулся Квентин.
- Нет, это ваше дело… Я просто не знал, что вы женаты.
- Ничего удивительного, - пожал плечами маэстро. – Я для тебя до сих пор что-то среднее между могущественным джинном и собирающим стадионы артистом. Если второй еще может иметь семью, то у первого на нее нет никаких шансов, а для тебя я скорее джинн, разве нет?
Синди открыл рот, чтобы возразить… и молча его закрыл.
- Я так и думал, - кивнул Квентин и подлил Синди еще чаю. – Это обычное дело. Да ты и сам бы удивился, если бы узнал, как мало человека видят в тебе твои ученики.
Синди сразу подумал о Лиу Вахарио.
- Так вот, вернемся к нашему празднику. В первый день все приличные творческие объединения Парнаса устраивают показательные выступления, бесплатные уроки, отчетные концерты и прочие развлекательно-завлекательные мероприятия. Мы не исключение. Ты участвуешь. Это раз.
Синди кивнул. При слове «выступления» у него загорелись глаза. Синди вспомнил свои сны: сцена, софиты, скандирующая толпа… Всепоглощающее счастье.
- Далее, участвует твоя группа, - продолжал Квентин. – Это два.
- Не знаю.
- Что значит «не знаю»? Или ты не учитель ученикам своим?
- Квентин, я понятия не имею, как они относятся к выступлению на сцене. Мне всегда было плевать, для чего они учатся. Может, в темноте в запертом бункере танцевать, я не знаю. Если они откажутся, я не смогу их убедить.
- На твоем месте я бы попытался. Синди, хватит тебе ограничиваться одной маленькой группой. Разумеется, осенью мы сделаем новый набор, но постарайся хотя бы облегчить школе задачу! Понимаю, что это не относится к твоей непосредственной работе, но ты не хуже меня знаешь, что невозможно продвинуть что-нибудь без рекламы.
Синди улыбнулся.
- Квентин, разумеется, я им скажу. Просто, если кто-то из них заупрямится, я не виноват. Но вот Лиу Вахарио, например, жаждет подняться на сцену, с ним все должно получиться.
- Лиу Вахарио… - повторил Квентин. – А вот это второй вопрос, который я хотел с тобой обсудить.
- Да? – Синди вдруг подумал, что маэстро вполне может знать и о домогательствах Лиу, и об его отказах. Синди вдруг стало мерзко, словно он проглотил червяка.
- Дело в том, что за минуту до твоего появления тут я получил заявление. Лиу Вахарио просит перевода в мою группу еще до конца учебного года.
- Да? – снова спросил Синди. Он сам удивился, как сумел сказать это так спокойно. Он никогда не считал Лиу своим любимчиком, его хвастовство раздражало, да и его постоянные попытки стать ближе напрягали танцора, но все же… его ученик, хищный альбинос, один из тех, с кем он провозился весь этот год…
Синди и не думал, что уход Лиу отзовется так болезненно. Он вдруг понял, что одним из его страхов с начала работы был именно уход разочаровавшегося ученика. Только Синди не предполагал, что этим учеником окажется Лиу Вахарио.
«А как подкатывал, сволочь», - Синди скривил губы.
- Прежде чем ты назовешь себя бесталанным учителем, - маэстро, как всегда, все читал по его лицу, - подумай, не было ли у Лиу личных причин и нельзя ли этот вопрос решить менее радикально.
- Были, Квентин, - усмехнулся Синди, - скажу честно. Но решить этот вопрос нельзя. То есть, решить так, чтобы все были довольны.
Синди был уверен, что Лиу уходит, оскорбленный его отказом. Однако, если Синди и сомневался, не стоит ли ему все-таки сократить дистанцию между ними, он не собирался подобным способом задерживать ученика у себя в группе.
- А значит, не кисни, - неожиданно жестко велел Квентин. – Нельзя принимать каждого так близко к сердцу. Я понимаю, первая группа, в нее душа вложена, только это не значит, что каждый из твоей пятерки должен быть к тебе пристегнут наручниками! Если ты не собираешься возвращать его, то не надейся, что я не приму его заявление. Приму.
