Прослушать или скачать Jesper Kyd March of the Empire бесплатно на Простоплеер
Горвин ворвался в дом, как апрельский штормГорвин ворвался в дом, как апрельский шторм. Порыв этого шторма отбросил в сторону слугу, который пытался объяснить разбушевавшейся стихии, что хозяин не принимает. Горвин вихрем понесся вверх по лестнице через две ступеньки. За ним спешила Лита, стараясь не попасть под горячую руку. Плавание на «Разящем» не зря научило ее управляться с бурей. И все-таки они не успели…
При мысли о том, что они опоздали совсем чуть-чуть, на какой-то час или два, у Литы в груди дергалось и проворачивалось что-то раскаленное. Судьба жестоко подшутила над ней: Лита спешила увидеть Аррина – и увидела. На эшафоте, беспомощного, распятого.
Когда Горвин вбежал на площадь, он взревел от ярости, но этот рев потерялся в криках зевак. Капитан «Разящего» не привык сдаваться так просто – он нырнул в толпу и стал пробиваться к эшафоту. Что он собирался сделать? Отшвырнуть палача? Погибнуть рядом с сыном? Этого никто не знал, а до помоста Горвин так и не добрался. Перед ним было не обычное море, где он был подобен рыбе, а море людское, сопротивляющееся, никого не пропускающее. Толпе не было дела до старого моряка. Ей хотелось зрелищ и не нравилось, когда от них отвлекали.
Лите вот ни на что не хотелось смотреть. Но не смотреть не получалось. На помосте из Аррина выдергивали… что-то. Если бы Лита верила в богов, она сказала бы: душу. Лита даже не сразу узнала его в лицо – с эшафота смотрел дикий зверь, который был готов выгрызать свою свободу клыками. Лита стиснула переплетенные пальцы – а вдруг?!
Конечно, никакого «вдруг» не получилось. К охотнику на помосте присоединился товарищ, и вдвоем они загнали зверя в угол и… добили?! Двое в красных мантиях отвязали неподвижное тело Аррина от щита и куда-то понесли. Как Лита ни присматривалась, она не могла разглядеть, дышит он или нет. Вид у него был совершенно неживой.
- Он умер? – тяжело дыша, она дернула за рукав соседа в какой-то странной пестрой накидке. Оставалось надеяться, что ее харратский понятен самим харратам. – Умер?
Сосед с изумлением покосился на нее, но ответил:
- Лучше бы умер, - и добавил фразу, которой Лита не поняла.
- Да или нет? – настойчиво переспросила она. Она готова была трясти собеседника за плечи, орать, но выбить твердый однозначный ответ.
На красивом смуглом лице харрата проступило раздражение, он корпусом повернулся к ней. И Лита вдруг поняла, что его замечательная накидка – на самом деле сложенные пестрые крылья. Это солдат, - сообразила она. – Угораздило же полезть с расспросами к солдату… И почему она вообще решила, что кто-то в толпе может ей сказать, жив Аррин или мертв?!
- Нет. Не умер, - отчеканил крылатый демон, решительно отвернулся и пошел прочь с площади.
Лита перевела дыхание и отыскала глазами Горвина. Тот стоял посреди площади, как утес, и людские волны обтекали его с двух сторон. Казнь закончилась, люди расходились по своим делам. Ничего интересного больше не обещали.
- Харраты, - с отвращением пробормотала Лита и стала проталкиваться к Горвину.
Горвин не замечал того, что его огибал людской поток. Он смотрел на опустевший эшафот, руки его болтались, как плети, когда кто-то задевал их походя. Спина оставалась прямой, но Лите казалось, что с тем же успехом у него мог быть переломлен позвоночник. Вся его кипучая сила ушла на то, чтобы пробиться к сыну, и ее все равно не хватило. И в мыслях он до сих пор бросался вперед, отталкивал палачей, уносил тело Аррина на корабль, к безопасности…
Лита тронула Горвина за руку, тот не заметил. Тогда она сильнее пожала грубые пальцы, Горвин вздрогнул и очнулся. Он поглядел на нее, угол жесткого рта дернулся в намеке на усмешку.
- И правда, не успели, - слова давались ему трудно, словно челюсти заржавели.
Они помолчали, объединенные бедой. Толпа разошлась, на площади потекла по обычному руслу будничная жизнь. На углу уже лоточник уже предлагал какое-то местное блюдо, откуда-то из переулка за углом донесся смех, звонкий, как колокольчик. Лита сердито встрепенулась – нашли время и место смеяться! – и пришла в себя. Она снова пожала руку Горвина.
- Он еще жив, - сказала она.
Молчание было ей ответом. Лита закусила губу и сильнее тряхнула эту безжизненно повисшую руку.
- Он жив! Ваш сын еще жив! Неужели вам теперь все равно, что с ним будет дальше?
- Дальше, - пробормотал Горвин, - дальше вторая ступень казни…
Однако слова Литы достигли его сознания. Горвин расправил плечи, глаза полыхнули огнем.
- Но еще не сейчас!
Он вырвал руку и стукнул кулаком по ладони. Лита ошиблась, решив, что все его силы иссякли за время казни. Перед ней снова стоял не убитый горем отец, а капитан «Разящего». Вдруг он схватил Литу за руку и потащил куда-то, так что она едва не упала и еле успевала перебирать ногами, чтобы не поехать за ним, как мешок. Она не успела ничего спросить, и просто следовала за Горвином, надеясь только, что он не потащит ее штурмовать местную тюрьму. С легким ужасом она вдруг осознала, что вполне верит и в такое развитие событий. «В этой семье безумие передается по наследству», - лихорадочно думала она и срывалась на бег, когда Горвин в пару шагов перемахивал какую-нибудь выбоину на дороге.
