"Поскольку аз есмь церемониймейстер, мне этот утренник вести, молчи, не спрашивай - куда" (с)
еще дальше«Галактику» Синди отыскал без проблем. Гигантское здание среди своих невысоких соседей выглядело китом в окружении рыбешки и было заметно с любого конца Звездной улицы. Уже сгущались сумерки, и вскоре должна была включиться подсветка, а пока бизнес-центр темной глыбой возвышался над головами прохожих. Исполин из металла, стекла и пластика говорил случайному зрителю: здесь работают очень серьезные люди, которых не стоит беспокоить по пустякам. Раньше, когда в «Галактике» находилось несколько офисов крупных компаний, так и было, но в последнее время воротилы большого бизнеса предпочитали снимать помещения в новых, еще более впечатляющих зданиях ближе к центру города, а «Галактику» оккупировали компании средней руки, торговые фирмы, превратившие часть бизнес-центра в торговый комплекс, салоны красоты и фитнес-залы для богатых посетителей, а также нуждающиеся в студиях артисты, которые заняли один из корпусов. Туда-то и направлялся Синди, чтобы попытать счастья на территории «Черной Луны».
К испытаниям танцор был совершенно не готов. Он слушал песни Саймона, но это прослушивание составило все его подготовку. Истощенный событиями вечера, он не мог репетировать и теперь полагался только на свой талант, опыт и умение импровизировать. Он думал прогнать пару номеров днем, но так и не сумел. Кроме того, у Синди никак не получалось собраться и настроиться на работу. Мешали мысли о Джу, о ее прощальной речи, воспоминание о годах их дружбы и боль от того, что все закончилось. Фредди была права: ужасно, но им проще было считать Джу погибшей, чем настолько изменившейся.
К мыслям о бывшей подруге примешивалась предательская мысль о том, что теперь Саймон наверняка не захочет даже смотреть на него. Без огласки все же не удалось обойтись. Конечно, журналисты не стали ждать конференции, и уже к ночи в новостях светской жизни появились заметки с фотографиями Синди, его связи с рок-звездой (смешно – назвать их знакомство связью было бы наглой ложью) и такими подробностями биографии танцора как выступление в клубе в образе отвязной красотки. Синди был уверен, что после этого Саймон Блик будет относиться к нему с неприязнью или в лучшем случае общаться отстраненно-вежливо. Он, конечно, говорил, что секс с трансвеститом его репутации не повредит, но такое легко говорить, когда уверен, что никто не узнает, а не когда новость о твоем поступке облетела все «желтые» издания. Танцор не представлял, как они будут работать вместе, если его все же примут в группу, но выбора у него не было. Эндрю звонил три раза. Первые два Синди трусливо не брал трубку, но на третий все же решился. Втайне он надеялся, что хозяин скажет что-то вроде: «Забей, чувак, ты классно работаешь, а остальное детали», - но, конечно, услышал он совершенно другое. Так что танцор оказался на улице, не получив ничего за почти прошедший месяц, с обещанием, что ни в один клуб его не возьмут, и все зависело от собеседования с «Черной Луной», к которому он решительно не подготовился! От одного воспоминания о фальшивой улыбке Саймона у транса противно холодело в груди. К боязни остаться без работы примешивалось сожаление, в котором Синди не хотел признаваться даже себе. Саймон Блик был первым после Майка, с кем танцору было так хорошо, и обида от того, что все закончилось нелепо, коготком царапала его сердце. С Майком они расстались после одной только угрозы разоблачения, с Саймоном же тайна не продержалась и двух дней, так что рассчитывать было не на что. Что ж, Синди готовился теперь встретить любой прием с гордостью.
Ему пришлось пройти проверку у охраны на входе в бизнес-центр, а потом еще и побегать, чтобы найти студию «Черной Луны». Подлетая к дверям, Синди испугался, что на этом опоздании все и закончится, и убедившись в его неумении следить за временем, группа укажет ему на дверь. Он с замиранием сердца постучал и услышав доброжелательное «Открыто!» протиснулся в дверь.
