СновидецМеня зовут Джейк, и я ненавижу свою работу.
Нет, не так.
Меня зовут Джейк, и я работаю только потому, что мне чертовски хорошо платят.
Нет, все еще не так.
Меня зовут Джейк, и я сновидец.
Вообще работу эту я получил совершенно случайно. Просто так оказалось, что конторка, где я старательно чинил ксероксы, принтеры и кофеварки, внезапно разорилась, а ее владелец, по слухам, уехал в теплые страны, прихватив с собой чемодан с деньгами и секретаршу. Стипендии хватало только на то, чтобы не дышать ночами свежим воздухом где-нибудь на скамье в парке, а еще надо было что-то есть, во что-то одеваться и хоть иногда покупать джентльменский набор - розы и презерватив. Вот тогда-то Берни и принес то самое объявление: "ЗАРАБОТАЙ ВО СНЕ".
Берни - это мой сосед. Он из тех, кому лучше не ходить в ветреную погоду с зонтом, чтобы не унесло, и у него всегда такое выражение лица, словно его выдернули из сказочного королевства секунду назад. Берни зарабатывает, как может: разносит почту, клеит объявления, раздает листовки и бегает в дурацких костюмах плюшевых зверей, - но на этом, конечно, состояния не нажить. Так что нам обоим не помешала бы работа, да и просто было любопытно, как можно зарабатывать во сне.
Признаться, я думал, что это какое-то разводилово, шарашкина контора. А по указанному адресу оказался такой офис, что мне туда заходить в старых кроссовках неловко было. Стекло, пластик, окна в полстены, полы сверкают, нигде не пылинки, секретарша - копия Лив Тайлер, короче, застрелиться и не жить. Берни разве что рот не открывал, когда там осматривался, да и у меня наверняка вид был дурацкий.
Принимал нас менеждер, сытый, гладкий, напоминающий то ли хищника, то ли дорогущий автомобиль. Он и разъяснил, как можно работать во сне. Оказалось, что ученые из их организации откопали способ передавать сон одного человека другому. Менеджер долго еще объяснял, как это делается, но я, признаться, не понял ничего. Я все-таки не биолог, не программист и не электронщик, а геологу про мозговые волны знать не обязательно. А Берни вообще лингвист, так что он уловил из объяснений не больше моего.
Но когда до практики дошло, стало веселее. Джонсон, менеджер, показал нам само устройство передачи - что-то вроде гарнитуры для мобильника. Один экземпляр для сновидца, другой для заказчика. Я удивился, сколько людей готовы выложить круглую сумму, чтобы кто-то другой смотрел их кошмары. Не знаю, сколько платили заказчики за один сон, но явно бешеные деньги, потому что у меня от предлагаемой зарплаты слюноотделение началось. Не для простых ребят развлечение, короче. Зато с гарантией. Чем тратиться на психоаналитика, сидеть у него часами, да еще не факт, что поможет, заплатил сновидцам один раз - и всю ночь спокоен. Конечно, работа неприятная, от хороших-то снов никто избавляться не будет. Хотя, что еще считать кошмаром... Джонсон дал нам посмотреть список с сюжетами снов, которые поступили к ним на заказ. Кто в здравом уме будет бояться резиновой собаки? Или мусорного бака с глазами? А такое там тоже было.
Однако Берни становился все мрачнее, когда список читал. А потом и вовсе ляпнул, шут гороховый:
- Мистер Джонсон, можно мы с Джейком посовещаемся?
Джонсон был сама любезность - отошел и даже к окну отвернулся, чтобы нас вроде как не смущать. Берни ко мне наклонился - глазищи в пол-лица - и зашептал:
- Джейк, это какое-то наебалово, зуб даю. Ты знаешь мою интуицию...
- Я знаю, - я его перебил, - что нас скоро из квартиры вышибут. Хочешь спать под открытым небом в минус десять? Насладись видом нашего города и незабываемым ароматом выхлопных газов!
- Можно поискать что-то другое.
- Где ты найдешь другое за такие деньги? Кто еще заплатит за то, что тебя ночью покусает резиновый песик?
- Это мне и не нравится. Слишком просто, зачем кому-то платить за такую фигню? Этот Джонсон что-то темнит...
Джонсон как услышал - обернулся и дружелюбно улыбнулся, и я вдруг заметил, что у него в один из зубов вставлен бриллиант. Бриллиант этот меня добил. Если не самый крутой босс в этой конторе столько получает, что драгоценности себе пихает во все места, значит, и я не самые маленькие деньги могу заработать.