Капитан замедлил шаг только возле дома, при взгляде на который Лита могла сказать только: варварское великолепие. Дом из желтого камня, из которого в Белваре строили чаще всего, был окружен кованой оградой, по обеим сторонам крыльца сидели расправившие крылья степные беркуты, явно сошедшие с герба Харрадона. За домом виднелся кусочек сада, и край чего-то, в чем Лита заподозрила фонтан, площадка же перед парадным входом была вымощена булыжником – хоть войско строй и проводи парад. Сапоги Горвина прогрохотали по булыжнику, он проволок Литу через двор, под неодобрительными взглядами каменных беркутов схватился за тяжелое металлическое кольцо на двери и постучал. Грохот был такой, словно обвалилась крыша.
В доме Горвину понадобились обе руки, и Литу он выпустил. Еще не поздно было ускользнуть и сбежать подальше, но она посмотрела через плечо на слугу, который как раз пытался подняться на ноги и звал на помощь, и быстрее юркнула за Горвином вверх по лестнице. В этом доме наверняка принимали маринера раньше, потому что он ни разу не сбился и не задумался, куда идти. Лита краем глаза замечала тяжелые портьеры, красивую деревянную мебель, обтянутую узорчатой тканью, лестницу из какого-то редкого дерева, всю в цветных разводах, пушистые ковры, каменные вазы и все яснее понимала, что отсюда их с Горвином должны вывести стражники. А потом судить за нападение на дом какой-то очень важной персоны…
Горвин резко остановился у какой-то двери, и Лита едва не воткнулась ему носом между лопаток. Не утруждая себя вежливым стуком, Горвин распахнул дверь.
- Байхрат, - заявил он с порога, - верни мне моего сына.
Байхрат… Имя было знакомым. Причем Лита слышала его не так давно. Покопавшись в памяти, она поняла о ком речь, и мысль о стражниках и суде показалась ей привлекательной и безопасной.
Байхрат. Генерал Харрадона. Воплощение совершенного воина, маг небывалой силы даже по деокадийским меркам. Правая рука королевы. И это его дом.
«Сейчас нас развеют по ветру, - подумала Лита, - возможно, не вставая с кресла».
Но молчание затягивалось, и Лита была еще жива и цела. Она набралась храбрости и выглянула из-за плеча Горвина, который тоже больше ничего не говорил.
В кресле у камина – тут она угадала – сидел очень прямо очень высокий и массивный, как каменная статуя, человек. Загорелое лицо выглядело так, словно его когда-то ветер высек из скалы, и на этом лице выделялся шикарный орлиный нос. Рядом во втором кресле сидела с ногами изящная, очень красивая рыжеволосая женщина. На ее лице и в зеленых глазах не было ни капли страха, только удивление, розовый рот слегка округлился.
Тяжелый взгляд небольших темных глаз был направлен на Горвина… переместился на Литу… вернулся обратно…
- Заходи, Горвин, - сказал генерал Байхрат. – Веришь ли, мы только что обсуждали, как бы это сделать ловчее…
***
Они и в самом деле говорили об Аррине. Пожалуй, в первый раз в жизни генерал потребовал решительных объяснений у жены.
В прошлую встречу с Аламатом они втроем решили, что Зиэ пора вести светскую жизнь. Не слишком бурную, не стараться посещать каждый прием, но все-таки появляться при дворе.
- Ничего не заподозрят? – буркнул Байхрат, которому не нравилась эта идея.
Аламат изящно взмахнул бледной рукой.
- Не думаю. Бравый генерал решил исправить многочисленные ошибки, которые недавно совершил…
- Гм.
- …и так старается восстановить свою пошатнувшуюся репутацию…
- Кххрррр.
- …что начал уделять больше внимания светской жизни и даже заставил жену-затворницу выйти в свет.
- Я попробую, Байхрат, - Зиэ откинулась на спинку кресла и пригубила вино из кувшина, которое они благополучно распили все вместе. – У меня достаточно платьев, чтобы удовлетворить любопытство придворных модниц в ближайшие несколько месяцев… Какое крупное событие следующее по плану?
Следующей по плану была казнь, и Байхрат предложил жене начать с чего-то более приятного. Зиэ покачала головой.
- Чем раньше я начну, тем лучше. Во время казни мне хотя бы не обязательно будет беседовать с каждым придворным болтуном. И если я приду на казнь, это лучше всего покажет, что мы собрались твердо следовать воле Морога, верно? Муж вынес приговор, жена пришла посмотреть, как он будет исполнен…
Аламат отсалютовал ей бокалом. Байхрату это все не нравилось, и согласился он с большой неохотой. Он до сих пор не до конца смирился с мыслью, что его жена, которую он привел в дом еще совсем девочкой, вдруг оказалась в центре заговора против даже не власти, а бога, наравне с мужем и первым советником. Больше того, он не до конца смирился и с тем, что ввязался в этот заговор сам… Зиэ же вошла в их с Аламатом компанию так же легко, как несколько лет назад вошла в этот дом. И теперь она сидела у огня, пила вино и обсуждала предстоящее свержение Морога так непринужденно, словно речь шла о загородной прогулке. Впервые Байхрат подумал, что за шесть лет так и не смог хорошо узнать свою любимую жену.
