[ehvald]

ОМГ, я все же это пишу. Я не знаю, что из этого выйдет и выйдет ли что-нибудь вообще, но историю Синди я понемногу буду рассказывать. Да, это слеш и что-то среднее между биографией и дамским романом. Пишу я это для своего удовольствия, а если кто-то получит удовольствие от чтения, то хорошо. Спасибо Лорю и Мартину, это они своим любопытством и одобрением привели меня к мысли записывать все это.

Когда Синди сбежал из дома, все, что у него было, - это немного денег, одежда, бутерброд с мясом, пачка украденных у отца сигарет и пятнадцать с половиной лет опыта. Запас ничтожно маленький, но Синди решил, что его хватит, чтобы начать новую жизнь.
Его хватились не сразу - родители были уверены, что он рыдает у себя в комнате, надежно запертый. Но так уж вышло, что он никогда не оправдывал их ожиданий, даже когда был эмбрионом в животе у матери. Чета Терренс мечтала о дочери, а должен был родиться он.
Синди ясно представлял себе эту картину: мать, поддерживаемая под руку отцом, заходит в кабинет врача. Даже в мыслях он не мог нарисовать ее с круглым животом, естественным, и поэтому представлял со спины. Она ложилась на стол, и врач с сединой на висках и добрыми глазами водил над ней каким-то странным приспособлением, а в воздухе появлялось трехмерное изображение существа, которому еще только предстояло появиться на свет. "У вас будет мальчик!" - говорил доктор, улыбаясь, думая, что обрадует родителей. Мать кривила красивые полные губы и говорила: "Я так разочарована". Отец стоял в стороне и качал головой.
Наверное, все это было не так. Скорее всего, не так. Но Синди столько раз слышал эту фразу из уст матери, что не мог себе вообразить какую-то другую ее реакцию на это известие. Он всегда разочаровывал ее, и до рождения, и после. Ее устраивало разве что имя, которое она дала своему ребенку, не задумавшись о том, что для мальчика оно не слишком-то подходит. Впрочем, после того как Синди встретил в школе парня по имени Гордокосм - "Гордость космопорта", - он понял, что ему жаловаться в этом отношении не на что. Да он и не жаловался, это предпочитала делать мать в его адрес. "Синди, ты слишком шумный, уймись". "Синди, ты неуклюжий". "Синди, ты слишком похож на своего отца".
Его отец держал небольшую фирму по починке головизоров и информционных видеосистем и был, как презрительно упоминала его жена, "даже не инженером". Однако они жили на то. что зарабатывал этот "даже не инженер", потому что Алисия Терренс работать не желала. Она была актрисой, талантливой, но не сумевшей добиться успеха на сцене. Ничего другого она делать не умела и не собиралась. Яркая, властная, легко переходящая от гнева к поцелуям, Алисия была уверена, что мир должен вертеться вокруг нее, и раз уж ее карьера на сцене не сложилась, то все нужды неудачливой актрисы обязан удовлетворять кто-то другой. Пусть даже "не инженер" Боб Терренс.
Синди долго не мог понять, что заставило мать, такую красивую и яркую, выйти за его неприметного отца. По словам матери, ей предалагали руку и сердце очень богатые и знаменитые люди. В пылкую любовь Алисии к починщику головизоров не верилось, и Синди даже придумал историю, в которой мать разлучили с возлюбленным, и она, обезумев от горя, согласилась выйти за первого встречного. История была неправдоподобной, но красивой. Только много лет спустя Синди догадался, что у его матери в ту пору просто не было иного выхода. Нищая актриса, без связей, без работы, была никому не нужна, и она вцепилась в Боба Терренса, который был поражен тем, что такая эффектная женщина дарит ему свою благосклонность. Впрочем, Алисия и потом никогда не забывала напомнить мужу, что она оделила его великим счастьем - собой, и ему стоит быть за это благодарным и выполнять ее прихоти. Боб терпел - сначала он искренне любил жену, а потом ему просто некуда было от нее уходить.
Синди иногда видел в отце союзника, товарища по выживанию в одном доме с авторитарной Алисией. Но ему никогда не приходило в голову, что может быть иначе. Мать заставила его накрепко усвоить, что женщины - это высшая каста, которой подчиняются и чьи желания исполняют. Он должен был родиться представителем этой касты, а стал собой и подвел мать.
Впрочем, она пыталась исправить "недостаток" Синди, дав ему нужное образование, как она его себе представляла. Алисии нужен был продолжатель ее дела, талант, актер, звезда. Поэтому вместо спортивных секций или кружка любителей техники, на котором робко настаивал отец, Синди был отдан сразу в музыкальную школу и на танцы.
Музыкалку он возненавидел сразу и люто. А вместе с ним возненавидел и пианино. Ноты казались ему уродливыми насекомыми, раздавленными на экране. "По-зо-ви ме-ня с со-бой", - выводил Синди, терзая несчастный инструмент. Учителя качали головой и говорили, что тут толку от Терренса-младшего не будет.
Зато танцы внезапно стали для него отдушиной. Что строгие "академические", что современные в детском танцевальном коллективе, они оказались тем, что Синди всегда делал охотно, легко и с удовольствием. Талантливого мальчика любили в студии, и даже мать смягчалась, улыбалась и целовала сына в макушку, когда ей рассказывали об успехах ее ребенка. Алисия не знала, что однажды она проклянет тот день, когда отдала Синди учиться танцевать.