Синди кивнул. Про себя он все же решил, что Квентину говорить легко: у него уже было столько учеников, что одним больше, одним меньше…
- Как ты умудрялся выживать в шоу-бизнесе, если ты такой трепетный? – вздохнул маэстро и подлил Синди чая. – Люди приходят и уходят, это нормальный процесс. Что ты распереживался?
- Меня просто еще никогда не кидали без объяснения причин, - скривился Синди.
- Тогда прекрати себя грызть и поговори с этим Лиу, - велел Квентин. – Честное слово, Синди, если бы ты не был таким талантливым, я бы трижды подумал, прежде чем пустить тебя на сцену! У тебя такое лицо, словно кто-то умер.
- Это умирают иллюзии, - вполголоса сказал Синди. – Квентин, мне пора.
- Иди. Постарайся не утопиться в ванной.
- Я все же не настолько трепетный, - обиделся Синди.
- Шучу. До встречи.
В этот вечер Синди впервые за долгое время напился. Лучше ему не стало, наоборот, стало еще сквернее. Как Синди ни пытался, он не мог понять, почему Лиу Вахарио так внезапно решил покинуть группу. Он не оставлял попыток сблизиться с Синди весь год. Терпение лопнуло? Допустим. Но бросать учебу, так демонстративно уходить к другому преподавателю – зачем?.. Тянуло позвонить и спросить об этом немедленно. В душе у танцора даже шевельнулось сожаление – возможно, не стоило отталкивать Лиу постоянно… Однако Синди в пьяном упрямстве решил, что не будет бегать за человеком, который решил его бросить – неважно в каком качестве – и со следующего занятия он просто сделает вид, что уход Лиу никак на него не повлиял.
Был и еще один аспект, о котором Синди подумал не сразу. С уменьшением группы уменьшался и его заработок, причем уменьшался серьезно. У Синди было всего пять учеников, и, лишившись одного из них, танцор с трудом бы сводил концы с концами до осени. Хотя подработку на лето нужно было искать в любом случае. Но варианты были…
Синди взял комм и через минуту уже набирал номер. На том конце долго не отвечали, пока перед глазами Синди не появилось изображение Джонатана Фокса, растрепанного, часто моргающего.
- Я согласен! – Синди изящно взмахнул рукой, чуть не отправив комм в полет по комнате.
- Я очень рад, - пробормотал Джонатан.
- И к-когда и к-куда приходить?
- А… Э… Послезавтра. Давай послезавтра. Я скину тебе мой адрес. Или созвонимся еще-е-ео-о-оу-эа. Извини. Созвонимся. Потом. Позже.
- Идет, - разрешил Синди. – Кстати, ты оч-чень сы-ты-ранный в этом к-костюме. Бля. Икота. Л-ладно. До связи.
Синди отключился, бросил взгляд на часы и расхохотался. Два часа ночи. Костюм Джонатана был пижамой.
@темы: Синди
-
-
28.06.2012 в 19:29Я не могу
Ух *переживает*
А еще прямо жду-жду-жду процесса рисования и результата
И у меня с катастрофической скоростью подбираются иллюстрации - и картиночные, и музыкальные. Нашла то, под что Синди танцевал для Саймона, долго медитировала *_____*
-
-
29.06.2012 в 13:37Нашла то, под что Синди танцевал для Саймона, долго медитировала *_____*
Потом мне покажешь - я понятия не имею, что это было
-
-
29.06.2012 в 13:45На самом деле, несоответствие есть, и большое. У тебя описана мягкая инструментальная мелодия со скрипкой, а здесь совсем не то, и ещё и со словами. Но как раз-таки слова всё и решают.
Причем сама эта мелодия (отдельно от слов) давно приклеилась у меня в голове к, опять же, Джонни - в пейринге с еще одним товарищем из фигурастов... По ощущениям, а не по смыслу. Но в случае Синди и Саймона всё еще сильнее.
-
-
01.07.2012 в 16:10