Если Байхрат и надеялся втайне, что в последний момент Зиэ испугается страшного зрелища и откажется от своей затеи, его ожидания не оправдались. Зиэ в самом деле пошла с ним и мужественно вытерпела все приветствия и комплименты, которые в большинстве своем сводились к сожалениям в духе «почему двор так редко может видеть такой дивный цветок». Зиэ улыбалась, благодарила и обещала исправиться. Байхрат смотрел на все это с легким ужасом.
Зиэ справлялась безупречно до того момента, когда на площадь вывезли осужденного. Холодное безразличие королевы, внимание придворных франтов, взгляды: любопытные, сальные, ревнивые, завистливые, - все это ничуть не задевало ее. Но когда она увидела с балкона Аррина, которого освистывала толпа, то еле слышно охнула и схватила Байхрата за руку. Байхрат наклонился к ней, и Зиэ шепнула:
- Вели это прекратить!
Байхрат скрипнул зубами и заговорил, осторожно подбирая слова. Еще и приходилось сильно понижать голос, но даже шепот его гудел, как из бочки, а генералу вовсе не хотелось, чтобы его личную беседу с женой кто-то слушал, особенно сейчас.
- Зиэ, ничего уже нельзя изменить, - раздельно сказал он. – Этот человек приговорен. Я сам вынес ему приговор. Я предупреждал, что тебе лучше не появляться здесь. Если ты не можешь вынести…
- Я здесь ни при чем! – шепотом воскликнула Зиэ, и Байхрат поразился, увидев сверкнувшие в ее глазах слезы. – Это же он, он!.. Его нельзя!.. Прекрати это, пожалуйста!
На них уже стали оборачиваться, и Байхрат постарался закрыть жену от посторонних взглядов спиной.
- Я ничего не могу сделать, - он выделил каждое слово. И Зиэ поняла, что он и в самом деле не может. Она посмотрела на мужа с поразившей его болью и отвернулась к площади. Ее тонкие руки вцепились в перила, вся она подалась вперед, и Байхрат вдруг испугался, что она сейчас бросится с балкона, к помосту!
Но вышло не так. Как только меч Аррина сломался под ногой палача, а сам он забился в путах, Зиэ упала в обморок.
Байхрат подхватил жену на руки и понес вниз, где ждал их экипаж. Да, первый выход в свет с треском провалился. Он ведь предупреждал! Позволил себя убедить штабной крысе и хрупкой женщине… Теперь все запомнят, что жена генерала не смогла вынести вида казни. Пойдут слухи, что она сочувствует преступнику – проклятье, да ведь так оно и есть! – что ее не отвратила от него даже измена Харрадону! Да и, главное, откуда это сопереживание?! Зиэ ведь даже не знала Аррина! Или знала? Байхрат пожалел, что слишком мало интересовался свободным временем жены.
Запру, - мрачно подумал он. – Пусть сидит дома, вышивает платки, никаких заговоров, никаких разговоров о политике!
Будущая пленница открыла глаза.
- Пусти, я сама пойду…
- Не пойдешь, - отрезал Байхрат, посадил жену в экипаж, сел сам, захлопнул дверцу и приказал трогать.
Зиэ сидела рядом, бледная и какая-то потерянная, тонкие руки терзали подол платья. Эти движения вдруг напомнили Байхрату советника – тот тоже вечно в минуты волнения вертел что-то в руках. Тонкие натуры, чтоб им не кашлялось. Настроение испортилось еще больше, хотя куда уж больше.
- И ты ничего не сделал! – воскликнула Зиэ вдруг. Кажется, она не испытывала никакого раскаяния за устроенную сцену. Напротив, Байхрат еще и выходил виноватым.
- Да зачем тебе сдался этот мальчишка? – не выдержал генерал. – Он тебе друг? Брат? Сват?! Я чего-то не знаю и вдруг породнился с маринерами?
Ему самому было жаль Аррина, но не слишком. Аррин погибал исключительно по собственной глупости. Если бы он хотя бы не начал поносить Морога прямо в зале суда, генерал попробовал бы его вытащить. Своей пылкой речью он сам перечеркнул оправдательный приговор. Куда больше Байхрат сочувствовал Горвину – бедняга, потерять одного сына за другим…
Но горячее участие Зиэ в судьбе Аррина было непонятно, а потому подозрительно.
- Я его видела, - тихо призналась Зиэ.
- Его полгорода видело, - пожал плечами Байхрат. – Чаще всего в кабаках. До войны он любил гулять с размахом.
Зиэ мотнула рыжей головой, из сложной прически высвободилась пара прядей и упала на белую шею.
- Не просто так… Я видела его в пламени. Он очень важен. Он…
- Достаточно, - прервал ее Байхрат. Его раздражение понемногу оборачивалось настоящим гневом, темным, как грозовая туча.
Осознание того, что Зиэ выставила их в дурном свете из-за своих глупостей, блажи, которая никак не желала проходить, было противным, как зубная боль. – Я-то думал, что-то серьезное случилось.
Зиэ вспыхнула, покраснели не только ее щеки, но даже лоб и уши. С рыжими волосами это выглядело устрашающе.
- Ты по-прежнему не желаешь ничего слышать! – воскликнула она с горьким упреком. – Я думала, ты изменился после… после нашего последнего разговора! А ты ничего не хочешь знать, как и раньше, кроме своей армии!
- Так вот зачем тебе все это понадобилось? – холодно спросил Байхрат. – Чтобы я больше прислушивался к твоим словам? Тогда ты выбрала неверный путь.