Ему открылось просторное, почти квадратное помещение, всю обстановку которого составляла аппаратура: синтезатор, гитара, микрофон на подставке, аудиосистема, к которой подключалось все это богатство, и стоящий особняком проигрыватель. На одной из колонок сидел и ел лапшу быстрого приготовления встрепанный красноволосый парень. Он посмотрел на Синди, оценив кислотно-голубую майку, узкие брюки и каблуки, и насмешливо присвистнул. Возле него настраивал гитару такой гигант, рядом с которым танцор даже на каблуках ощутил себя очень маленьким, хотя был нормального среднего роста. Вид у гитариста был угрожающий – длинные черные волосы падали на хмурое скуластое лицо, которого бритва не касалась дня два, скалился череп с футболки, обтягивающей широченные плечи. Синди невольно попятился.
Парень с лапшой тем временем спрыгнул с колонки, оказавшись Синди ниже плеча, а своему товарищу и вовсе по грудь, и ехидно позвал:
- Саймон! Это явно к тебе!
Танцор тихо выдохнул. Из соседнего помещения вышел вокалист с дымящейся чашкой в руке. Синди не выдержал и отвел взгляд. Он знал, что поступает неправильно, но все же не мог смотреть на певца открыто.
- Привет, - весело сказал Саймон. – Парни, это и есть наш танцующий кандидат!
Тут транс уже уставился на лидера в упор, изумленно моргая. Такого приема он не ждал. Саймон вел себя так, как будто ничего особенного не произошло. Синди пытался распознать признаки того, что Блик притворяется, держит лицо, ловко делает вид – и не мог. Танцор так и не понял, было ли поведение Саймона естественным или представляло из себя ловкую игру.
- Ну и нафига нам танцор? – фыркнул тем временем красноволосый. – Саймон, у нас рок-группа, а не попсовая фигня!
- Так и я не кордебалет! – не выдержал Синди.
- Ты неправ, дорогой мой Мелкий! – пропел весело Саймон. – Все зависит от того, как обставить появление и образ на сцене… я думал о клетке или о круге огня, но это уже детали. Пока просто посмотрите. Синди, покажешь, на что способен?
Он не притворялся. Невозможно было так притворяться, а главное совершенно бессмысленно – если бы Саймон злился на Синди из-за заметок в прессе, то это незачем было скрывать от остальных участников группы, которые могли его поддержать.
- А то, - сказал Синди, глядя прямо в глаза лидеру. – Включи что-нибудь!
Он скинул куртку, бросив ее прямо на пол, и вышел на середину комнаты. Облегчение от того, что никто здесь не относился к нему враждебно и страхи оказались беспочвенными, прогнало волнение прочь. За минуту танцор сумел сосредоточиться так, как у него не вышло за весь день.
Музыка «Черной Луны», с легким оттенком безумия, иногда шокирующая, иногда обволакивающая, растворяла его в себе, заставляя отдаться танцу. Иногда Синди обращал внимание на зрителей – удивленного Мелкого, невозмутимого гитариста и Саймона с непонятной усмешкой и странным взглядом, будоражащим кровь. Впрочем, танцору некогда было отвлекаться – необходимость импровизировать, мгновенно подстраиваться под мелодию с одной стороны не позволяла расслабиться, а с другой берегла, не давая совершать какие-то привычные действия на автомате. Синди вдруг понял, что ради такой музыки попытался бы пробиться в «Черную Луну», даже если бы их вокалистом был толстый лысый старик. Без постели, конечно… Просто давно ему не доводилось танцевать так: с полной самоотдачей, выкладываясь полностью, без попыток смухлевать и без навязших в зубах хитов сезона.
Он демонстрировал свое искусство несколько песен подряд, потом остановился, успокаивая дыхание и глядя из-под челки на своих зрителей, от вердикта которых сейчас зависела его судьба.
- Да, - вымолвил мрачный гитарист, который до этого момента не произнес ни слова, - это очень хорошо.