- Короче, - сказал я Берни, - если боишься, то так и скажи. А я не такой дурак, чтобы упускать свой шанс.
Берни надулся, но заткнулся. Хотя сам контракт отказался подписывать. А я подписал на полгода. Можно было на год, но Берни так смотрел, что у меня рука сама галку поставила не там. Я решил бланк не портить, в конце концов, контракт потом продлить можно.
Потом меня повели к врачам - что-то там замерять для личных настроек оборудования, и Берни пришлось свалить. Я так и не понял, что конкретно медики там делали: измерили рост, вес, кровь взяли, томограмму сделали... как на обычном осмотре, ничего особенного. Я думал, они будут долго настраивать это самое оборудование, примерять, но нет - сказали, что через час будет готово. А Джонсон мне предложил пока выбрать подходящий сон из списка. Даже выбирать себе задание и то можно было, и я решил, что Берни просто идиот, что отказался. Кошмар про собаку я не стал брать - как-то несерьезно показалось, зато нашел себе сон парня, которого раз за разом бросала девушка. Допекла она мужика, видимо, раз он уже заплатил столько, лишь бы избавиться от нее. Я решил, что это в самый раз. Женщины меня не то чтобы часто, но все-таки бросали, так что мести оскорбленной дамочки я не боялся. Ну, посуду побьет, поорет, сволочью обзовет... Смешные неприятности, за такие-то деньги.
Через час мне выдали наушники и прибор, который ловил чужие сны. Настраиваться на заказчика мне не нужно было, все делали ученые. Вся работа - лежи и спи. Джонсон дал мне свою визитку, велел звонить, если будут какие-то вопросы, и мы разошлись, довольные друг другом.
Берни дома не было, умчался на какую-то из трех сотен своих работ, так что вечер я провел один. Готовился к занятиям в универе, ужин сварганил, чтобы не питаться из бомж-пакетов... Чем ближе становилась ночь, тем больше было не по себе. В голову лезли дурацкие предупреждения моего соседа, который в это время прыгал где-то в костюме плюшевого медведя. Вот и пусть прыгает дальше, разозлился в итоге я, а я заработаю кучу денег, куплю мотоцикл, заведу собаку, а летом буду пить пиво на пляже в компании шикарной девчонки с бюстом, как у Памелы Андерсон, и нифига не делать.
Я думал уже, что от волнения не смогу уснуть и провалю задание, но отрубился, как только лег.
...я оказался в громадном зале с зеркальным полом. Стены терялись в тумане, потолка тоже не было видно, но я знал, что он есть, и чувствовал, что он готов опуститься и раздавить меня, как таракана. Меня окружали туманные фигуры в два человеческих роста, ни одного лица не было видно, но все вокруг презирали и ненавидели меня. Я твердо знал, что все провалил, что я один во всем виноват, и хотя старался, не мог вспомнить, что же произошло, но знал, что все теперь будет ужасно - навсегда. Мне поверили, а я не смог оправдать это доверие. Исправить уже ничего было нельзя, я был изгоем, отверженным, плакал и просил прощения, но во всем зале не было никого, готового простить, и я знал, что заслужил это. Я не мог посмотреть никому в глаза, потому что готов был умереть от стыда и раскаяния. Слезы и пот заливали лицо, я посмотрел вниз и увидел свое отражение - жалкое, скорчившееся, с исказившимися чертами. А надо мной стоял... Берни и смотрел брезгливо, как на вредное насекомое.
- Берни, - я попытался это прокричать, но получился какой-то писк. - Слава богу...
- Да будь ты проклят, - ответил он, и стало ясно, что ничего не кончилось. Самое страшное было впереди. Рот у Берни странно перекосился, как будто он собирался то ли рыдать, то ли хохотать. - Ненавижу тебя. Это все ты виноват, если бы не ты, я бы жил спокойно. Ты все испортил! Не смей отворачиваться, слышишь, Джейк?! Джейк! - он вцепился в мои плечи и тряхнул меня. - Джейк!
- Джейк! Джейк, ты меня слышишь?! - я разлепил веки и увидел, что надо мной склонился Берни. Он был в мокрой куртке - наверное, только пришел с работы.
- На улице дождь? - зачем-то просипел я.
