"Поскольку аз есмь церемониймейстер, мне этот утренник вести, молчи, не спрашивай - куда" (с)
Все то же, все те жеТанцы и музыкальная школа отнимали много времени, и на основную учебу его оставалось катастрофически мало. Впрочем, Синди никогда не отличался особым прилежанием, а науки казались ему совершенно бесполезным занятием. Читать он не любил, история казалась мешаниной из давным-давно прошедших, а потому никому не нужных событий, математика - мучением, информатика - темным лесом, биология и химия были абракадаброй, которую можно было только зазубрить, и то, если есть желание, а его обычно не было. Можно было подумать, что пение могло бы стать предметом, на котором Синди бы положительно выделялся, но увы: природа, давшая мальчику хороший слух и чувство ритма, забыла одарить его звучным голосом. Впрочем, идиотом Синди никогда не был, и ему хватало способностей, чтобы уверенно держаться на "удовлетворительном" уровне.
Но в семье Терренс знания не были в большом почете. Мать считала, что главное в жизни - это талант, а отец - умелые руки и смекалка. Людей, полностью погруженных в науки, они не понимали и больше удивились бы, если бы Синди стал круглым отличником. Мать иногда печалилась о том, что сыном - примерным учеником нет возможности похвастаться перед гостями или соседями, но не более того. "Ах, не приставай ко мне с этими глупостями", - отмахивалась Алисия, когда сын пытался рассказать ей о своей успеваемости. Слушая рассказы других учеников о том, как родители пилят их за плохие оценки, Синди думал, что ему повезло, а мать с отцом любят его.
В жизни их семьи иногда наступало хрупкое равновесие. Синди оно напоминало сенсорную панель игрового автомата: такая белая, когда ее не трогают, она, стоило только прикоснуться, взрывалась красными, как гнев матери, лиловыми, как раздражение отца, и бледно-зелеными, как его собственный страх, огнями. Поэтому в моменты затишья он старался приложить все усилия, чтобы оно хотя бы прекратилось по вине кого-то другого. Но пока никакие бури не бушевали в их доме, Синди был счастлив.
Особенно ему нравились вечера, когда родители принимали гостей: мать, очень красивая в вечернем туалете, улыбалась и весело о чем-то разговаривала с друзьями и подругами. Она привлекала внимание любого мужчины от пятнадцати до девяноста лет и знала об этом, но Боб Терренс смотрел на это сквозь пальцы - быть может, оттого что к середине вечера уже успевал порядочно выпить. В таком состоянии он делался добродушен и разговорчив и иногда вытаскивал Синди к своим друзьям со словами: "Вот! Вот мой сын и наследник!" Друзья смеялись и хлопали мальчика по плечу, как большого, Синди сиял и гордился тем, что в кои-то веки находится в центре внимания.
Потом непременно были танцы, и Синди, как взрослый, приглашал красивых дам, а иногда и мать, и та не отказывалась. И все было великолепно, если только среди приглашенных не было никого с дочерьми - тогда Алисия чуть заметно мрачнела, и Синди знал, о чем она думает. Она, несмотря ни на что, предпочла бы растить не сына, а дочь, похожую на себя. Синди понимал это и огорчался, но ничего тут поделать не мог.
Хотя нельзя сказать, что он не пытался.
Когда Синди было шесть лет, он накнулся на туфли матери, которые она скинула накануне в прихожей после возвращения с вечеринки, и домработница еще не успела убрать их на место в шкаф. Движимый любопытством, мальчик забрался в громадные для него лодочки и кое-как пробрался к большому зеркалу от пола до потолка. Около зеркала была небольшая стеклянная полка с косметикой. Пододвинув один из пуфиков ближе, Синди сумел забраться на него, и дотянуться до помады на полке, после чего он нарисовал себе большие красные губы, подражая матери. На той же полке нашлись длинные бусы, мальчик стянул их, чуть не свернув все на пол с присущей ему неуклюжестью, и обмотал вокруг шеи, а потом снова залез в туфли. После чего взглянул на свое отражение.
Увиденное ему понравилось. Синди повертелся, чуть не потеряв одну туфлю, и решил, что так он красивее. От интереса он раскраснелся и глаза заблестели ярче, бусы сверкали, волосы, немного длиннее обычной мальчишеской стрижки растрепались, и Синди подумал, что так и надо одеваться. Вот только шорты его смущали - девочки такие не носят, поэтому он нашел шарф матери и обвязал его вокруг бедер, чтобы получилась юбка. Синди был в восторге. Он был уверен, что теперь мама не будет огорчена тем, что у нее нет девочки, а только мальчик, она засмеется и больше не будет его ругать. Он так ярко вообразил себе восторг матери, что решил немедленно показаться ей на глаза и поковылял, стараясь не потерять туфли, в гостиную, где родители пили вечерний чай.
Материнского восторга он в тот вечер так и не ощутил, зато гнев отца - в полной мере. Обычно спокойный и молчаливый Терренс-старший словно взбесился и впервые в жизни выдрал сына ремнем со словами: "Мой сын никогда будет из этих!" Синди хотел спросить, кто такие "эти", но тут как раз отец взялся за ремень и стало не до вопросов. Мать не вмешивалась, и мальчик понял, что она вовсе не так рада, иначе она что-нибудь придумала бы.
С тех пор Синди твердо усвоил, что он будет плох в любом виде, если только он не танцует. Во время танцев все забывали, что он родился не тем, кем надо, все были довольны тем, что и как он делает, вместо упреков были похвалы и аплодисменты, вместо недовольно нахмуренных лиц - искренние улыбки. Синди понял, что танец и жизнь - одно, а значит, надо танцевать-танцевать-танцевать.