- А я что я говорил! – просиял Саймон, как будто в танце Синди была и его заслуга.
Танцор облегченно выдохнул и отвел с лица волосы. Двое из троих были за. Он принят. Пока Синди не чувствовал ничего, кроме радости от того, что больше не придется сдавать «экзамен». Он знал, что порадуется позже, когда осознает себя членом группы. Может, и отпразднует, накроет дома стол для шестерых… «Для пятерых», - поправился он. – «Без Джу». Мысль немного испортила ему настроение, но все же удовлетворение от хорошо сделанной работы никуда не делось.
Мелкий фыркнул, но возражать не стал.
- Я домой, - сказал он недовольно, прошел в соседнюю комнату и вернулся оттуда уже в куртке. – Пока.
- Опять кризис жанра, - вздохнул Саймон, когда закрылась дверь в студию. – Металл, поговори с ним, а?
Гитарист спокойно кивнул и молча вышел следом. Кажется, он вообще не любил тратить слова впустую.
Синди и Саймон остались наедине.
- И что теперь? – не выдержал танцор. И тут же уточнил, чтобы не быть неверно понятым, - Я в группе или как?
- Считай себя принятым, - подмигнул вокалист. – С продюсером я сам все улажу.
- А, - кивнул Синди. – Ну… Э… Здорово! Тут можно где-то умыться?
- Направо и еще раз направо.
Танцор еще раз кивнул и спасся бегством, утащив свой рюкзак. Он чувствовал себя неловко в обществе Саймона, хотя тот и вел себя непринужденно. Особенно потому что он вел себя непринужденно. Пытайся вокалист облить его холодом, уязвить, как-то задеть – Синди знал бы, что делать. А от обычного общения – смутился.
Направо оказалась комната, где группа могла отдохнуть после репетиции, спокойно выпить кофе, а то и чего покрепче. Рядом обнаружился санузел, без душа, конечно, – все же это не фитнес-центр – но с раковиной. Для того чтобы ополоснуться и надеть чистую футболку, которую Синди предусмотрительно прихватил с собой, большего и не нужно было. Танцор стянул майку, наклонился и плеснул в лицо прохладной водой.
Спокойно умыться ему не дали. Узкие ладони легли на его бедра, Синди медленно выпрямился и поневоле прижался спиной к груди вокалиста, чувствуя обнаженной кожей шелковистую ткань его рубашки. Волосы транса щекотали нос Саймона, певец досадливо поморщился и наклонил голову, касаясь дыханием уха Синди.
- Ты идиот или мазохист? – поинтересовался танцор, не делая попытки отстраниться.
- Ни то, ни другое, - мурлыкнул Саймон на ухо парню, легко касаясь его обтянутых черной тканью бедер. – А я похож на мазохиста?
«Скорее на идиота», - подумал Синди, но вместо этого сказал:
- Тебе первого раза мало было?
- Мало, - подтвердил теперь уже его лидер. – В конце концов, всем разболтали, что я трахаюсь с трансом, так что если я повторю, будет не так обидно.
- Не так обидно, что трахаешься, или не так обидно, что с трансом? - уточнил Синди, чувствуя, как по телу разливается жар, а по голым рукам бегут мурашки. Пальцы Саймона переместились на его обнаженный живот и поглаживали бледную кожу, ставшую очень чувствительной. Загорелая кисть быстро скользнула ниже, и Синди закусил губу. Близость этого человека заводила танцора, отрицать было глупо.
- Не так обидно, что разболтали, - ответил Саймон, решительно разворачивая Синди лицом к себе.
До дивана в комнате отдыха они добрались, непрерывно целуясь, и несчастная мебель скрипнула, принимая вес двух рухнувших на нее человек. Однако потом Саймон внезапно стал куда более сдержанным, так что в первые секунды Синди, не получающий отклика на свои попытки повторить прошлый их раз, даже испугался: передумал? расхотел? Он растерянно посмотрел на вокалиста, который навис над ним, опираясь на диван обеими руками; его белые волосы почти касались лица Синди. Транс потянулся навстречу, на его лице, видимо, отразился испуг, потому что Саймон тихо рассмеялся, прежде чем поцеловать парня в губы.