- Слава богу, - он вздохнул, а я с облегчением увидел, что в глазах у него нет дикой ненависти. - Ты орал и метался, я боялся, что не смогу тебя растолкать.
Я сел и потер лицо. Майка была мокрой, хоть выжимай, дурацкие наушники обвились вокруг шеи - странно, что они меня не удушили. Прибор мигал рядом на подушке. При взгляде на моргающую лампочку меня затошнило.
- Что-то у них там сбилось. Это был не тот сон, который я выбрал...
К чести Берни, говорить "я предупреждал" он не стал.
- Пойду сделаю кофе, - он и правда пошел на кухню и стал там греметь посудой. А я выбрался из липкой постели и пошел искать полученную днем визитку.
Джонсон ответил так быстро, словно он был роботом на батарейках с Альфа-Центавры и вообще не нуждался во сне.
- Да?
- Мистер Джонсон, - я надеялся говорить твердо и решительно потребовать объяснений. Получилось что-то среднее между скрипом качелей и жалобным скулежом. - Что-то пошло не так, это не кошмар, то есть, кошмар, но не тот...
И вот тут выяснилось самое интересное.
Оказалось, что прибор вовсе не передает веселые картинки про резиновых собак и истеричных девиц. Он передает эмоции заказчика. Между нашими "гарнитурами" тек его страх, а мой мозг уже преобразовывал этот страх "под себя", стараясь придерживаться заявленного сюжета. С вариациями.
- Но вы не предупреждали...
- Я же все объяснил, - удивление в трубке было почти натуральным. - Я же все рассказал перед подписанием контракта, а вы так внимательно меня слушали. В конце концов, вам ведь и платят за просмотр дурных снов, верно?
Он издевался, эта гиена с бриллиантом в зубе, он все прекрасно знал и понимал, что до меня не дошли его туманные разъяснения днем.
- Впрочем, вы можете разорвать контракт. Уплатив неустойку, конечно.
Все. Он меня поймал. Я, несчастный любитель халявы, умирал с перебитыми ногами где-то в саванне и мог только смотреть на пляшущую рядом гиену, которая готовилась его сожрать.
- Я не смогу уплатить...
- Тогда марш в постель немедленно, - с Джонсона мигом слетел весь лоск, обнажив морду падальщика, - если заказчик сегодня увидит дурной сон, то расплачиваться за доставленные клиенту неудобства будешь из своего кармана.
Он отключился. Я так ненавидел Джонсона в эту секунду, что чуть не раздавил в руке несчастный мобильник, представив, что вместо куска пластмассы у меня в руке шея в галстуке ценой в половину стипендии студента технического университета.
Из кухни выглянул Берни в рубашке с закатанными рукавами и в фартуке.
- Кофе готов, будешь?
Кофе хотелось так, что при одной мысли о чашке черной ароматной жидкости сосало под ложечкой.
"Если заказчик увидит дурной сон, расплачиваться будешь из своего кармана".
- Не, я, пожалуй, спать. Доработать надо...
Когда Берни удивлен по-настоящему, он становится похож на сову - у него тогда точь-в-точь такие же большие круглые немигающие глаза. Обычно это выглядит забавно, но в ту ночь бесило.
- Берни, не смотри на меня так, будто я жру младенцев и пляшу голым на кладбище. Что еще?!
Из фазы "замри" мой сосед быстро переключился в фазу "отомри".
- Ты же орал, будто тебя били трое. И ты хочешь продолжить? Это же... это издевательство.
Я не мог ему тогда объяснить про гиену, неустойку и "индивидуальную восприимчивость сновидения заказчика". Не мог, и все.
- Плевать. Я контракт подписал, забыл? Подумаешь, работенка. Не хуже, не лучше, чем таскать мешки на вокзале. Ночь пережить.
- Сегодняшнюю ночь. А потом еще завтра, послезавтра, дальше...
От того, что он был прав, а думать о будущем совершенно не хотелось, я разозлился еще больше.
- Берни, это, блять, не твое дело. Ты же не подписывался ни на что? Ну и молодец, умный мальчик, золотая тебе медаль за интуицию, дуй спать! И я пойду. У меня еще нет лишних денег, чтобы просаживать их тут, болтая с тобой.
Я думал, что он обидится и на самом деле уйдет, но Берни смотрел на меня как-то странно, так что я сам предпочел исчезнуть из поля его зрения. Уже уходя к себе в спальню, я вспомнил еще кое-то.