Зиэ закусила губу и отвернулась к окну. До самого дома они не сказали друг другу ни слова, а в доме разошлись по разным комнатам.
Байхрат сел было разбирать пришедшую почту, но вскоре с раздражением отшвырнул листок. Сосредоточиться не получалось, голова была занята посторонними мыслями, и содержимое письма волновало адресата не больше, чем проблемы разведения оленей в Альдалире. Если у них с Аламатом все получится, армия получит совсем другие приказы. Если не получится, то командовать будет уже кто-то другой.
Еще и Зиэ не приходила. Семейные ссоры у них в доме были редкостью, и Байхрат искренне считал, что женился на женщине покладистой. Если им все-таки случалось повздорить, то достаточно было посидеть порознь, отдохнуть друг от друга, а потом Зиэ шла мириться. Они быстро переживали ссору и потом никогда о ней не вспоминали.
Теперь же время шло, а Зиэ все не было. Байхрат перебрал все письма, на одно начал писать ответ и писал его очень долго. Потом перечитал получившуюся чушь, поморщился, испепелил черновик и обнаружил, что прошло пять минут.
- Б-болотный бог, - пробормотал он, встал и прошелся по комнате. В мыслях появлялось то бледное лицо Аррина, то усмешка Халлата на суде, то Зиэ, цепляющаяся горячими руками за его запястье, а потом отворачивающаяся…
Он не собирался предлагать жене перемирие. Он с самого начала был против того, чтобы она оказалась впутана в заговор. Ему не нравилась идея, чтобы Зиэ стала чаще бывать при дворе. И меньше всего он хотел смотреть на казнь вместе с ней! И что из этого вышло? Нет, решительно ему не за что извиняться. И никуда он не пойдет.
Он был уже на полпути к выходу, когда дверь скрипнула и в комнату заглянула Зиэ.
- Ты совсем со мной теперь не разговариваешь? Или я могу рассчитывать на пару слов о погоде?
- Совсем, - сказал Байхрат, тщетно стараясь не улыбаться. Узел в груди, который все туже затягивался с визита Аламата, немного ослаб, и стало легче дышать. – Сейчас посажу тебя рядом и буду молчать, как сыч.
- А без меня ты молчать не можешь? – поинтересовалась Зиэ.
- Не могу, - отрезал Байхрат, подхватил ее и усадил в кресло. Зиэ тут же сбросила туфли, подтянула ноги на сиденье и одернула подол, волной спадающий до пола. Байхрат сел в свое кресло, и они в самом деле немного помолчали, наслаждаясь восстановленным миром. Байхрат думал, что Зиэ снова попытается что-то сказать ему о казни, но она не произнесла ни слова, прикрыла глаза и опустила голову ему на плечо.
- Ты в самом деле видела Аррина в огне? – неожиданно даже для себя спросил Байхрат.
- Да, - ответила его жена, не открывая глаз. – Только тогда я не знала, что это он. А сегодня увидела – и поняла…
- И что, он так важен?
- Да.
Байхрат чувствовал себя так, словно вышел на тонкий озерный лед. Все его существо противилось тому, чтобы использовать знания огнепоклонников. Да и какие там знания? Разговоры с пламенем, чтение в дыму… Если дышать дымом от степных трав, наверное, много интересного можно увидеть. А уж если настойкой на тех же травах запить!
Однако Аламат относился к словам Зиэ с большим вниманием. А об Аламате можно было сказать много нехорошего, но дураком он не был. Да и к восторженным впечатлительным натурам Байхрат бы его не приписал.
«Вы ведь знаете, как важны союзники, генерал?»
Байхрат устало потер лоб. Ну вот, он стал всерьез задумываться о помощи огнепоклонников. Бредовая затея. А весь их замысел – не бред? Кто и когда пытался убить бога? Это не тот враг, которого можно было окружить, застать врасплох, принудить сдаться или решительно добить. Как воюют с богами?
- И что, - сказал он, пытаясь скрыть за скептическим тоном свои сомнения, - этому молодому человеку суждено изменить мир?
- Спасти, - Зиэ ответила совершенно серьезно. – Ему суждено спасти наш мир, пока еще не поздно.
Прелестно.
- Сейчас его бы самого кто бы спас.
- Ты правда не можешь ничего сделать?
Байхрат промолчал. Не хотелось начинать все сначала. Он и сам хотел бы вытащить этого мальчишку на свободу. Не из-за видений Зиэ и не ради него самого, а из-за Горвина. Из-за Гелленгау, который был необходим Харрадону! Он столько сил вложил в свое время, чтобы добиться крепких связей с маринерами, чуть не женился даже на дочери их тогдашнего предводителя, хорошо, что обошлось. И сейчас эти связи громко трещали и грозили порваться. Но как объяснить важность какого-то мелкого офицера жрецам? Морогу?!
В глубинах дома раздался неясный шум и вскрики. Зиэ подняла голову и насторожилась, Байхрат махнул ей рукой – не беспокойся. Он догадывался, кому хватило наглости ворваться в дом генерала. Он увидел знакомое лицо, когда выносил Зиэ на руках в экипаж. И он оказался прав.
- Входи, Горвин…
Горвин застыл в дверях, темный от гнева или от горя, он дышал шумно, как кузнечные мехи, и Байхрату с первого взгляда стало ясно, что если не обнадежить его хоть немного, он пойдет в разнос, полезет драться, готовый умереть прямо посреди кабинета генерала. Конечно, Байхрат не собирался его убивать, но Горвину об этом знать было неоткуда.