Но в семье Терренс знания не были в большом почете. Мать считала, что главное в жизни - это талант, а отец - умелые руки и смекалка. Людей, полностью погруженных в науки, они не понимали и больше удивились бы, если бы Синди стал круглым отличником. Мать иногда печалилась о том, что сыном - примерным учеником нет возможности похвастаться перед гостями или соседями, но не более того. "Ах, не приставай ко мне с этими глупостями", - отмахивалась Алисия, когда сын пытался рассказать ей о своей успеваемости. Слушая рассказы других учеников о том, как родители пилят их за плохие оценки, Синди думал, что ему повезло, а мать с отцом любят его.
В жизни их семьи иногда наступало хрупкое равновесие. Синди оно напоминало сенсорную панель игрового автомата: такая белая, когда ее не трогают, она, стоило только прикоснуться, взрывалась красными, как гнев матери, лиловыми, как раздражение отца, и бледно-зелеными, как его собственный страх, огнями. Поэтому в моменты затишья он старался приложить все усилия, чтобы оно хотя бы прекратилось по вине кого-то другого. Но пока никакие бури не бушевали в их доме, Синди был счастлив.
Особенно ему нравились вечера, когда родители принимали гостей: мать, очень красивая в вечернем туалете, улыбалась и весело о чем-то разговаривала с друзьями и подругами. Она привлекала внимание любого мужчины от пятнадцати до девяноста лет и знала об этом, но Боб Терренс смотрел на это сквозь пальцы - быть может, оттого что к середине вечера уже успевал порядочно выпить. В таком состоянии он делался добродушен и разговорчив и иногда вытаскивал Синди к своим друзьям со словами: "Вот! Вот мой сын и наследник!" Друзья смеялись и хлопали мальчика по плечу, как большого, Синди сиял и гордился тем, что в кои-то веки находится в центре внимания.
Потом непременно были танцы, и Синди, как взрослый, приглашал красивых дам, а иногда и мать, и та не отказывалась. И все было великолепно, если только среди приглашенных не было никого с дочерьми - тогда Алисия чуть заметно мрачнела, и Синди знал, о чем она думает. Она, несмотря ни на что, предпочла бы растить не сына, а дочь, похожую на себя. Синди понимал это и огорчался, но ничего тут поделать не мог.
Хотя нельзя сказать, что он не пытался.
Когда Синди было шесть лет, он накнулся на туфли матери, которые она скинула накануне в прихожей после возвращения с вечеринки, и домработница еще не успела убрать их на место в шкаф. Движимый любопытством, мальчик забрался в громадные для него лодочки и кое-как пробрался к большому зеркалу от пола до потолка. Около зеркала была небольшая стеклянная полка с косметикой. Пододвинув один из пуфиков ближе, Синди сумел забраться на него, и дотянуться до помады на полке, после чего он нарисовал себе большие красные губы, подражая матери. На той же полке нашлись длинные бусы, мальчик стянул их, чуть не свернув все на пол с присущей ему неуклюжестью, и обмотал вокруг шеи, а потом снова залез в туфли. После чего взглянул на свое отражение.
Увиденное ему понравилось. Синди повертелся, чуть не потеряв одну туфлю, и решил, что так он красивее. От интереса он раскраснелся и глаза заблестели ярче, бусы сверкали, волосы, немного длиннее обычной мальчишеской стрижки растрепались, и Синди подумал, что так и надо одеваться. Вот только шорты его смущали - девочки такие не носят, поэтому он нашел шарф матери и обвязал его вокруг бедер, чтобы получилась юбка. Синди был в восторге. Он был уверен, что теперь мама не будет огорчена тем, что у нее нет девочки, а только мальчик, она засмеется и больше не будет его ругать. Он так ярко вообразил себе восторг матери, что решил немедленно показаться ей на глаза и поковылял, стараясь не потерять туфли, в гостиную, где родители пили вечерний чай.
Материнского восторга он в тот вечер так и не ощутил, зато гнев отца - в полной мере. Обычно спокойный и молчаливый Терренс-старший словно взбесился и впервые в жизни выдрал сына ремнем со словами: "Мой сын никогда будет из этих!" Синди хотел спросить, кто такие "эти", но тут как раз отец взялся за ремень и стало не до вопросов. Мать не вмешивалась, и мальчик понял, что она вовсе не так рада, иначе она что-нибудь придумала бы.
С тех пор Синди твердо усвоил, что он будет плох в любом виде, если только он не танцует. Во время танцев все забывали, что он родился не тем, кем надо, все были довольны тем, что и как он делает, вместо упреков были похвалы и аплодисменты, вместо недовольно нахмуренных лиц - искренние улыбки. Синди понял, что танец и жизнь - одно, а значит, надо танцевать-танцевать-танцевать.
@темы: Синди
-
-
22.07.2010 в 13:44-
-
22.07.2010 в 13:55И тебе (можно на ты?) спасибо )) У меня правда нет опыта в написании прозы, поэтому рад буду любым отзывам, особенно цепляет-не цепляет, правдоподобно-неправдоподобно. Тут у меня мало читателей, но я на них полагаюсь )))
-
-
22.07.2010 в 14:08Интересно вот что: у меня в задумке есть большой ориджинал на схожую тему, мой герой тоже танцор, тоже гей, так что забавно было найти столько параллелей))).
Мне в этом тексте всё нравится))).
-
-
22.07.2010 в 14:18Интересно ) Идеи витают в воздухе )))
Продолжение будет, я на удивление ясно вижу развитие сюжета.