- Да, и не буди меня больше, Все эти вопли... ну, как побочный эффект. Если я буду мешать тебе спать, купишь беруши за мой счет.
Берни сказал, куда я могу засунуть себе эти беруши, и мне странно полегчало.
Наушники и уловитель ждали меня на подушке. Всего пара десятков граммов пластика и металла, превращающих мою ночь в ад, чтобы кто-то другой, кого я в глаза не видел, мог выспаться спокойно. Больше всего мне хотелось тогда расколотить дьявольскую машину об пол, выключить телефон, чтобы никакие Джонсоны до меня не добрались, завернуться в одеяло и проспать до утра.
Синяя лампочка мерно мигала в темноте.
- Врешь, не испугаешь, - сказал я ей и надел наушники.
Я думал, что теперь, зная, что ждет впереди, мне не удастся заснуть, но ошибся и отрубился быстрее обычного.
И все повторилось.
С тех пор так и пошло, и ночные кошмары через пару недель стали обыденностью. После пар или с утра в выходные я забирал в центре свои задания с пометками вроде "Мистер Икс засыпает в девять вечера", "Миссис Игрек ложится около четырех утра и просыпается не раньше полудня". С тем, чтобы заснуть вовремя, проблем не было. Помимо прочей начинки "головастики" вставляли в приборы какую-то штуку, заставляющую сновидца отключиться, когда засыпал клиент. Умно. В противном случае я бы просто не смог спать вообще. Сложнее всего было с аритмиками - приходилось ходить с наушниками в ушах весь день, а отрубиться можно было где угодно. Однажды я так уснул на паре, а проснулся от собственного крика. Однокурсники ржали, как сволочи, над лохом, который умудрился так спалиться на занятии, а меня выгнали из аудитории. Пришлось найти какой-то подоконник и умоститься там, потому что клиент ждать не будет. Клиент желает спокойно восстанавливать силы за свои деньги.
Конечно, проблемы были не только в снах. Нормально выспаться я не мог и напоминал помесь зомби с пандой. О другой работе пришлось забыть, да и учиться получалось туго. У преподавателей я был на хорошем счету и только из-за этого, наверное, сдал сессию. Меня раза три таскали к наркологу проверяться, потом предлагали сходить к психоаналитику, но я сумел отговориться. Предлагать сновидцу, к которому ночью приходят дьяволы с орудиями пытки, каждый раз разными, пару сеансов психоанализа - все равно что каждый день выливать в пустыне ведро воды - авось вырастет тропический лес.
Берни какое-то время пытался меня отговорить, пока я не послал его на хуй и не сказал, что если он не перестанет бурчать, беруши придется покупать мне. С тех пор он больше не поднимал эту тему и только варил по утрам кофе, как верная жена. Кажется, мой сосед решил, что он виноват в произошедшем, раз притащил то объявление. Чушь. Мне хотелось легких денег, и я попался на своей жадности, вот и все. Берни тут был ни при чем.
Однажды он предложил подменить меня на ночь. Я сначала не поверил, а потом запретил ему даже думать об этом. Дело тут было вовсе не в благородстве, рыцарстве и прочем. После месяца кошмаров благородства (как и терпения) в сновидце остается примерно столько же, сколько доброты - в гюрзе. Просто мне не хотелось поутру обнаружить в соседней комнате слюнявого идиота. И без психа в квартире весело, увольте.
Про то, что бывает, если взять чужие наушники, мне рассказали коллеги. Я иногда пересекался с ребятами из центра. Работа сновидца не располагает к общению, но к такому же, как ты, невольно проникаешься сочувствием. Когда ты растянут на дыбе и палач терзает тебя щипцами, тебе плевать на весь мир. Но когда мучитель отходит, можно и переглянуться с товарищем по несчастью на соседней дыбе. Так вот, среди других сновидцев давно ходили байки о тех, кто поддался соблазну и передал на ночь прибор жене, родственнику или другу, а наутро звонил в психиатрическую лечебницу. Я подозревал, что эти истории изрядно приукрашены, но все рассказывали их, понизив голос, втягивая голову в плечи, будто испуганные птицы, а проверять на Берни, правда это или нет, мне не хотелось, и без того проблем хватало.
Кроме страшилок, сновидцы из центра были готовы делиться опытом.