Из-за спины Горвина выглядывал совсем молоденький юноша в моряцкой куртке. Светлые волосы были всклокочены, на бледном лице с еле заметными веснушками светились умные зеленые глаза. Байхрат готов был ручаться, что харратской крови в юнге не было ни капли. «Ребенка-то зачем с собой притащил, - сердито подумал он про Горвина. – Не на жалость ведь давить!»
Горвин шагнул в комнату, Байхрат кивнул ему на свободное кресло, но тот остался на ногах.
- Обсуждали? – переспросил он. – А не поздно ли обсуждать, Байхрат, после того как моего сына прилюдно распяли на эшафоте и пытали? Не пора ли уже что-то делать?
Байхрат знал Горвина с тех пор, как маринеру исполнилось двадцать, и он начал выводить в море свой собственный корабль. С тех пор Горвин очень мало изменился. Разве что стал немного шире. А так Байхрат смотрел на него и видел того же юнца, который в первый свой визит в Белвар затеял драку в порту Хег-Меделя, притащил обидчика на свой корабль и заставил все канаты щекотать его. И те едва не защекотали.
- Да ну их, - пожал плечами молодой капитан, когда его спросили, что за беспорядок он устроил. – Шуток не понимают…
Теперешний Горвин не склонен был шутить, зато затевать драки не разучился.
- Твой сын, - с нажимом произнес Байхрат, - во все горло вопил на суде, что ему не нужен Морог вместе с его слугами. И будет очень трудно объяснить жрецам, что он просто решил пошутить. Я уже писал тебе, Горвин, что времена изменились.
Зиэ при упоминании того, как вел себя Аррин на суде, довольно улыбнулась, а мальчишка, который так и торчал у Горвина за спиной, закатил глаза. Байхрат четко прочитал по его губам беззвучно произнесенное «идиот».
В этом с юнгой трудно было не согласиться, но разговор, который должен был сейчас начаться, не предназначался для его ушей.
- Твой спутник, Горвин, может отдохнуть на кухне, - сказал Байхрат. – Там его накормят.
Горвин, казалось, только сейчас вспомнил, что пришел не один. Он протянул руку назад, слепо нашарил плечо юнги и подтолкнул его вперед. Теперь Байхрат отметил, что куртка мальчишке велика – рукава были подвернуты, а полы спускались почти до колен. Уж не превратился ли «Разящий» в сиротский приют?
- Это Лита, - представил Горвин. – Невеста Аррина.
Невеста поморщилась, словно откусила от чего-то кислого.
Значит, не мальчишка, а девчонка. Байхрат постарался скрыть изумление, но его жена немедленно его раскусила и прикрыла ладонью улыбку. Байхрат бросил на нее сердитый взгляд – уж Зиэ-то наверняка сразу все поняла, могла бы и подсказать! А он вот стареет – не отличил… Ну да, девчонка, ни груди, ни бедер, волосы обрезаны чуть ли не как у Аламата – узнай в ней женщину! Откуда Аррин ее взял? Когда успел?
- Это Лита сказала, - продолжал Горвин, - что Аррину грозит опасность, и нам надо спешить.
- Тоже видела в огне? – вырвалось у Байхрата. Настала очередь Зиэ смотреть сердито.
- Нет, - подала голос Лита. Голос оказался приятнее внешности, мягкий и глубокий, и, пожалуй, она была вовсе не такой малышкой, как подумал было Байхрат. Снова он ошибся. – Во сне.
Байхрат подумал, что если так пойдет, то вскоре к нему выстроится очередь женщин, которые видели Аррина во сне, в огне, в дыму и в мечтах, и они будут упрашивать генерала спасти несчастного. А он будет спасать, потому что Гелленгау рвет и мечет, Гелленгау стоит перед ним в облике старого капитана, и меньше всего сейчас Байхрату нужно восстание на юге и перекрытые морские пути.
- Во сне, - пробормотал он. – Великолепно. И часто у вас такие сны?
- Нет, - ответила арринова невеста и кротко опустила глаза. – Сердце подсказало.
Сказано это было смиренным тоном, но почему-то Байхрату показалось, что над ним издеваются. Но не это заставило его прищуриться и пристально приглядеться к незваной гостье. По-харратски она говорила с сильным акцентом, со слишком мягким «р», без гортанных звуков, которые отличали харратов. Так говорили деокадийцы.
Деокадийцы.
***
Что-то изменилось.
Изменилось быстро и неуловимо. Только что этот громадный мужчина с грубым лицом смотрел на Литу с насмешливым безразличием, еле замечая. Он даже не узнал в ней женщину – впрочем, к этому Лита начала привыкать. Когда Горвин представил ее невестой Аррина (вот спасибо, удружил), в глазах генерала мелькнуло удивление. Но когда она заговорила, его взгляд наполнился подозрением, которое грозило придавить ее к месту.
- Откуда вы? – резко спросил Байхрат.
- Это двоюродная сестра моего старшего сына по матери, - начал было Горвин, но Лита перебила:
- Из Альва.
- Маг?
- Да.
Она смотрела на Байхрата и понимала, что лгать и выворачиваться здесь не получится. В главном, по крайней мере. На что она рассчитывала, когда побежала за Горвином в этот дом? Конечно, она не знала, что это дом харратского генерала, но почему даже не попыталась ничего спросить? Положилась на капитана… дура! Как вышло, что она, которая всегда рассчитывала только на себя, вдруг поплыла по течению, позволила распоряжаться своей жизнью сперва сыну, а потом отцу в этой безумной семье?