В тот вечер Синди узнал, насколько мучительной может быть нежность этого странного человека. От этой нежности хотелось просить пощады скорее, чем от его страсти, Саймон держал танцора на грани, в постоянном напряжении, не позволяя ни расслабиться, ни дойти до конца, так что Синди готов был умолять, только чтобы прекратить эту пытку. Он все-таки не выдержал и выдохнул сквозь зубы что-то нецензурное, но это была именно скрытая просьба, и его мучитель не отказался ее выполнить…
Потом они лежали в обнимку, и Синди, опустивший голову на грудь Саймона, лениво думал, что надо бы вставать и выметаться, но этого совсем, совершенно не хочется… Сильная рука сгребла его, почти скатившегося на пол с узкого дивана, удержала рядом, и парень понял, что может не торопиться. Саймон нашарил на столике у дивана сигареты и закурил, выпуская душистый дым.
- Я стащу у тебя сигарету? – попросил Синди.
- Тащи, - согласился Саймон. – Рубашку в этот раз тоже утащишь?
- Ага, - хохотнул танцор. – Той у меня больше нет, придется забрать эту.
- А ту ты куда дел, фетишист? Раздал на лоскуты поклонникам?
- Нет. Ее утащили, узнав что она твоя.
- Хвастался, значит, - протянул певец. Однако по голосу нельзя было сказать, что он сердится, и Синди язвительно ответил:
- Нет, друг спросил, с какой это тряпкой я сплю.
Он понял, что проговорился, но было уже поздно. Глаза Саймона весело заблестели.
- Ты спал с моей рубашкой?!
- Подложил вместо подушки, - попытался отбиться Синди, но было поздно, певец веселился от души.
- Тонковата она для подушки! Да ладно, признай, что тебе нравилось вспоминать меня, мой запах…
- Да, бля! – не выдержал танцор, стремительно краснея. – Мне понравилось в прошлый раз и я хотел еще! Доволен?!
Он попытался спрыгнуть с дивана, но Саймон не позволил, плотно обхватив парня за талию и прижимая к себе.
- Доволен, - заверил он, легко укусив Синди в шею. – Весьма.
Танцор еще раз брыкнулся, но довольно неубедительно и так и остался лежать рядом.
- Ты уже придумал, что будешь врать на конференции? – спросил он немного погодя.
- Придумаю что-нибудь, - пожал плечами Саймон.
К испытаниям танцор был совершенно не готов. Он слушал песни Саймона, но это прослушивание составило все его подготовку. Истощенный событиями вечера, он не мог репетировать и теперь полагался только на свой талант, опыт и умение импровизировать. Он думал прогнать пару номеров днем, но так и не сумел. Кроме того, у Синди никак не получалось собраться и настроиться на работу. Мешали мысли о Джу, о ее прощальной речи, воспоминание о годах их дружбы и боль от того, что все закончилось. Фредди была права: ужасно, но им проще было считать Джу погибшей, чем настолько изменившейся.