- Можно взять себе одного клиента и вести его, - меланхолично говорила Кэти, вылинявшая блондинка неопределенного возраста. - Когда каждую ночь видишь одно и тоже, не так паршиво.
Глядя на ее запавшие глаза и дрожащие пальцы, я не слишком в это верил.
- Лучше выбирай сюжет, который бы тебя самого испугал, - советовал Боб, ветеран, проработавший сновидцем полтора года. - Если боишься пауков, например, то бери сон, в котором тебя преследует гигантский паук. Так ты будешь хотя бы готов к тому, что будет там. Это проще, чем каждый раз встречаться с неожиданностью.
Контракт Боба заканчивался через четыре месяца, и он спешил передать опыт молодым и зеленым.
- Уже думал, куда пойдешь потом? - однажды спросил его я.
- Еще не знаю, - он покрутил в пальцах сигарету и сломал ее пополам. - Может, останусь здесь.
- Останешься?!
Для меня доброволец, решивший остаться сновидцем, был все равно что амнистированный узник, упорно кладущий голову на плаху.
- Ну да. Элис от меня ушла... У Рози проблемы с работой, а Джон заканчивает школу, нужно думать о высшем образовании, о выпускном, потом ему нужно будет отдельное жилье... Где я еще возьму на это деньги?
Что касается денег, центр выплачивал их безукоризненно. Ни одной задержки, ни на цент меньше - если работать честно, разумеется. Мой счет в банке рос, но я почти ничего не снимал - только на квартплату, еду и очень редко на одежду. У меня не было желаний, которые можно было бы осуществить с помощью денег в тот же час. Зато вместе с другими сновидцами я мечтал. Мы грезили наяву, компенсируя ужасы ночи.
- Когда все это закончится, я уеду на юг, - говорил Майкл, здоровенный негр, пока мы все ждали "текучку" - список заданий на сутки. - Куплю себе дом у моря, буду выращивать апельсины и рыбачить с лодки.
- А я заберу маму, - откликалась Эшли, вытягивая ноги в дешевых туфлях. Трещины на лаке напоминали старую карту звездного неба. - Закончим ее лечение, снимем квартирку и будем ходить в кино на романтические комедии. Мама любит кино...
Эшли выглядела так, будто рисковала не дожить до срока исполнения контракта. Фея-анорексичка, печальное зрелище.
- Я куплю себе мотоцикл, - говорил я в свою очередь, - не какое-нибудь дерьмо, а настоящий "харлей". И заведу овчарку. Это будет классный пес, я буду его дрессировать и бегать с ним по часу на прогулках, а он будет встречать меня каждый вечер и охранять дом.
О девушке на пляже почему-то больше не думалось. Да и другие мечты постепенно вытирались, осыпались, как краска на старых картинах, и оставалось одно желание: выспаться нормально. Мне хотелось только провалиться в темноту без сновидений и проснуться утром от солнца, заливающего комнату, и от того, что Берни на кухне звенит чашками и что-то насвистывает. Он всегда насвистывал, когда был доволен, правда, я этого давно не слышал. Ну, или просто было не до того.
Подозреваю, что все остальные думали о том же самом, но никто не признавался. На подобные разговоры был негласный запрет. Как существовало табу на разговоры о своих кошмарах.
...бормашина пронзительно жужжит, срываясь на визг, и врач с черепом вместо лица наклоняется надо мной. "Будет немножко больно", - говорит он, усмехаясь. Я пытаюсь кричать, но мои челюсти накрепко зафиксированы, и получается только какое-то бешеное мычание, когда сверло проходит сквозь мой зуб, челюсть и выходит из подбородка...
...здание рушится, с потолка валятся куски штукатурки и бетона, я бегу направо, но выход завален, налево - но там стоит оно, белый мутный призрак, тянущий ко мне руки, глядящий слепыми бельмами, и хотя за его спиной проход свободен, я в ужасе поворачиваю назад, чтобы быть погребенным под обломками...
...орда муравьев настигает меня, бежит по рукам, по ногам, по спине, мощные челюсти впиваются в кожу, я чувствую каждый укус, наполняющий мое тело ядом. Боль адская, но я не теряю сознания, чувствуя каждое движение насекомых на коже, в ранах, они прогрызают дороги до костей...