Она не уйдет отсюда. Ее уволокут в ближайший подвал и начнут выпытывать раскаленным железом тайны Деокадии. Хорошо, что она все равно их не знает.
Для страны хорошо, а вот для нее самой – не очень…
- Неплохо сработано, - сказал генерал Байхрат. Он не повысил голос, но Лите почудилось, как раскаленные щипцы уже подносят к ее лицу. – Я имею в виду – проникновение в Белвар. Но зря ты явилась сюда, дома я не храню ничего, что бы тебе пригодилось.
- Байхрат, - начал было Горвин, но генерал прервал его коротким жестом.
- С тобой, Горвин, мы еще обсудим это. От тебя не ожидал.
- Байхрат, ты пугаешь девочку.
Это сказал не Горвин. Это сказала женщина в кресле, и это прозвучало так неожиданно, что мужчины перестали сверлить друг друга взглядами, вздрогнули, и туча между ними немного посветлела. Женщина поднялась из кресла и подошла к Лите. Она была ниже «девочки» на полголовы. И, пожалуй, на пару лет младше.
- Зиэ, не вмешивайся, - поморщился Байхрат. Но Зиэ продолжила:
- Я понимаю, что ты везде будешь видеть подвох. Но подумай: разве настоящий шпион явился бы с порога в твой дом? Да еще заговорил бы с выговором, который слышен любому, у кого есть уши?!
«Сейчас нас четвертуют», - обреченно подумала Лита. С человеком в кресле невозможно было договориться, он уже выбрал Литу новой мишенью и готовился расстрелять в упор. Перед этим выжав из нее все, что только сумеет, как масло из оливок. Странно только, что этого не понимала рыжая женщина, которая так бесстрашно смотрела на генерала.
- С каких пор ты стала так хорошо разбираться в шпионах? – спросил Байхрат, и Лите показалось, что у него в голосе мелькнуло веселье. Нет, наверняка померещилось.
- Я ничего не понимаю в шпионах, - развела руками Зиэ. – Я понимаю в женщинах. Если бы мне пришлось… Если есть нужда, можно прийти не только в твой дом. Ты в самом деле невеста Аррина, милая?
Зеленые глаза с любопытством изучали Литу, и ей показалось, что этот взгляд просвечивает ее насквозь, как стеклянную. Эта женщина была единственной надеждой Литы. И, если она хоть что-то понимала, ей лучше было оставаться невестой Аррина, чтобы выжить.
- Да, - сказала Лита. – Он просил меня выйти за него замуж.
- Недурно, - усмехнулся Байхрат. – И давно вы знакомы?
- С конца весны, - прикинула Лита.
Должно быть, это что-то значило, потому что Байхрат смерил ее долгим задумчивым взглядом.
- Вот почему он молчит, - непонятно сказал он. – Что ж, хотя бы он сам верит в то, что ты его невеста.
- Может, мы разберемся, на ком женится мой сын, после того как вытащим его из тюрьмы?! – не выдержал Горвин, который устал ждать, пока Байхрат допрашивал Литу. – Я очень ценю твою дружбу, Байхрат. Очень. Но своего сына я ценю больше. И Гелленгау не поймет, если Белвар начнет по ложным обвинениям бросать наших сыновей в тюрьмы. Морем клянусь, не мы затеваем вражду, Байхрат, но выбора у нас нет!
- Горвин, - перебил его генерал, - замолчи, пока и ты не наговорил здесь на государственную измену.
- Замолчать? – Горвин прищурился, море в его глазах грозило смыть с лица земли всех поблизости. – Засунуть язык в задницу, пока Аррина будут убивать? А если я не замолчу, ты и меня решишь разделать, как кильку?!
Лита почувствовала легкое прикосновение к запястью.
- Идем, - шепнула ей Зиэ. – Байхрат все равно уже решил помочь, надо только понять – как. А сейчас им надо выпустить пар, но нам смотреть на это совсем не обязательно.
Лита признала правоту этих слов и послушно вышла из кабинета. За дверью толпились вперемешку слуги и охрана. А как же ворваться, спасти генерала от злодейского нападения и стать героем дня? Или те, кто дошел до хозяина дома, становятся его личной добычей?
- У генерала гости, - объявила Зиэ. – Через полчаса накройте стол в малой столовой, поставьте еще два прибора. Фаэ, сбегай на кухню и вели достать соленых морских гадов к закускам. И пусть к обеду подадут, кроме вина, еще настойку на сорока травах. Поскорее, не сердите хозяина промедлением!
«Не сердите хозяина, как же», - подумала Лита, а Зиэ уже вела ее через какие-то залы и коридоры, в которых можно было запутаться, как в лабиринте. Скорее уж, не сердите его жену! Интересно, эта женщина такая спокойная и ничего не боится, потому что она жена генерала? Или она жена генерала, потому что ничего не боится, даже его самого?!
Зиэ толкнула тяжелую дверь из темного дерева, и на Литу пахнуло чем-то свежим и нежным. Она переступила порог, и оказалась во владениях хозяйки.
Комната Зиэ повергла Литу в печаль и осознание собственного несовершенства. Лита всегда считала себя в первую очередь ученой и магом, хозяйством занималась так, чтобы не умереть с голоду и не обрасти мхом. Разговоры «о рюшечках», как она их называла, навевали на нее тоску.