К мыслям о бывшей подруге примешивалась предательская мысль о том, что теперь Саймон наверняка не захочет даже смотреть на него. Без огласки все же не удалось обойтись. Конечно, журналисты не стали ждать конференции, и уже к ночи в новостях светской жизни появились заметки с фотографиями Синди, его связи с рок-звездой (смешно – назвать их знакомство связью было бы наглой ложью) и такими подробностями биографии танцора как выступление в клубе в образе отвязной красотки. Синди был уверен, что после этого Саймон Блик будет относиться к нему с неприязнью или в лучшем случае общаться отстраненно-вежливо. Он, конечно, говорил, что секс с трансвеститом его репутации не повредит, но такое легко говорить, когда уверен, что никто не узнает, а не когда новость о твоем поступке облетела все «желтые» издания. Танцор не представлял, как они будут работать вместе, если его все же примут в группу, но выбора у него не было. Эндрю звонил три раза. Первые два Синди трусливо не брал трубку, но на третий все же решился. Втайне он надеялся, что хозяин скажет что-то вроде: «Забей, чувак, ты классно работаешь, а остальное детали», - но, конечно, услышал он совершенно другое. Так что танцор оказался на улице, не получив ничего за почти прошедший месяц, с обещанием, что ни в один клуб его не возьмут, и все зависело от собеседования с «Черной Луной», к которому он решительно не подготовился! От одного воспоминания о фальшивой улыбке Саймона у транса противно холодело в груди. К боязни остаться без работы примешивалось сожаление, в котором Синди не хотел признаваться даже себе. Саймон Блик был первым после Майка, с кем танцору было так хорошо, и обида от того, что все закончилось нелепо, коготком царапала его сердце. С Майком они расстались после одной только угрозы разоблачения, с Саймоном же тайна не продержалась и двух дней, так что рассчитывать было не на что. Что ж, Синди готовился теперь встретить любой прием с гордостью.
Ему пришлось пройти проверку у охраны на входе в бизнес-центр, а потом еще и побегать, чтобы найти студию «Черной Луны». Подлетая к дверям, Синди испугался, что на этом опоздании все и закончится, и убедившись в его неумении следить за временем, группа укажет ему на дверь. Он с замиранием сердца постучал и услышав доброжелательное «Открыто!» протиснулся в дверь.
Ему открылось просторное, почти квадратное помещение, всю обстановку которого составляла аппаратура: синтезатор, гитара, микрофон на подставке, аудиосистема, к которой подключалось все это богатство, и стоящий особняком проигрыватель. На одной из колонок сидел и ел лапшу быстрого приготовления встрепанный красноволосый парень. Он посмотрел на Синди, оценив кислотно-голубую майку, узкие брюки и каблуки, и насмешливо присвистнул. Возле него настраивал гитару такой гигант, рядом с которым танцор даже на каблуках ощутил себя очень маленьким, хотя был нормального среднего роста. Вид у гитариста был угрожающий – длинные черные волосы падали на хмурое скуластое лицо, которого бритва не касалась дня два, скалился череп с футболки, обтягивающей широченные плечи. Синди невольно попятился.
Парень с лапшой тем временем спрыгнул с колонки, оказавшись Синди ниже плеча, а своему товарищу и вовсе по грудь, и ехидно позвал:
- Саймон! Это явно к тебе!
Танцор тихо выдохнул. Из соседнего помещения вышел вокалист с дымящейся чашкой в руке. Синди не выдержал и отвел взгляд. Он знал, что поступает неправильно, но все же не мог смотреть на певца открыто.
- Привет, - весело сказал Саймон. – Парни, это и есть наш танцующий кандидат!
Тут транс уже уставился на лидера в упор, изумленно моргая. Такого приема он не ждал. Саймон вел себя так, как будто ничего особенного не произошло. Синди пытался распознать признаки того, что Блик притворяется, держит лицо, ловко делает вид – и не мог. Танцор так и не понял, было ли поведение Саймона естественным или представляло из себя ловкую игру.
- Ну и нафига нам танцор? – фыркнул тем временем красноволосый. – Саймон, у нас рок-группа, а не попсовая фигня!
- Так и я не кордебалет! – не выдержал Синди.
- Ты неправ, дорогой мой Мелкий! – пропел весело Саймон. – Все зависит от того, как обставить появление и образ на сцене… я думал о клетке или о круге огня, но это уже детали. Пока просто посмотрите. Синди, покажешь, на что способен?
Он не притворялся. Невозможно было так притворяться, а главное совершенно бессмысленно – если бы Саймон злился на Синди из-за заметок в прессе, то это незачем было скрывать от остальных участников группы, которые могли его поддержать.
- А то, - сказал Синди, глядя прямо в глаза лидеру. – Включи что-нибудь!
Он скинул куртку, бросив ее прямо на пол, и вышел на середину комнаты. Облегчение от того, что никто здесь не относился к нему враждебно и страхи оказались беспочвенными, прогнало волнение прочь. За минуту танцор сумел сосредоточиться так, как у него не вышло за весь день.