...я сижу на электрическом стуле, по вискам бежит пот, и кажется, я готов обмочиться, а казнь все не начинается. За стеклом ходят какие-то равнодушные усталые люди, просто делающие свою работу, кто-то ест бутерброд и перешучивается с коллегой, а я все сижу и жду, что вот, в любую секунду кто-нибудь нажмет на кнопку или повернет рычаг и мое тело прошьет сильнейший разряд. И вот время идет, а я все жду, жду, жду, готовый уже умолять о смерти, если бы меня хоть кто-то послушал...
..."я начну с глаз", - говорит мне человек в белой маске, склоняясь надо мной с длинной тонкой иглой. Я зажмуриваюсь, но это не помогает, потому что я почему-то вижу сквозь веки, и игла все ближе, и...
Иногда сюжет растягивается с момента засыпания до пробуждения, иногда он повторяется несколько раз за ночь, а хуже всего когда кажется, что ты проснулся, а на самом деле все еще находишься внутри кошмара. После таких "матрешек", как у нас их называют, я встаю совершенно разбитым, как будто мне в суставы насыпали толченого стекла, а Берни шарахается от меня в прихожей, а потом без просьбы приносит лекарства от головной боли. Думаю, я имел бы успех на вечеринке готов - то, что они делают с лицом с помощью сложного макияжа, мне доставалось задарма.
В день, который я не забуду никогда, в "текучке" попался сюжет в два слова: "Смерть жены". Такие задания никто не брал добровольно, так что мы бросили кости.
Эшли выкинула три очка. Я даже успел ей посочувствовать - бедняжка очень волновалась за мать, и ей грозила ночь воплощения самого сильного страха.
И выкинул двойку.
Никто ничего не сказал, только Майкл похлопал меня по плечу тяжелой лапищей. Слова здесь не имели смысла. Все знали, что "это всего лишь сон" и "надо только продержаться до утра". В процессе эти священные мантры ни одному сновидцу не помогли.
На самом деле я был не очень-то напуган. Жены у меня не было, родственников - тоже. В положении человека, никогда не знавшего своих родителей, тоже есть плюсы. Так что я был одинок, как карагач в пустыне, и не знал, как же этот незатейливый сюжет вывернет мое подсознание.
Берни в этот вечер был дома. Вертелся перед зеркалом в каких-то модных штанах, пытаясь разглядеть себя со спины.
- Тебе точно не нужно на размер больше? - поинтересовался я, сдергивая куртку. - Или ты в них залезаешь с мылом?
- Пофиг, как залезаю, лишь бы снимать было удобно, - сосед выглядел до неприличия довольным. - Для свидания в самый раз.
- Так ты что, - не сразу сообразил я, - на свидание? С девушкой?
- А с кем мне идти, с тобой, что ли? - фыркнул Берни. - Так ты ночью орешь и брыкаешься.
- Придурок, - я прошел к себе в комнату. Стоило еще подготовиться хотя бы к одному семинару. Ужинать я не хотел - с получением новой работы аппетит почти пропал.
Почему-то простая мысль о том, что у моего соседа может быть личная жизнь, меня поразила. Берни был... привычен. Он разрывался на своих подработках, учился, готовил жратву, которую можно было употреблять без риска для жизни, помнил, кому и сколько мы должны, и не задавал лишних вопросов. А теперь у него появилась какая-то девушка, и он, может, собирался ее сюда водить, и тогда следовало на пару часов освобождать квартиру, и вообще не попадаться на глаза, чтобы не слушать объяснения вроде: "А это мой сосед Джейк, он не наркоман, а просто так выглядит", - короче, весь прошлый уклад летел к чертям. Мало мне было проблем на работе!
Как раз о работе я не думал. Совершенно нет смысла размышлять заранее о том, что увидишь ночью. Это все равно настанет, никуда не денешься, будешь лежать, трястись, скулить, пока его величество Кошмар не соизволит тебя выпустить. Но если еще и думать об этом, пока бодрствуешь, сойдешь с ума. Поэтому сновидец отучается вспоминать о работе днем.
Я просидел за учебой долго, пока, наконец, веки не стали стремительно тяжелеть. Я на ходу выбрался из рубашки, сдернул покрывало с постели и упал в жестокие объятия сна.
...Берни умирал у меня на руках, на нем живого места не было. Он пытался что-то сказать, но вместо слов у него изо рта толчками выплескивалась кровь, и я пытался пережать артерию, но только перемазался сам, а он все умирал, и вокруг нас все было красным...
Я проснулся, как будто на меня разом вылили ведро воды. За окном шумел дождь, а в квартире царила тишина.