Обитательница этого дома наверняка много могла сказать «о рюшечках», но при этом Лита не могла не признать, что комната обставлена с большим вкусом, и Зиэ удержалась от искушения растратить деньги мужа на мишуру. Лита осмотрела светлую легкую мебель, письменный стол, на котором стоял кованый светильник и письменный прибор с чернильницей в виде цветочного бутона, букет из трех громадных кремовых цветов с узкими игольчатыми лепестками… В кресле у окна лежала неоконченная вышивка – силы небесные, эта женщина еще и вышивает в свободное время. В этой красивой, уютной, очень женской комнате Лита немедленно вспомнила, что голову мыла в ведре два дня назад, нос у нее на ветру облез, высыпали веснушки и на ней куртка на три размера больше. «Ну и пусть, - сжала губы Лита. – Ей наверняка не приходилось самой зарабатывать на хлеб ни дня в жизни. Она может сидеть дома и вышивать цветочки».
- Давай подберем тебе что-нибудь из одежды к обеду, - сказала Зиэ. – Лучше что-нибудь белое и зеленое.
- Не надо, - отказалась Лита, раздраженная собственными мыслями. – На «Разящем» удобнее так.
- Я не думаю, что в ближайшее время ты вернешься на «Разящий», - заметила Зиэ.
- Да? – выдавила Лита. – И что же меня ждет? Одиночная камера или сразу пыточная и иголки под ногти?
- Сначала тебя ждет обед, - Зиэ убрала вышивку из кресла на окно и изящно опустилась на обтянутое узорчатой тканью сиденье. – Потом горячая ванна и постель. Но, пожалуйста, не пытайся покинуть дом. Вне его у тебя куда меньше шансов выжить.
- А здесь меня будут кормить медовыми пряниками и отгонять мух, - фыркнула Лита. Ей надоело стоять посреди комнаты, и она опустилась на какую-то скамеечку. Неудачно – колени так и норовили подняться до ушей.
- Пряников не обещаю, - Зиэ пожала плечами и смахнула с рукава невидимую пылинку. – И ты, конечно, имеешь полное право не верить моим словам. Только удивительно, почему, в таком случае, ты пришла в этот дом требовать помилования для осужденного мятежника… Куда умнее было бы спрятаться и затаиться. Хотя бы до тех пор, пока ты не научилась бы сносно говорить по-харратски.
Лита покраснела от досады – крыть было нечем. Минуту назад она думала о том же самом почти в тех же выражениях.
- Не смущайся, влюбленные порой поступают намного глупее, - неверно истолковала ее чувства Зиэ. – Могу сказать, что тебе очень повезло, потому что сейчас жизнь твоего жениха куда важнее для всех, чем твои знания о войне. Даже для моего мужа. Мне же и вовсе неинтересно, где сейчас находятся деокадийские отряды боевых магов.
- А что же интересно вам? – Лита закусила губу. Снова все говорили о ней и об Аррине так, словно их свадьба была делом решенным. А ведь она ничего ему не обещала, хотя его предложение ей и льстило. Но он был сумасбродным мальчишкой, у которого хватило ума пойти на эшафот самому.
Сейчас было не время спорить. И не место. Но она с треском откажет Аррину, как только его получится вытащить из лап правосудия.
- Мне интереснее то, что творится поблизости, - задумчиво сказала Зиэ. – Не скрою, у меня есть надежды, связанные с твоим Аррином. Отличные от желания моего мужа не терять Гелленгау. Еще и поэтому я говорю: не торопись возвращаться на «Разящий». Если нам удастся освободить нашего друга, то не для того, чтобы он тут же уплыл.
«Ага, - подумала Лита, - а чтобы он не уплыл тут же, хорошо бы держать под рукой его невесту. Кормить, поить, одевать в красивые платья, выделить ей отдельную комнату и поставить там на окнах кованые решетки по последней столичной моде. Ох, харрат, кажется, я втянула тебя в новую неприятность. Я у тебя в долгу. И лучше мне обладать хоть какой-то свободой рук, когда ты сбежишь от вашей церкви. Чтобы помочь тебе вернуться домой».
- Белое и зеленое, говорите? – сказала Лита и поднялась со скамеечки.
Впрочем, пообедать в новом наряде Лита не успела. Постучавший в дверь слуга доложил хозяйке, что генерал ждет ее и гостью в своем кабинете и просит явиться безотлагательно.
- Быстро они договорились, - заметила Зиэ. – Я думала, понадобится больше времени. Идем, дорогая. Не нужно раздражать Байхрата, если можно этого не делать.
Лита отправилась за ней уже знакомым путем. По дороге она старалась приноровиться к харратскому платью, и больших усилий ей стоило не поправлять постоянно завязки под грудью и вырез – ей казалось, что в таком вырезе нужно показывать что-то более... объемное. Легкий подол так и норовил забиться между ногами. Нет, все-таки Лита куда увереннее чувствовала бы себя в старой куртке.
В кабинете она увидела новое лицо. Лицо размещалось в аккуратной настенной раме, по углам которой горели неярким огнем крупные кристаллы. Впечатление было странное – как будто ожил обычный портрет. Этот «портрет» принадлежал мужчине лет тридцати пяти на вид, сухощавому, с такими неправильными чертами, что они обретали даже странную привлекательность. Короткие светлые волосы он стриг на деокадийский манер – Лита впервые видела в Харрадоне, чтобы кто-то носил такую прическу.
«Интересный способ связи, - подумала Лита. – Должно быть, что-то вроде наших заговоренных зеркал, но они слишком дорого обходятся. Да, харраты времени не теряли…»
- Приветствую, дамы, - сказал мужчина в раме.