Музыка «Черной Луны», с легким оттенком безумия, иногда шокирующая, иногда обволакивающая, растворяла его в себе, заставляя отдаться танцу. Иногда Синди обращал внимание на зрителей – удивленного Мелкого, невозмутимого гитариста и Саймона с непонятной усмешкой и странным взглядом, будоражащим кровь. Впрочем, танцору некогда было отвлекаться – необходимость импровизировать, мгновенно подстраиваться под мелодию с одной стороны не позволяла расслабиться, а с другой берегла, не давая совершать какие-то привычные действия на автомате. Синди вдруг понял, что ради такой музыки попытался бы пробиться в «Черную Луну», даже если бы их вокалистом был толстый лысый старик. Без постели, конечно… Просто давно ему не доводилось танцевать так: с полной самоотдачей, выкладываясь полностью, без попыток смухлевать и без навязших в зубах хитов сезона.
Он демонстрировал свое искусство несколько песен подряд, потом остановился, успокаивая дыхание и глядя из-под челки на своих зрителей, от вердикта которых сейчас зависела его судьба.
- Да, - вымолвил мрачный гитарист, который до этого момента не произнес ни слова, - это очень хорошо.
- А я что я говорил! – просиял Саймон, как будто в танце Синди была и его заслуга.
Танцор облегченно выдохнул и отвел с лица волосы. Двое из троих были за. Он принят. Пока Синди не чувствовал ничего, кроме радости от того, что больше не придется сдавать «экзамен». Он знал, что порадуется позже, когда осознает себя членом группы. Может, и отпразднует, накроет дома стол для шестерых… «Для пятерых», - поправился он. – «Без Джу». Мысль немного испортила ему настроение, но все же удовлетворение от хорошо сделанной работы никуда не делось.
Мелкий фыркнул, но возражать не стал.
- Я домой, - сказал он недовольно, прошел в соседнюю комнату и вернулся оттуда уже в куртке. – Пока.
- Опять кризис жанра, - вздохнул Саймон, когда закрылась дверь в студию. – Металл, поговори с ним, а?
Гитарист спокойно кивнул и молча вышел следом. Кажется, он вообще не любил тратить слова впустую.
Синди и Саймон остались наедине.
- И что теперь? – не выдержал танцор. И тут же уточнил, чтобы не быть неверно понятым, - Я в группе или как?
- Считай себя принятым, - подмигнул вокалист. – С продюсером я сам все улажу.
- А, - кивнул Синди. – Ну… Э… Здорово! Тут можно где-то умыться?
- Направо и еще раз направо.
Танцор еще раз кивнул и спасся бегством, утащив свой рюкзак. Он чувствовал себя неловко в обществе Саймона, хотя тот и вел себя непринужденно. Особенно потому что он вел себя непринужденно. Пытайся вокалист облить его холодом, уязвить, как-то задеть – Синди знал бы, что делать. А от обычного общения – смутился.
Направо оказалась комната, где группа могла отдохнуть после репетиции, спокойно выпить кофе, а то и чего покрепче. Рядом обнаружился санузел, без душа, конечно, – все же это не фитнес-центр – но с раковиной. Для того чтобы ополоснуться и надеть чистую футболку, которую Синди предусмотрительно прихватил с собой, большего и не нужно было. Танцор стянул майку, наклонился и плеснул в лицо прохладной водой.
Спокойно умыться ему не дали. Узкие ладони легли на его бедра, Синди медленно выпрямился и поневоле прижался спиной к груди вокалиста, чувствуя обнаженной кожей шелковистую ткань его рубашки. Волосы транса щекотали нос Саймона, певец досадливо поморщился и наклонил голову, касаясь дыханием уха Синди.
- Ты идиот или мазохист? – поинтересовался танцор, не делая попытки отстраниться.
- Ни то, ни другое, - мурлыкнул Саймон на ухо парню, легко касаясь его обтянутых черной тканью бедер. – А я похож на мазохиста?