- Берни!.. - позвал я хрипло. И, не получив ответа, позвал снова, - Берн!
Тут я вспомнил, что мой сосед ушел на свидание и должен проводить время в объятиях какой-нибудь красотки. Однако за дверью раздались шлепающие шаги. Трясущейся рукой - нервы уже стали ни к черту - я включил свет, опасаясь только, что это "матрешка" и сейчас в комнату войдет зомби без глаз и руки или еще какое-нибудь порождение ужаса.
Но это был Берни, босиком и в штанах веселенькой клетчатой расцветки. У него всегда были пижамы каких-то диких цветов.
- Джейк, ты звал?
- Угу. Я... думал, ты ушел.
Объяснение вышло так себе, но Берни никогда не задавал лишних вопросов.
- Как ушел, так и пришел. Потусовался в клубе и обратно.
- А, ну ладно. Спокойной ночи.
От таких пожеланий мне сосед отучился очень быстро, так что просто кивнул и вышел. А я повернулся на бок и снова закрыл глаза.
...я долбил кулаками лед на реке, а Берни пытался проломить его снизу, но все слабее и слабее, потому что у него заканчивался воздух и он замерзал...
...Берни сгорал заживо в рушащемся доме, а я вырывался из рук трех полицейских, не пускавших меня туда...
...Берни рвали собаки за оградой, слюна текла с ощеренных морд, а я метался, не зная, куда броситься...
А потом все закончилось. На меня обвалилась темнота, в которой были тишина, спокойствие и никаких видений, и это было такое невыразимое, всепоглощающее счастье, что я провалился в него с головой, больше не думая ни о чем.
Проснулся я, потому что в комнате было светло, болели плечи, а кто-то рядом тихо всхлипывал: "Джейк, Джейк". Я повернул голову и увидел, что рядом со мной лежит мой сосед, намертво вцепившись мне в плечи, так что пальцы побелели, и что-то бормочет. В моих наушниках.
Меня это настолько поразило, что я просто окаменел. В голове пронеслись все рассказы бывалых сновидцев. Я уже видел, как Берни открывает глаза, а в них нет ни проблеска разума...
Берни открыл глаза, сощурился, осмотрелся, как будто не веря, и спросил:
- Уже все?..
Как я его ругал! Как вспоминал всех родственников до седьмого колена! В какие только степи и горы я не посылал этого идиота! У меня даже руки тряслись - не столько от больных нервов или от злости, а от облегчения, что этот поганец жив и в своем уме. Берни сидел, щурился на свет и, кажется, не совсем понимал, что я говорю. Ну да, в первое утро я тоже мог только радоваться, что все закончилось... Пока не вспомнил, что не закончилось ничего.
Наконец, я выдохся. И тут вспомнил одну очень важную штуку.
- Кто тебе снился?!
Это был неприличный вопрос. За такое другие сновидцы послали бы меня в дальние дали и были бы правы.
Это был очень важный вопрос, и Берни, услышав его, покрылся пятнами и вышел из столбняка.
- Да пошел ты на хуй! - и стал перелезать через меня, чтобы спуститься с кровати.
Это он мощно задвинул, я даже растерялся на секунду. А потом поймал его за руку.
- Кто?
Впрочем, я уже знал ответ. Только в одном случае Берни мог звать меня во сне. Только в одном стал бы слать меня матом и краснеть, как девчонка.
- Не твое дело!
- Ну нет, - твердо сказал я, не выпуская его запястье, а хватка у меня была еще ого-го. - Теперь это и мое дело.
Берни никогда не мог меня переспорить, но в тот раз он особо и не пытался.
Меня зовут Джейк, и я сновидец. Через полтора месяца заканчивается срок моего контракта. Я не буду его продлевать и с нетерпением жду этой даты. Берни тоже ее ждет. Ну, а кому понравится, что его парень орет и брыкается во сне? Правда, с Берни я все-таки ору и брыкаюсь меньше. Хотя до сих пор запрещаю меня будить и обещал выдрать, если этот придурок хотя бы коснется наушников. Однако с ним все-таки легче. Как он это делает, я не знаю, это какая-то Берни-магия. Точно так же, как и не знаю, откуда у него специфический опыт в постельных делах куда побольше моего. Сам он не признается... да я и не настаиваю. Мне достаточно, что он засыпает рядом, взяв меня за руку. И кошмар отступает.