- Добрый день, советник, - ответила Зиэ. – Рада видеть вас.
- Представьте же меня вашей гостье, - попросил советник и остановил на Лите взгляд синих глаз. Он был такой пронзительный и холодный, что Лите вдруг показалось, что она видит перед собой не человека, а очень сложный механизм, которому придали человеческое обличье. Как будто, если приглядеться и прислушаться, можно было заметить, как цепляются друг за друга и щелкают шестеренки в его голове. Литу пробрала дрожь.
- Лита, это советник Аламат, - прогудел Байхрат, который стоял у камина, в то время как Горвин сидел в кресле и с хмурым видом перекладывал стакан из руки в руку. Лита дорого бы дала, чтобы узнать, о чем они с генералом беседовали, и решила расспросить Горвина, когда подвернется случай остаться наедине.
Мужчина в раме кивнул. Значит, это и был знаменитый Аламат, признанная верная змея Харрадона. Лита не интересовалась политикой, но даже она слышала о нем, дипломате, маге, ученом хитреце. Чтобы с таким лицом очаровывать послов, нужно было быть гением. Лите стало еще больше не по себе.
- Добрый день, - сказала она по-харратски, стараясь не показывать волнения.
- Вы можете говорить на родном языке, - заметил Аламат на деокадийском. – Думаю, так нам всем будет проще.
- Благодарю, - пробормотала Лита и села на краешек кресла. Сесть надежнее она не рискнула – кресло было такое глубокое, что в него можно было провалиться.
- Итак, вы деокадийка? – спросил Аламат, как будто продолжал ранее начатый разговор.
- Да, - кивнула Лита, понимая, что легенда о двоюродной сестре брата Аррина развеялась по ветру, как дым.
- Маг?
- Да, - и это было глупо отрицать после того, что она устроила на корабле. – Только сразу скажу, что не знаю никаких военных тайн и над чем работают сейчас в Башне.
- Военные тайны можете оставить при себе, - вдруг сказал Аламат. Лита покосилась на генерала, тот поджал губы, но смолчал. – Лучше скажите, в какой области вы работали. Не во время войны, раньше.
- Зачарование предметов, - отозвалась Лита, немного сбитая с толку.
- Великолепно! – синие глаза Аламата сверкнули.
Тут уже не выдержал Горвин.
- Я привез сюда Литу не для того, чтобы вы забрали ее, советник, и выпытывали у нее секреты деокадийских магов. Если бы я знал, что она привлечет ваше внимание, я оставил бы ее на борту «Разящего».
«Попробовал бы оставить, - фыркнула про себя Лита. – Опыт путешествия в бочке с рыбой у меня уже есть».
Аламат слегка улыбнулся. Улыбка его не красила, перекошенный рот выглядел так, словно кто-то невидимый решил пошутить, взял его за уголки губ и потянул в стороны, не заботясь о получившемся впечатлении.
- Что вы, - сердечно сказал он. – Мне и в голову не приходило обидеть кого-то из гостей генерала. И, тем более, к чему-то их принуждать. Уверяю, к каждому из присутствующих я испытываю самое искреннее уважение. И очень надеюсь, что мы найдем общий язык… Лита, вы ведь хотите помочь своему жениху? И готовы потрудиться ради этого?
***
Аламат смотрел на всех собравшихся в кабинете Байхрата и думал: все сошлось. Вот они, его желанные союзники, неподвластные Морогу маги. Глава маринеров, дочь верховной огнепоклонницы и – редкая удача, почти невозможная! – деокадийский маг, ученица Башни. Чтобы привлечь на свою сторону эту девочку, которая нервно теребила оборку на платье и то и дело смахивала с глаз светлую челку, Аламат готов был кланяться, обещать золотые горы, обольщать и спорить.
И всем им по разным причинам нужен был офицер, который сейчас ждал казни в тюрьме. Мальчишка, которых двенадцать на дюжину, храбрый, но глупый, а теперь, после первой ступени казни, наверняка сломленный и желающий только умереть. Бесполезный для их целей человек, но если его спасение заставит свободных магов присоединиться к заговору, Аламат вывернется наизнанку, но вытащит их драгоценного Аррина из тюрьмы.
Тем более что он уже представлял, как это сделать. Даже несколькими способами. Первый, самый простой – побег. Но Аламату, возможно, пришлось бы пожертвовать несколькими своими людьми среди жрецов, все пришлось бы делать наспех, да и вся ответственность, если бы их раскрыли, легла бы на плечи советника. Ах, ну чего стоило всем этим людям собраться немного раньше, хотя бы до первой казни! Тогда бы у них было время на изящные схемы, подкуп, пропажу без вести…
Однако был и другой путь. Использовать его – все равно, что начинать игру сразу с главной фигуры. С размаха отхлестать Соймаха по лоснящимся щекам и напомнить, что он-то пока еще не бог. Помимо этого, очень соблазнительного, преимущества план имел и другое: в нем должны были участвовать все. А договориться с людьми, которые замешаны в одном преступлении с тобой, куда проще, чем если они просто тебе благодарны. Аламат успел в этом убедиться на заре карьеры на примере Байхрата.
При мысли о том, какую фигуру он выведет на поле, у Аламата сладко и болезненно ныло сердце. Как жалко было тратить ее на спасение глупого мальчишки! Но советник был из тех людей, которые умели ставить интересы дела выше своих собственных.
- У меня есть план, господа и дамы, - улыбнулся он, и в него впилось сразу несколько напряженных взглядов. – Но нам предстоит бессонная ночь.