«Скорее на идиота», - подумал Синди, но вместо этого сказал:
- Тебе первого раза мало было?
- Мало, - подтвердил теперь уже его лидер. – В конце концов, всем разболтали, что я трахаюсь с трансом, так что если я повторю, будет не так обидно.
- Не так обидно, что трахаешься, или не так обидно, что с трансом? - уточнил Синди, чувствуя, как по телу разливается жар, а по голым рукам бегут мурашки. Пальцы Саймона переместились на его обнаженный живот и поглаживали бледную кожу, ставшую очень чувствительной. Загорелая кисть быстро скользнула ниже, и Синди закусил губу. Близость этого человека заводила танцора, отрицать было глупо.
- Не так обидно, что разболтали, - ответил Саймон, решительно разворачивая Синди лицом к себе.
До дивана в комнате отдыха они добрались, непрерывно целуясь, и несчастная мебель скрипнула, принимая вес двух рухнувших на нее человек. Однако потом Саймон внезапно стал куда более сдержанным, так что в первые секунды Синди, не получающий отклика на свои попытки повторить прошлый их раз, даже испугался: передумал? расхотел? Он растерянно посмотрел на вокалиста, который навис над ним, опираясь на диван обеими руками; его белые волосы почти касались лица Синди. Транс потянулся навстречу, на его лице, видимо, отразился испуг, потому что Саймон тихо рассмеялся, прежде чем поцеловать парня в губы.
В тот вечер Синди узнал, насколько мучительной может быть нежность этого странного человека. От этой нежности хотелось просить пощады скорее, чем от его страсти, Саймон держал танцора на грани, в постоянном напряжении, не позволяя ни расслабиться, ни дойти до конца, так что Синди готов был умолять, только чтобы прекратить эту пытку. Он все-таки не выдержал и выдохнул сквозь зубы что-то нецензурное, но это была именно скрытая просьба, и его мучитель не отказался ее выполнить…
Потом они лежали в обнимку, и Синди, опустивший голову на грудь Саймона, лениво думал, что надо бы вставать и выметаться, но этого совсем, совершенно не хочется… Сильная рука сгребла его, почти скатившегося на пол с узкого дивана, удержала рядом, и парень понял, что может не торопиться. Саймон нашарил на столике у дивана сигареты и закурил, выпуская душистый дым.
- Я стащу у тебя сигарету? – попросил Синди.
- Тащи, - согласился Саймон. – Рубашку в этот раз тоже утащишь?
- Ага, - хохотнул танцор. – Той у меня больше нет, придется забрать эту.
- А ту ты куда дел, фетишист? Раздал на лоскуты поклонникам?
- Нет. Ее утащили, узнав что она твоя.
- Хвастался, значит, - протянул певец. Однако по голосу нельзя было сказать, что он сердится, и Синди язвительно ответил:
- Нет, друг спросил, с какой это тряпкой я сплю.
Он понял, что проговорился, но было уже поздно. Глаза Саймона весело заблестели.
- Ты спал с моей рубашкой?!
- Подложил вместо подушки, - попытался отбиться Синди, но было поздно, певец веселился от души.
- Тонковата она для подушки! Да ладно, признай, что тебе нравилось вспоминать меня, мой запах…
- Да, бля! – не выдержал танцор, стремительно краснея. – Мне понравилось в прошлый раз и я хотел еще! Доволен?!
Он попытался спрыгнуть с дивана, но Саймон не позволил, плотно обхватив парня за талию и прижимая к себе.
- Доволен, - заверил он, легко укусив Синди в шею. – Весьма.
Танцор еще раз брыкнулся, но довольно неубедительно и так и остался лежать рядом.
- Ты уже придумал, что будешь врать на конференции? – спросил он немного погодя.
- Придумаю что-нибудь, - пожал плечами Саймон.
@темы: Синди
-
-
13.10.2010 в 13:32*побежала рисовать транспарант*
-
-
13.10.2010 в 14:02